плохо было бы оповестить широко население о том, что у нас в городе

орудует серийный убийца. Может быть, люди будут вести себя

поосторожнее.

- Да вы с ума, что ли сошли Юлия Сергеевна! - произнося это дядя Герман

едва не вскочил со стула, - оповестить население она хочет! У нас чай не

Америка! Да выйди я завтра с таким предложением меня тут же сожрут без

соли и перца. И мои коллеги и комитетские, и обкомовские. Я мигом на

улице окажусь. Меня такой характеристикой сопроводят, что в дворники

потом не возьмут. Вы думайте, что говорите! И так среди людей черте какие

слухи ходят!

Когда мы возвращались назад домой я спросил Юлию:

- Тебе не кажется все это подозрительным?

- Что это? - спросила она меня.

- Ну то, что менты так засуетились, комитетские, следователь этот из

Генеральной Прокуратуры пожаловал, в ЦК нашими делами вдруг резко

заинтересовались? Как будто палку в муравейник кто-то сунул.

- Ну рано или поздно, что-то подобное и должно было произойти. Герман

Валентинович прав. Нельзя долгое время безнаказанно заметать мусор под

ковер.

-А мне вот кажется, что все это не случайно. Как-то резко поменялась

обстановка. Не приложил ли к этому руку наш общий знакомый Павел

Трофимович Дмитриев? Он, судя по всему, на Лубянке большие связи

имеет. И кто знает, может быть, и еще где- ни будь. Он то и мог донести

информацию о величанском душителе до кого надо. А то бы менты долго бы

еще чесались и делали вид, что у них все нормально.

- Кто знает? Но если это так-то, по-моему, это только к лучшему. Появилась

надежда на то, что убийцу начнут искать как следует.

- А ты правда уверена, что он может вскоре попасться?

- Да, Саша. У меня появилось такое чувство. А им с некоторого времени я

доверяю.

- Хорошо бы, а то знаешь дядю Германа даже жалко стало. И людей этих.

И убитых и их родственников.

Когда мы возвращались назад домой на троллейбусе я обратил на

стоящего на задней площадке явно не трезвого мужичка в замасленном

ватнике. Мужичок, оживленно жестикулируя громким голосом втолковывал, что-то важное стоящему рядом с ним мужчине в драповом пальто и в шапке

пирожком, а также двум женщинам неопределенного возраста. Я

прислушался к его речи.

- Ну вот ты понимаешь завелись у нас в Величанске эти самые

американские диверсанты. Они гады, что удумали. У них там в Америке

богатым миллионерам и миллиардерам ну какие там заболели чем ни будь

опасным, органы для пересадки нужны. А органов этих понимаешь на всех

то и не хватает. Вот ЦРУ ихнее и заслало диверсантов к нам. И они гады

американские молодых баб душат и органы из них вынимают. У кого печень

вынут, у кого почку. А потом через американское посольство эти органы к

себе в Америку отправляют. Чтобы какому - ни будь миллиардеру если

понадобится быстро пересадить.

- Они, что только баб душат или мужиков тоже диверсанты эти? - спросил

кто-то мужичка.

- Не. Только баб. Мужик он понимаешь и отпор дать может в отличии от

бабы, а кроме того, мы мужики и курим, и бухаем и у нас поэтому органы

порченные. А у баб в самый раз.

Я незаметно толкнул Заварзину и шепотом спросил ее:

- Слышишь? Глас народа, глас божий!

Через несколько дней я после работы забежал на минуту в общагу

собираясь потом быстро ехать к Заварзиной. Однако быстро не получилось.

В комнате я застал Фридмана, и мы что называется “зацепились языками”.

Проговорили, наверное, часа два. Начали как водится с высокой политики, а закончили как обычно женщинами. Левка очень интересовался

ближайшими планами Юли и все просил меня передать непременно

передать ей его приглашение на матч-реванш. Судя по всему, Заварзина

произвела на Льва неизгладимое впечатление не только своей красотой, но

и своими интеллектуальными достоинствами. На улице тем временем уже

совсем стемнело, я схватился, вспомнил, что меня давно ждет Заварзина и

наскоро попрощавшись с Фридманом выбежал из комнаты.

