перрона. Мы нашли нужный вагон, проводница проверила наши билеты, мы

зашли в него, отыскали наше купе и стали размещаться в нем.

Через несколько минут поезд тронулся в путь. Я достал свой термос, в

который я залил кофе и разложил на столе нехитрую трапезу.

- Будешь? - спросил я Юлию.

Она утвердительно кивнула мне. Я налил ей кофе в складной дорожный

стаканчик, и мы некоторое пили его, молча смотря в окно на пролетавший

мимо нас ночной пейзаж.

- А знаешь, - наконец прервал я молчание, - я на днях разговаривал с

Левкой. Он слушал “вражьи голоса” и по ним говорят, что Черненко совсем

плох и чуть ли уже не умирает. Говорят, у него эмфизема легких.

- А еще цирроз печени, хроническая легочно-сердечная недостаточность

и много чего еще. Жить ему осталось совсем недолго. До десятого марта.

- А еще по словам Левки “голоса” прочат на место генерального после

скорой смерти Черненко Горбачева. Я после твоих рассказов о будущем

стал следить за ним. Он в декабре ездил в Англию с Тэтчер ручкался, перед

журналистами свою улыбку во весь рот демонстрировал.

- В апреле месяце он созовет пленум ЦК произнесет на нем речь, которая

всем покажется безумно смелой и начнется. “Ускорение”, “Перестройка”,

“Гласность” и прочее. Через пару- тройку лет все начнет сыпаться и

закономерно придет к краху. В общем: “ по Руси несется тройка Мишка, Райка, Перестройка!”.

- А Райка это кто такая?

- А это жена будущего Генерального секретаря ЦК КПСС Раиса

Максимовна Горбачева в девичестве Титаренко. Горбачев начнет возить

свою жену всюду за собой, к тому же она сама не страдает от излишней

скромности. Народу это не особенно нравилось. Пошли анекдоты.

- Например?

- Ну например такой: сидят мужики в бане. Вдруг туда заходит Горбачев.

Мужики повскакали и давай тазиками прикрываться. Горбачев у них

удивленно спрашивает, в чем мол дело? А они ему в ответ мол ты что один

пришел? Без Райки?

Я посмеялся. Потом спросил:

- А еще какие анекдоты были?

- А еще в мае месяце с подачи Горбачева начнут антиалкогольную

кампанию. Сократят выпуск алкоголя, позакрывают большинство

специализированных магазинов, в итоге возникнет дефицит спиртного и за

ним будут стоять огромные очереди. И Горбачева прозовут “ Минеральный

секретарь”. А из-за нехватки тары водку станут разливать в бутылки из-под

Пепси колы. Эти бутылки прозовут “раиски”.

- Да скоро, наверное, начнется очень веселое время!

- Очень. Обхохочешься.

Проводница принесла белье и поинтересовалась не нужно ли нам чаю. Я

ответил ей:

- Наверное не нужно. У нас в термосе еще кофе осталось.

Поезд давно набрал скорость и громыхая на стыках мчался вперед. За

окном мелькали фонари мы проезжали маленькие станции с пустыми

перронами, ехали мимо небольших деревень и поселков, которые

разделяла густая тьма зимней ночи.

- В какой же огромной стране мы живем, - задумчиво сказал я, глядя в

окно.

- Скоро она значительно уменьшится в размерах, правда все равно

останется огромной, - ответила мне Юлия и спросила: - интересно, как

обстоят дела с поисками маньяка? Есть ли какие-ни будь подвижки к

лучшему?

Я хмыкнул в ответ:

- Боюсь, что после того, что случилось дядя Герман будет еще долго

злиться на нас.

- Он, конечно, прав, но ты Саша должен понять, что я не могла поступить

иначе.

- Да понимаю я все. Как, впрочем, и дядю Германа. Ничего позлиться, позлиться и перестанет. Для него интересы службы превыше всего. А ты для

него человек нужный. Слушай, а в той, прошлой жизни ты была хорошо

обеспечена?

- В молодости не очень, а потом вполне себе.

- А что ты имела?

