- Наш брак не будет иметь никакой юридической силы. Я все равно от тебя уйду.

- Умная, да? - усмехается он. - А что если будет? Что смотришь? - скалится. - Ты совершеннолетняя, я тоже. Почему бы нам не оформить наши отношения официально?

Я не ждала от него подобного ответа. У нас так не принято. У нас не ходят в ЗАГС.

- Что притихла? - вытаскивает очередную колючку, запутавшуюся в моих волосах. - Не зря я подождал три года, ой не зря… - подталкивает меня в спину, раскрывая передо мной калитку.

Я никого не вижу. Все люди, присутствующие во дворе, кажутся мне одинаковыми и словно безликими. Я вижу только растерянное лицо Булата и бегающие глаза отца. Который, вероятно, никогда больше не сможет посмотреть мне в лицо. Где-то далеко возмущаются женщины. Мужчины вставляют свое недовольное слово. А я просто иду сквозь коридор безликих лиц и мысленно повторяю колыбельную мамы… Буквально несколько строчек, въевшихся мне в память и успокаивающих меня в минуты отчаяния.

- Рада, помоги Розе собрать ее вещи, - командует Паво своей невестке.

Бросаю взгляд на девушку, отделяющуюся от толпы, и замечаю, что она в положении. Вот же ублюдок… Понимает прекрасно, что с ней я бороться не буду, даже если у меня появится возможность снова сбежать.

Почему я не ушла раньше? Я сама виновата. Точнее виновата бестолковая Лала, оставившая Яна одного на качели. Малыш упал и набил себе огромную шишку на лбу. Он так сильно кричал. Никто не мог его успокоить. Когда Булат вырвал у меня из рук младенца и взглядом приказал уходить. Я уже слышала шелест шин, подъезжающих к нашему двору. О том, что за мной должны приехать сегодня, мы узнали буквально полчаса назад. Они были уже в пути. У меня не было шансов.

Девушка, поравнявшись со мной, смущенно улыбается, примеряясь к моему широкому шагу. Я рассчитываю на то, что отец пойдет следом за мной, но он этого не делает. Остается стоять среди мужчин. Слышу обрывки их разговоров, совершенно не касающиеся повода, по которому все здесь сегодня собрались.

- Почему ты хотела сбежать? - спрашивает меня по-цыгански моя провожатая. - Зря ты так… Ты оскорбила семью. Странно, что они не потребовали выкуп обратно.

- Лучше бы потребовали, - бормочу себе под нос.

- Не понимаю тебя! Тебе ведь очень повезло, - продолжая разглагольствовать поднимается рядом со мной, придерживая свои цветастые юбки.

- В чем же заключается мое везение? - резко оборачиваюсь к ней.

- Ты ему нравишься... Он заплатил столько денег. Если честно, родители Паво не хотели тебя в невестки.

- Так почему же они его не переубедили? - толкаю дверь своей комнаты оставляя жирный кровавый отпечаток на белом деревянном полотне.

Девушка усмехается.

- Переубедишь его… как же. Ты красивая. Думаю, что он в тебя влюблен.

- Рада, мне нужно привести себя в порядок. Я сама соберу свои вещи. Ты можешь идти, - произношу я выглядывая в окно. Ну конечно…Уверена, что под каждым окном теперь есть часовой. Под моим их целых два.

- Давай я сложу твои вещи, - проигнорировав мои последние слова, произносит она.

- Я сказала тебе, что справлюсь сама.

- Не упирайся! Лучше иди добровольно. Ведь ты не хочешь, чтобы тебя забирали силой… Забудь о нем.

- О ком?

- О своем любимом.

- Не понимаю, о чем ты.

- Полагаю, что у тебя есть любимый человек, поэтому ты упираешься.

- Никого у меня нет!

- Тогда я совсем не понимаю тебя. Он молод и богат. Что тебе еще нужно? Он пришел за тобой днем, с цветами и подарками. Если бы ты не пустилась в бега, то получила бы огромный букет роз.

Каждое ее слово нагнетает во мне новую и новую волну негодования. Она говорит по-цыгански, игнорируя то, что я общаюсь с ней на русском. Если я окажусь заперта в их доме. Возможно, язык мамы я больше не услышу. Только Паво говорил со мной по-русски. Гул всех остальных голосов звучал на ином наречие.

Неожиданно в комнату врывается мами. Не обращая внимания на Раду, толкает меня в ванную комнату. Я жду очередную пощёчину, но на сей раз она руки не распускает. Дверь за нами захлопывается, отгораживая нас от гостьи.

- Позора с тобой не оберёшься… Непутевая девка, - шипит бабка, включая воду. Она решила меня утопить? Хоть бы, да… - Когда у тебя были последние месячные?

