Одной задачей меньше, я поставил в строй троих бойцов.

Теперь наконец, главное.

Мытьё посуды? отпадает. Дождь отмоет. Просто слинять из лагеря - невозможно, сэр Аксель бдит.

Остается...

Элина подошла к нему и, помявшись, промямлила (отличная актерская игра!), что хочет отойти под ветер по нужде. Сэр Аксель разумеется, дал добро. Ну ещё бы!

... Это не была актерская игра. Она реально собралась отойти по нужде. И попросила меня сопроводить.

Как раз в этот момент начало накрапывать. Тяжелыми, крупными каплями с небес сперва неспешно, и постепенно усиливаясь, на землю обрушился настоящий водопад, заглушающий все звуки какие только можно. В ветвях начал завывать ветер, яркой слепящей вспышкой небо прочертила ветвистая молния и ушла за реку.

Мы вымокли в момент.

Затем, отойдя от кустов, за которыми облегчился и я, желание стало непереносимым, и я, прижав Элину к мокрому, шершавому древесному стволу, принялся сдирать с неё платье.

- Что ты делаешь... Перестань... Нас увидят... - лепетала она, бросая взгляды в сторону лагеря.

Но у меня было незаконченное на мешках с зерном дело.

И мысль, что эта ночь для многих может стать последней.

Поэтому надо успеть насладиться тем, что стало по праву моим.

А дождь смоет всю грязь с наших тел, и мы вернёмся в лагерь хоть и промокшие, но по крайней мере...

... В тот раз я овладевал женщиной под навесом, под звуки дождя. В этот - под хлещущими тело как плети косыми струями ливня и бьющими как мелкие камни каплями, падающими с листьев дерева. Я не обращал на них внимания. Для меня существовал только Элина. Она - моя.

Я жадно целовал её полуоткрытый, лепечущий протесты рот, прижимал к себе за талию, силой раздвинул ноги и наконец, погрузился. Холодная вода, текущая по её животу ничуть не охлаждала пламя внутри неё. Как и моё.

Я двигался резко, я мял её тело, скользкое от воды, смывающей пот, и её протесты затихли, им на смену пришли сладкие стоны, заглушаемые воем ветра и раскатами грома.

- Ты моя, - прошептал я ей на ухо. - Только моя!

- Да! - вскрикнула Элина, дрожа и подаваясь мне навстречу. - Да!

- Чтоб я больше не слышал... слова "перестань"! - дрожа от холода и жара, тяжело дыша продолжал я. - Ты раздвинешь ножки где... и когда... я захочу!

- Да! - простонала Элина.

- Что "да"? Повтори!

Она словно уже ничего не соображала. Мокрые волосы прилипли к лицу и плечам, мой взгляд видел как дрожали её дрожащие, и словно бы фиолетовые от холода губы, она открыла глаза и обвив меня за плечи прижалась, расплющив полную грудь о мои рёбра. И осознав смысл сказанного прошептала:

- Я твоя... Я буду... раздвигать ноги... когда захочешь... где захочешь...

- Умница, - я подхватил её под мягкие упругие ягодицы одной рукой, и провел вдоль позвоночника другой, ощущая пальцами как играют сильные мышцы, когда она поддает тазом. Было ощущение что её тело не хочет меня отпускать, когда я доставал, и раскрывается нежным горячим болотом, когда я вбивался.

О времени я не думал, но всё случилось быстро. Мы обрушились на мокрую листву вместе, дрожа в послестрастье.

Жар угасал, ему на смену пришел холод.

Я ещё раз поцеловал Элину, в мягкие, мокрые, холодные губы, что делились со мной горячим дыханием.

И поднявшись, подал ей руку. Приводить в порядок мокрую одежду было ещё той морокой, конечно, но мы справились.

По возвращении, мы поняли, что никто не обратил внимания на наше отсутствие. То ли ввиду деликатности, то ли потому что всем было похер, и я так полагал, что скорее всего последнее.

Элина отвела меня в палатку, что предназначалась, по видимому, ей. Там мы стянули мокрую одежду и завернулись в спальник, прижавшись друг к другу чтобы согреться.

И я ощутил что хочу жрать.

Но, видимо, придется ждать своей очееди на дежурство. Берит не дурак, и знает где меня найти. Он так же в курсе, что я не ужинал. Вот и проверю, сберег ли он мне немножко варева, ну или хотя бы компот.

