использовать все пусть даже самые минимальные шансы на успех?

- Сядь Саша. Сядь и не бегай. А насчет действовать...Во-первых мы

говорили уже с тобой на эту тему, причем говорили не раз. А во- вторых, я

как ты мог заметить все же действую. В меру своих скромных сил и

возможностей. Стараюсь насколько могу уменьшить количество зла если

не во всем мире, то по крайней мере в отдельно взятом городе Величанске.

А объяснять тебе почему я не ищу доступа ни в Кремль, ни на Старую

Площадь по третьему разу я не собираюсь. По-моему, я объяснила тебе

мотивы своего поведения просто и доходчиво. Я не считаю себя виноватой

если ты, что-то не захотел или не смог понять. Надеюсь, что подобных

вопросов ко мне с твоей стороны больше не возникнет.

Мы замолчали. Я сидел насупившись. Доводы, которые приводила

Заварзина, с одной стороны, казались мне правильными и логичными, но с

другой стороны они вызывали сильное неприятие в моей душе. Однако

продолжение дискуссии мне также виделось совершенно

бесперспективным если конечно я не искал ссоры с Юлией. Погасив

возникшее внутри раздражение на нее, я поднялся с дивана и сказал:

- Ладно оставим эти дебаты на потом. Если будет еще время и

возможности для их продолжения. А сейчас я вынужден откланяться. Поеду

в общагу. У меня сегодня большой фронт работ над диссером намечен. А то

Пашкевич меня съест в конце концов без соли и перца. Заодно с Левкой

пообщаюсь, а то давно его не видел. Боюсь, что скоро забуду, как он

выглядит.

Юлия подняла свои глаза на меня и спокойно произнесла:

- Извини если чем-то задела или обидела тебя. Хотя в принципе моя точка

зрения для тебя не должна быть новостью.

- Закрой за мной дверь, - пробурчал я в ответ и направился по

направлению к прихожей.

В последующие дни я почувствовал, что между мною и Заварзиной

пробежал некотор ый холодок. Мы встречались на кафедре, разговаривали друг с другом, но и только. Я уже не проводил вечера в

квартире Юлии с последующей почти обязательной ночевкой. Все-таки

наш последний разговор достаточно сильно задел меня, и я продолжал

испытывать раздражение в отношении Юлии. Ее точка зрения казалась мне

слишком эгоистичной, хотя я и не мог не признать наличие в ней

определенной правоты. Больше всего меня раздражало, однако, то, что она

упорно не желала отказаться от нее. Это в свою очередь задевало мое

самолюбие, причем я понимал, что никаких предпосылок к тому, что Юлия

вдруг полностью согласится со мной, отказавшись от своих прежних

убеждений нет и не предвидится.

Практически ежедневно я продолжал мысленно спорить с Заварзиной и

в этих своих мысленных дискуссиях я неизменно одерживал над ней

полную и безоговорочную победу. Увы в реальности все обстояло

совершенно иначе. В сущности говоря меня уже мало занимал вопрос кто

прав или не прав в этом нашем очном и заочном споре, мое самолюбие

страдало от одного только факта, что Юлия не приняла в расчет мои

аргументы и признала моей правоты. Поэтому при каждой встрече с

Заварзиной в моей душе вновь поднималось раздражение и понимая это я

старался по возможности ограничить наше общение. Благо к тому же я

серьезно закопался в работе с материалами для диссертации так, что

свободного времени у меня в самом деле было не так, чтобы и много.

Наше такое не определенное состояния полу ссоры длилось не один день

пока наконец в один вечеров меня не позвали к телефону на вахту

общежития. Слегка недоумевая кому это мол понадобилось так срочно

названивать мне, я подошел к аппарату взял трубку и произнес в нее:

- Алло. Слушая вас.

- Здравствуй Саша, - раздался в трубке голос Заварзиной, - не мог бы ты

сейчас приехать ко мне? Только, что мне позвонил Герман Валентинович у

него, что-то опять случилось и поэтому он хочет приехать ко мне. Я

подумала, что в случае чего твое присутствие может не помешать.