Выйдя на улицу, я было направился рысью к остановке как вдруг услышал

откуда-то сбоку знакомый голос.

- Одну минуту уважаемый Александр Николаевич! Одну минуту. Нам надо

срочно поговорить.

Я обернулся и увидел подходящего ко мне Тарханова. За ним маячили два

молодых человека амбалистого вида.

- Нам надо поговорить, - повторил он, подойдя ко мне вплотную.

- Что, здесь? - удивился я, чувствуя, как заныло у меня под ложечкой при

виде спутников Тарханова.

- Зачем же здесь? - почти искренне удивился он, - у нас для этого есть

специально отведенные места.

- Я что арестован? А у вас имеется ордер?

- Будете ли вы арестованы или же нет зависит целиком и полностью от

вашего поведения Солдатов. А пока, Слава, Юра проверьте клиента.

Слава и Юра быстро обхлопали меня видимо в поисках оружия и затем

взяв меня “в коробочку” повели к припаркованной неподалеку серой

“Волге”.

Слава и Юра ввели меня в небольшой кабинет, в конце которого я увидел

сидевшего за столом под портретом Дзержинского Тарханова.

- Клиент чист, все проверили, - сказал ему кажется Слава.

- Можете быть свободны. Понадобитесь вызову, - сказал им Тарханов и

Слава и Юра вышли в коридор.

- Проходите садитесь Александр Николаевич, - любезным тоном произнес

Тарханов, - что же вы стоите. Как говорится в ногах правды нет!

Я подошел к стулу, сел на него, поискал глазами куда мне деть пальто и

шапку и в конце концов положил их на небольшой приставной столик.

- Я не понял, что за дела капитан? - начал я, у нас, что как в Чили? Вы меня

хватаете без предъявления обвинения и тащите к себе в застенок!

- Выбирайте выражения Солдатов, - злобно прошипел мне в ответ

Тарханов, - вы, что же посмели сравнить фашистский застенок с

вооруженным отрядом Коммунистической партии? Да за одно это вас

можно в Мордовию года так на три за казенный счет отправить, погостить у

ваших единомышленников!

-А что я должен думать по-вашему? - я старательно попытался изобразить

на лице смесь искреннего негодования и недоумения, - схватили на улице, ордер не предъявили, подвергли унизительному личному обыску. За какие

такие грехи?

- Вы еще непременно добавьте, что являетесь абсолютно

законопослушным советским гражданином, - ядовито ухмыльнулся

Тарханов.

- Да это именно так. И не вижу в этом ничего смешного. Я являюсь

законопослушным советским гражданином и ничего, вы слышите ничего не

совершал такого, что оправдывало бы такое обращение со мной. Ничего ни

по линии милиции ни уж тем более по вашей. Это могут подтвердить все, кто меня знает!

Тарханов громко хлопнул ладонью по столешнице и произнес угрожающим

тоном:

- Прекратите демагогию Солдатов! А то с вами я вынужден буду говорить

иначе. Совсем иначе! Вы что по-прежнему надеетесь на своих

покровителей? Что они вас вытащат отсюда? Если так-то вы здорово

ошибаетесь. Им сейчас не до вас. Скоро в нашей области могут полететь

чьи-то головы. Вы, быть может, надеетесь на заступничество своего дяди?

Так напрасно смею вас уверить. Несколько дней назад майора Астахова

предупредили о неполном служебном соответствии. На повестке дня стоит

вопрос о привлечении его к партийной ответственности. Если дело пойдет

так и дальше, то вылетит ваш дядя из органов как пробка из бутылки.

Несколько месяцев на вверенной ему территории орудует особо опасный

преступник, а он не ухом не рылом. Так и под суд загреметь не долго!

- А похоже местным Штирлицам тоже изрядно хвост накрутили, -злорадно

подумал я, - то-то Тарханов так беснуется! - но вслух говорить естественно