- Две квартиры в Москве, загородный дом, хороший кстати загородный

дом, солидный счет в банке. С точки зрения всяких там олигархов я, конечно, была нищей, но мне в принципе хватало.

- А за границей была?

- Не только была, но и жила. Я была собственницей небольшого домика в

Испании. Мне не плохо платили, а к роскоши меня никогда не тянуло. Тем

более, что детей у меня не было и тратить гонорары мне особенно было

ненакого.

- Да я что-то не заметил у тебя пока тяги к красивой жизни, которой, судя по

всему, отличалась подлинная Юля Заварзина.

- Подлинная Юля Заварзина была доброй девушкой, которую, видимо, достало то лицемерие и ложь с которым она сталкивалась постоянно и

дома и вне его. Вот она и бунтовала против него как могла. Я как-то дома

наткнулась на один хитрый тайник, в котором обнаружила ее личный

дневник. Прочла его. И многое поняла про прежнюю хозяйку тела, которое

я заняла таким не обычным способом. Юля изначально была очень доброй

девушкой с открытой душой. Не ее вина, что она выросла в таких условиях.

Сейчас наступают такие времена, когда такие вот Юли будут погибать

пачками. Она по своей сути была типичным тепличным цветком ни в

малейшей степени не приспособленным к той страшной жизни которая

начнется вот-вот. В девяностые такие вот Юли массово быстро спивались, садились на иглу, их продавали в заграничные бордели и так далее.

- И ты так спокойно говоришь об этом?

- Саша не начинай опять. Мы уже один раз чуть было не поссорились из-за

этого. Ты же знаешь мою позицию по этому вопросу. Как и аргументы, которыми я обосновывала ее. Я не вижу оснований как-то ее менять. Во

всяком случае пока.

- Но в Москву ты все-таки едешь? Стало быть, не отказываешься полного

невмешательства в будущее. От его коррекции.

- Само мое появление здесь уже изменило будущее. Мое появление, совпавшее со смертью меня же шестилетней. В этом варианте истории

никакой Вероники Степановой ставшей потом Арсеньевой больше нет и

никогда не будет. Есть Юлия Заварзина. И никто кроме тебя не знает, что в

теле Юлии Заварзиной на самом деле пребывает Вероника Степанова-Арсеньева. Да и ты как мне иногда, кажется, не вполне веришь в это. Это

первое. А второе это то, что выбора у нас как ты понимаешь нет и не

предвидится.

- Да уж. Добрый дедушка - Штирлиц схватил нас пожестче чем Тарханов. И

мягко так. А не вывернешься.

В ответ Юлия только развела руками. Мол ты сам все понимаешь.

- Слушай, - продолжил я, - похоже, что жена Павла Трофимовича тоже

была шпионкой?

- Ну если он был нелегал, то сто процентов. Нелегалов как правило

забрасывают семейными парами. Это только в кино Штирлиц мог вести

холостую жизнь, тоскуя по жене. В реальности ничего подобного быть не

могло.

- Я смотрю ты и в вопросах нелегальной разведки не плохо подкована?

Муж из ФСБ что ли рассказал?

- Глеб ничего мне про службу не рассказывал, а я соответственно и не

спрашивала. Не дурочка я же в конце концов. А публикаций по истории

внешней разведки в новой России было достаточно. Так что какие-то

элементарные сведения можно было получить без труда.

Так за разговорами шло время и наконец я почувствовал, что меня мало -

по малу начинает клонить в сон. Широко зевнув, я сказал:

- Не знаю как тебя, а меня начинает потихоньку срубать. Давай я на

верхнюю полку, а ты на нижнюю. С детства люблю спать на верхних полках

в поезде.

- Да мне тоже уже хочется спать, - ответила мне Юлия.

Мы расстелили белье на полках, я полез на верх и стал там устраиваться.

Юля выключила свет в купе, разделась и тоже залезла под одеяло.

Поворочавшись недолго, я незаметно и быстро уснул.

Поезд, громыхая на стыках приближался к Москве. Ночью я проснулся как

раз в тот момент, когда мы стояли возле какого-то довольно большого

города. Я свесил голову с полки и посмотрел на лежащую внизу Заварзину.