Смотрю на нее округлив глаза. С такими вопросами она ко мне никогда не обращалась.

- Что смотришь? - споласкивает свое лицо водой, встряхивает мокрые ладони. Тянется к стакану, в котором стоит моя зубная щетка и бросив ее в раковину, набирает в стакан воду. - Я задала вопрос, Роза! - достает из кармана пузырек и вытряхивает из него пару таблеток, одну убирает обратно.

- Что это? - возмущаюсь я уворачиваясь от ее рук, пытающихся запихнуть мне в рот таблетку.

- Успокоительное, дура! Ты же устроишь сейчас бойню. Мне ли не знать, что от тебя можно ожидать.

Отмахиваюсь от ее ладони, она ловит мои руки за запястья. Закатывает глаза и бормочет под нос проклятия.

- Твою бы энергию, да в мирные русла, - бормочет, подсовывая мои ладони под струю воды. К моему удивлению, довольно осторожно начинает промывать порезы. - Ты мне не ответила?

- Не буду я отвечать на этот вопрос!

- Почему? Тебе есть, что скрывать? Мне лучше признайся… хватит с нас позора. Я подскажу тебе, что нужно делать.

- Не было у меня никого. И не будет. Пусть только притронется ко мне! - выдергиваю руки из ее клешней.

- Надеюсь, что так… Имей ввиду, если доказательства не будет. Ты добьешь отца! Роза, прошу тебя будь разумной, - меня удивляет тон, который впервые использует бабка общаясь со мной. Она никогда не разговаривала со мной подобным образом. Ее голос не сочится желчью, она действительно пытается дать мне совет, а не приказ. - Роза, я все еще жду твой ответ. Когда?

- На днях должны прийти. У меня нерегулярный цикл.

- В дни менструации, он к тебе не прикоснётся. Но в первый раз знать о них ему вовсе не обязательно. Пусть это будет твоей страховкой.

- Я же сказала, что у меня никого не было, - цежу сквозь зубы.

- И не будет, - горько усмехается мами. - Прими душ! На кого ты похожа? - покачав головой произносит она, покидая ванную.

Мой взгляд падает на бортик раковины, на котором мами забыла свое успокоительное, оно же снотворное. Прячу крошечный пузырек в ладони, пока она не опомнилась.

- Я знал, что с тобой скучно не будет! - улыбаясь во все тридцать два, Паво пинает искромсанное на лоскуты свадебное платье. - Роза, ты вгоняешь меня в очередные расходы, - усмехается. - Третье платье… Продолжай в том же духе, и ты пойдешь у меня под венец нагишом. Кстати об этом, - в пару шагов преодолевает расстояние от двери, до кровати на которой я сижу. Дергает меня за ногу, заставив вытянуться в полный рост, нависает надо мной. Вжимаю голову в плечи. - Я ведь могу и не ждать, - его рука ползет по моей ноге задирая подол юбки.

- Ты обещал… - едва совладав с эмоциями произношу я. Мое тело трясет и знобит. Каждая минута, прожитая здесь приближает меня к неизбежному.

Его желание сделать наши отношения законными, сыграли с ним же злую шутку. Когда мы ехали из моего дома. Я поддалась эмоциям и разрыдалась. Просила его отпустить меня, умоляла не трогать, обещала проклясть всю его семью и утверждала, что наложу на себя руки. Не знаю, проникся ли он моей истерикой или просто решил поиграть как кот с мышкой. Но он дал мне слово, что не прикоснётся ко мне, до тех пор, пока мы не будем женаты официально. На самом деле я не поверила ему, но вот уже четыре дня, как я живу в его доме и слово пока он свое держит.

Одной рукой пытаюсь расцепить его пальцы, вцепившиеся мне в бедро, вторая уже прижимает нож, к его сонной артерии. Паво начинает смеяться как психопат.

- А вот и орудие преступления, - продолжая смеяться говорит он. - А я то думаю, чем ты их кромсаешь… Зубами, что ли рвешь. - Рука, вцепившаяся мне в бедро не слабеет, а наоборот сжимает меня еще сильней. Наверняка, останутся синяки от его пальцев. Моя же, начинает дрожать. Нож вибрирует в руке, а он лишь ближе склоняется к моему лицу. - А я думал, ты умная… Ну зарежешь меня ты... Что дальше? Сесть хочешь? Поверь, твоя смазливая мордашка и там тебе покоя не даст. Будут тебя трахать все, кому не лень, а вот разрешения твоего, поверь ждать никто не будет. И я, пожалуй, больше тоже ждать не буду, - выбивает из моей руки нож, и наваливается на меня всем телом.