- А он не сказал, что такого срочного у него стряслось?

- Нет. Судя по всему, это не телефонный разговор.

Делать было нечего и мне пришлось согласиться на предложение Юлии.

Быстро одевшись, я выскочил из общежития. Недавняя оттепель уже

сменилась легким морозом, и погода была бы совсем замечательной если

бы не приличный гололед под ногами. Из-за него я чуть было не свалился на

асфальт поскользнувшись возле автобусной остановки.

То ли из-за гололеда, то ли по какой еще причине, но общественный

транспорт этим вечером ходил просто отвратительно. Я сначала долго ждал

нужный номер, а потом еще почти полчаса добирался на нем до места

назначения. Во дворе дома, в котором жила Заварзина, возле ее подъезда

я сразу заметил знакомую “копейку” и понял, что дядя Герман уже

опередил меня.

Быстро войдя в подъезд, я мигом поднялся на нужный этаж и оказался

перед знакомой дверью. Ее открыла мне Юлия.

- Заходи, - сказала она мне, - Герман Валентинович уже здесь. Проходи

сразу на кухню.

Я разделся, прошел на кухню, где и узрел своего дядю.

- Привет Сашок, - поздоровался он со мной и как всегда крепко пожал мне

руку.

- Ну, что у тебя стряслось на этот раз? - спросил его я.

- Очередное убийство, - ответила за него Заварзина, - Герман

Валентинович вновь хочет прибегнуть к нашим услугам.

- Опять маньяк? - спросил его я.

Дядя Герман пожал плечами и ответил мне:

- По почерку похоже.

- А кого и где убили?

- Опять женщина, молодая. Задушена. Труп найден сегодня утром в

лесополосе возле микрорайона Юбилейный. Обстоятельства очень схожие

с предыдущими убийствами. Вот я и решил обратиться к Юлии Сергеевне.

Глядишь она, что -ни будь и узрит. Что-то такое, что мы сыскари не

заметили или пропустили.

- А Павел Трофимович в курсе? - задал я очередной вопрос.

Дядя Герман, усмехнувшись ответил мне:

- Знаешь Сашок я не удивлюсь если он узнал об этом убийстве раньше

всех нас.

- Да -а неужто он такой серьезный и настолько информированный. А вроде

простой пенсионер.

- А то. И не простой он вовсе. Хотя и пенсионер. Делом этим он очень и

очень заинтересовался. Такое впечатление, что от того поймаем мы этого

маньяка и как скоро это сделаем вся его жизнь зависит. Хотя виду прямо и

не подает. Но у меня глаз то наметанный. Ну что возьметесь оказать

посильную помощь?

- Я как понимаю вам нужно чем скорее тем лучше? - спросила Юлия.

- Верно понимаете. Но сегодня уже поздно, а вот скажем завтра часов так

в одиннадцать сможете или нет?

Заварзина вопросительно посмотрела на меня. Я в ответ утвердительно

кивнул головой.

- Что касается меня, то я без проблем.

- Да, думаю, что я смогу освободиться к этому времени Герман

Валентинович.

- Ну хорошо, - дядя Герман поднялся со стула, - завтра к половине

одиннадцатого я подъеду сюда к вам и тогда двинем сразу на место

происшествия. А сейчас извините мне надо идти. Дела.

Заварзина проводила его, закрыла входную дверь и вернувшись на кухню

обратилась ко мне:

- Ну что Саша ты все продолжаешь дуться на меня или же наконец

перестал?

- С чего ты взяла, что я на тебя дуюсь?

- А то у меня глаз нет. Не можешь простить, что я не согласилась с тобой?

Я ничего не ответил Заварзиной. Она помолчала еще не много потом с

сожалением вздохнула и сказала:

- Ты ведешь себя как обидчивый ребенок. Ладно не буду больше

приставать к тебе. Иди к себе в общежитие и до завтра. Смотри не опоздай

к половине одиннадцатого.

Назавтра в половине одиннадцатого я подошел во двор дома Заварзиной.

Вновь я увидел стоящую возле подъезда “копейку” дяди Германа. Весь