По рации звучит голос Георга и я требую у него полный отчёт. И лучше бы я сперва до дома, дошёл. Вот ей богу, кто меня за язык-то тянул?

Чётко и не скупясь на подробности, Георг выдаёт мне прискорбную статистику. Из ста десяти спасённых погибли двадцать один человек. Шестьдесят пять оказались ранены, из них двадцать восемь в критическом состоянии. Всех раненых отнесли во временно переоборудованный под лечебницу спортзал и Вит с Мари, Лилией и Лаурой вовсю заняты их исцелением.

Вот туда-то я и помчался, попутно слушая о потерях среди техники. К моему растущему раздражению, почти все машины оказались выведены из строя, в том числе и оба корвета. То ли догоняющий нас рой, то ли ещё один, налетел словно буря и в этот раз он вёл себя крайне слажено. Георг поведал, что кислотные твари сразу метили в двигатели и только чудом и мастерством пилотов большую часть машин удалось посадить нормально. Остальным же пришлось пережить не самую лёгкую посадку.

К счастью, всех спасла безумная идея Майкла, который убедил пилота подняться в небо после выгрузки и…заставить Ежовую Баржу вращаться.

— Чего? Вращаться⁈ — не верю я, глядя на парня в своих руках, который вяло, но всё же отвечает.

— Агаа… как миксер… гироскоп хороший, а процентаж тяги я в ручную регулировал…

— Его действиями, господин Семён, была уничтожена большая часть роя. Когда это случилось, враг отступил и мы смогли заняться ранеными и восстановлением периметра. К сожалению, больше трети турелей вновь оказалась уничтожена. — спокойным тоном закончил свой рассказ Георг.

— Ох твари крылатые, в следующий раз гуся выпускайте… — ворчу сквозь зубы, плечом открывая двери спортзала и натыкаясь на крайне печальное зрелище. Лежащие рядком люди плачут, кричат, зажимают раны и ожоги, создавая вокруг такую ауру страданий, что она режет не хуже ножа. И дабы страдания не множить, мне надо действовать быстро. — Так. Внимание! Всех, кто находится в критическом состояние, переместить к центру зала. Вит, Мари, нужны капельницы с питательным раствором. Лилия, Лаура, вы умницы. Вот, держите для поддержания сил.

В руки каждой я кладу по небольшому кристаллу Одержимых, на всякий случай решая не рассказывать, что это и откуда. Велю рассасывать и их бледные лица тут же наливаются румянцем. Лаура благодарит меня, а Лилия рявкает одобрительно, забирая с моих рук Майкла и перекладывая его на спортивный мат.

И не успеваю заняться делом, как среди лежащих тел слышу до боли знакомый голос.

— Иишь, смотри какой. Не успел вернуться, тут же раскомандовался.

В истощённом, покрытом ожогами и замотанном бинтами человеке, я узнаю Якова.

— Еб*ть тебя потрепало, — удивлённо восклицаю, перетаскивая и его поближе к центру. При этом стараюсь не мешать способным ходить людям, исполняющих мой приказ под руководством Вита. — Об тебя что, корвет тормозил?

— По-кххр-чти, — кашляет Яков, морщась от боли. — Камни, чтоб их. Обращаться начал, разгрыз, а дальше всё как в тумане.

— Камни? Я же тебе один давал!

— Так у меня свои были. Два корвета прикрыть, да на скорости, это тебе не х*ем по столу стучать. ЁК-тыщхх! Тащи аккуратнее, чёрт тя!… Фухх, а так, да, ты прав. Малясь переусердствовал, — дотянувшись забинтованной рукой к уху, Яков прижимает гарнитуру и почти не изменившимся властным голосом велит. — Георг, тут пара пацанов из Светлозёрска в себя пришли. Направь к нам Энтони, пусть их до ребят Кена Гирвуда доведёт. Да мне пофиг, что они без задних ног! Нам нужен способ отводить Одержимых. Они их дронами научились отгонять, так что пусть расскажут как. Вот и отлично. Выполняй.

Ну хотя бы мозг у Якова не задет, и то радость. Хвалить его лишнее, и так ясно, что в нашем бедственном положении только идея с дронами нас и может спасти. Потому что из нормальных боевых единиц, способных противостоять Одержимым, тут только Яков и я. Первый пока не боец, а мне же сейчас придётся производить самый масштабный сеанс исцеления, который я когда-либо делал. Притащенные и разложенные вокруг меня люди уже на последнем издыхании, так что…

Один из самых больших кристаллов я отправляю в рот и поток энергии влетает невероятно мощно. По ощущениям, будто из садового шланга под полным напором решил напиться. Это от кого же камень такой⁈ Неужто от тех модифицированных Одержимых? Ох и вштыривает! Ох и пробирает! Прям как водка с хреном через ноздри выпитая, вуууУУУУВХ!