И я провалился в сон...

... И я понимал, что это был сон.

Но он был так реален!

Со снисходительной, и в то же время слегка презрительной усмешкой, обнаженная Лераэ, освещенная отблесками пламени, погружающими в тень всё, что было за ней, предстала предо мной, но я видел не столько её тело, сколько потоки магии, втекающие в неё. Они будто соки древа собирались снизу, растекались по её телу и шли к рукам.

- Смотри. Смотри и учись, - сказала она. где-то в груди, прямо в потоке, появился треугольник, вершиной вверх, она взглянула чуть повыше раскрытой ладони, и над ней вспыхнул язычок огня. Задержав его на миг, она взмахнула рукой, и треугольник перевернулся, вокруг возник квадрат - и в ладони оказалась зажата сосулька. Ещё один взмах, сосулька улетела прочь... так поочередно в её руке возникли камень и маленький, осязаемый вихрь. Затем символы усложнились больше, появились знакомые линии, а во все стороны полетели брызги кислоты, яркие сияющие и искрящиеся шарики будто сотканные из грозовых разрядов, тёмные лезвия и много всякого прочего.

- У тебя нет времени постигать это знание самому, - сказала Лераэ. - Хотя ты должен был лишь задать правильные вопросы.

А говорила что я смогу призвать её лишь в специально подготовленной обители...

- Ты не звал меня, - словно прочла мои мысли демонесса. Хотя впрочем, почему "словно". Я был для неё как открытая книга. - Но ты нуждался во мне. И, ты мой последователь, хоть и решивший, вместо прилежного изучения магии, о которой сам попросил, учиться воинскому искусству, что противоположно магии.

- Оно дополняет магию, - возразил я. - Я не могу носить броню, но благодаря защитному знаку, я защищен, это к примеру.

- Хорошо, - снисходительно кивнула Лераэ. - Тогда у меня для тебя задание. Защити сэра Акселя.

- Чего, бля?! - изумился я.

Вот этого я точно не ожидал.

- Но почему его?

Лераэ усмехнулась.

- Торан, ты же видел его. Видел, как он врывается в бой - на белом коне, повергая и вбивая в пыль своих врагов. Он мне нравится. Истинный рыцарь.

Я поморщился. И она туда же...

- Ладно, я сделаю это, хотя понятия не имею, как, и что может угрожать такому охуенному воину как сэр Аксель, - буркнул я.

- М-да, ты действительно становишься воином... - задумчиво сказала Лераэ. Потоки маны в её теле угасли, и тело стало покрываться тёмной, отливающей синевой чешуёй. - Не задаешь вопросов, и с ходу обдумываешь план... Тогда раскрою тайну. Моя стрела может быть чем угодно.

В её руке возникло лезвие тьмы, затем оно вытянулось, став копьём. Потом изогнулось, превратившись в знакомый мне призрачный лук.

- Повергни своих врагов, Торан, и награда будет достойной тебя! - звонко воскликнула она.

... А затем я проснулся, с чувством чего-то неправильного.

... Звуки которые я слышал нифига не были похожи на нормальные звуки леса. Какое-то потрескивание и щелчки...

Я натянул штаны и цапнув кинжал, с которым не расставался, выбрался из палатки. Небо очистилось, и над горизонтом висела полная луна, что помогла моему сумрачному зрению обозреть лагерь и увидеть две вещи. Во-первых, всё ещё был час дежурства сэра Акселя. А во-вторых сам сэр Аксель почти превратился в кокон, опутанный множеством тонких белых нитей, что на него накидывали гигантские, мерзкие, отвратительные чёрные пауки, заполонившие лагерь.

И ещё одна вещь: не было слышно чтобы кто-то из людей издавал хоть какие-то звуки. Ко мне это, судя по всему, не относилось. И к выглянувшей из палатки и вскрикнувшей Элине - тоже.

Мысль заработала бешено, выходит, то, что я принял за "всем пофиг", на самом деле являлось следствием какой-то магии, что лишило воинов возможности говорить, а следовательно - отдавать и исполнять приказы. Никто не проснулся, и сэр Аксель был вынужден принять бой сам. Паукам не удалось пробить его броню, а он похоже умудрился разрубить как минимум трёх чудовищ - сложно было сказать сколько, там было очень много ног и кусков хитина, истекающих зеленоватой гадостью.