Сдерживая и распределяя поток, я не по своей воле подгибаюсь и в итоге падаю на колени, так как ноги не держат вовсе.

— А я о чём говорил… — едко бросает Яков, да только отвечать ему нет ни времени ни внимания.

Жёстко выставив намерением границы, я направляю получаемую силу в аспект исцеления и насыщенного цвета зелёные нити проникают в людей. В этот момент я явственно и полно ощущаю всех и вся. Всех лежащих, страдающих и умирающих. И каждый их вздох становится моим вздохом, каждый их стон, моим стоном… и боль тоже.

Приходится силой воли экранироваться, чтобы не быть сокрушённым своей же усилившейся эмпатией и вливать, вливать, вливать и вливать в людей саму Жизнь.

— Вит. Третий справа мужчина. Осколок между рёбрами. Достань, — с закрытыми глазами отдаю я команду лекарю, прекрасно всё чувствуя и видя на тонком зрении. — Мари. Женщина по левую руку в метре от меня. Открылась рана. Обильное кровотечение под спиной. Положи на бок и заткни чем-нибудь. Лаура. Мужчина во втором ряду передо мной. Нет, соседний. Кровоизлияние в мозг. Добавь своей энергии. Вот так. Вит! Мужчина за моей спиной. Остановка сердца. Непрямой массаж, быстрее. Я так не запущу. Кто в медицину умеет, все сюда! Ставьте капельницы. Мари! Женщина, во втором ряду. Остановка дыхания. Лилия, помоги ей! Елизавета, девушка справа…

Многоруким исцеляющим спрутом я простёрся над раненными и как-то даже не сразу подмечаю, что личность Лидии Ахматовны вышла из глубины моей сути. Это из её опыта, её знаниями, словами и волей я сейчас командую всеми вокруг. Последовательно и чётко, без суеты, именно в той манере, в которой привыкла работать Лидия. Без неё, без знаний той своей жизни, я просто банально бы не успевал уследить за всем и жертв могло бы быть больше.

Уже через десять минут находящиеся в критическом состоянии люди становятся стабильны. Ещё через десять минут их жизням ничего не угрожает и ко мне потихоньку начинают подтаскивать следующих. И так продолжается, пока все лежащие не задышали спокойно, погрузившись в глубокий сон.

— Господин Семён. Учитель. Поешьте пожалуйста, — раздаётся голос Лауры совсем рядом.

Возвращаясь расщеплённым сознанием к единому потоку, я с трудом размыкаю веки и прямо перед собой обнаруживаю огромный белый стакан с торчащей из него трубочкой. Моя остроухая ученица держит его обеими руками, с тревогой заглядывая в глаза и, дабы не расстраивать, на её просьбу я отвечаю. Губами обхватываю трубочку, втягиваю и по ту сторону… Уммммм. Крем суп. Нажористый, с чесночком. Прямо как я люблю.

И я пью, пью и пью, и пью, и ещё пью. И когда воздух шуршит по дну ёмкости, я блаженно и сыто откидываюсь, чуть не падая на спину. Благо сзади меня поддерживают и я понимаю, что это вторая моя ученица. Уж мне ли не узнать её довольное рычание. Под него окончательно выходя из транса, я зеваю, протираю глаза, да только лучше видно от этого не становится. За окнами спортзала темно, освещение приглушено и потому я сразу переключаюсь на тонкое зрение.

— Это сколько же времени прошло? — с интересом спрашиваю, оглядывая спящих людей, чьи тела и прикреплённые сущности теперь выглядят на порядок лучше.

— Четыре с половиной часа, — послушно доносит Лаура, помогая мне встать на пару с Лилией.

— Сколько⁈ — у меня аж глаза на лоб лезут, ведь по личным ощущениям, я всего минут пятнадцать назад отдавал команды Виту.

— Четыре с половиной. Если точнее, то уже почти пять, — отвечает Лаура, заботливо ведя меня мимо спящих. — Пока вы всех не исцелили, то не успокоились. Очень строго командовали. Мы вам слова сказать не могли.