— Поймите, — говорил он, — довольные люди работают лучше. Если рабочие видят, что о них заботятся, они будут преданы предприятию.

— А если не заботиться?

— Тогда получите недовольство, саботаж, текучесть кадров. В итоге производство пострадает.

Постепенно руководство убеждалось в правоте Антона. Мануфактура, где внедрили его методы, показывала лучшие результаты, чем конкуренты. Производительность выросла в три раза, качество улучшилось, затраты снизились.

Но самое главное — люди были довольны. Рабочие чувствовали себя участниками общего дела, а не просто исполнителями чужой воли.

Успех тульского эксперимента привлек внимание не только в России, но и за ее пределами. Европейские промышленники начали интересоваться русскими методами организации производства.

— Удивительно, — писал французский инженер, посетивший Тулу, — русские сумели соединить высокую эффективность с социальной ответственностью. Такого я не видел ни в одной стране Европы.

Но не все относились к успехам Антона положительно. В Петербурге нашлись влиятельные люди, которые считали его методы опасными для существующего строя.

Главным противником по-прежнему оставался статский советник Елагин. Он не мог простить Антону освобождения арестованных учеников и продолжал искать способы дискредитировать его деятельность.

— Этот Глебов становится слишком влиятельным, — говорил он своим сторонникам. — Его идеи о правах рабочих подрывают основы государства.

— Но результаты его работы неоспоримы, — возражали ему.

— Результаты сегодня хорошие, а что будет завтра? Когда рабочие поймут свою силу и потребуют больше?

— А что они могут потребовать?

— Освобождения от крепостной зависимости. Равенства с дворянами. Участия в управлении государством.

Елагин был не глуп и понимал, что прямые атаки на Антона бесполезны. Нужна была более тонкая игра.

Он начал с того, что стал распространять слухи о "чрезмерных амбициях" Антона, о его стремлении к власти и влиянию.

— Посудите сами, — говорил он в своем кругу, — обычный рудознатец вдруг стал советником императрицы. Не слишком ли быстрый взлет?

— А может, он действительно талантлив?

— Талант — это хорошо. Но когда талант сочетается с неуемными амбициями, это опасно.

— Чем опасно?

— Тем, что такой человек может попытаться изменить весь государственный строй под себя.

Слухи постепенно просачивались в различные круги петербургского общества. Антон узнал о них от Протасова.

— Антон Кузьмич, — предупредил секретарь Ломоносова, — против вас снова интригуют. Говорят, что вы стремитесь к чрезмерной власти.

— А что конкретно говорят?

— Что вы хотите стать чем-то вроде "главного министра промышленности". Что планируете подчинить себе все заводы и фабрики России.

— Абсурд. Я никогда не стремился к административной власти.

— Знаю. Но люди не знают вас лично и могут поверить слухам.

— А что посоветуете?

— Быть осторожнее с публичными выступлениями. И найти способ опровергнуть эти слухи.

Антон задумался над советом Протасова. Действительно, за последние годы он стал очень заметной фигурой. Его имя часто упоминалось в связи с успехами российской промышленности. Это могло создавать впечатление, что он стремится к власти.

С другой стороны, он не мог прекратить свою деятельность из-за чьих-то интриг. Слишком многое было поставлено на карту.

Решение пришло неожиданно. В июне 1765 года в Туле произошел несчастный случай на одной из мануфактур. Взорвался пороховой склад, погибло двенадцать человек, еще больше получили ранения.

Антон немедленно выехал на место происшествия. То, что он увидел, потрясло его. Пострадавшие лежали в общих палатах без надлежащего ухода. Семьи погибших остались без средств к существованию. Руководство мануфактуры пыталось снять с себя ответственность.

— Это несчастный случай, — говорил управляющий. — Никто не виноват.

— Как не виноват? — возмутился Антон. — Где были меры безопасности? Почему порох хранился рядом с жилыми помещениями?

— Так всегда было.

— То, что всегда было неправильно, не означает, что так должно быть и дальше.

Антон взял расследование происшествия в свои руки. Выяснилось, что взрыв произошел из-за нарушения элементарных правил безопасности. Управляющий экономил на защитных мерах, а рабочие не были обучены правильному обращению с опасными веществами.

— Это преступная халатность, — заявил Антон на общем собрании. — И виновные должны понести наказание.

— А кто виноват? — спросил кто-то из присутствующих.

— Все, кто знал об опасности, но ничего не делал для ее устранения.

Но Антон понимал, что наказание виновных — только часть решения проблемы. Главное — предотвратить подобные случаи в будущем.

Он разработал подробные правила безопасности для всех предприятий, работающих с опасными веществами. Правила включали требования к хранению материалов, к обучению персонала, к оборудованию рабочих мест.

— Жизнь человека бесценна, — говорил он, представляя свои предложения. — Никакая экономия не может оправдать риск для людей.

— А если соблюдение всех этих правил будет дорого стоить? — спрашивали руководители предприятий.

— Тогда нужно пересматривать экономику производства. Предприятие, которое не может обеспечить безопасность работников, не имеет права на существование.

Эта позиция была радикальной для того времени. Обычно считалось, что рабочие сами отвечают за свою безопасность. Но Антон настаивал на ответственности работодателей.

— Человек, который нанимается на работу, имеет право вернуться домой живым и здоровым, — утверждал он. — Это не привилегия, а основное право.

Внедрение новых правил безопасности шло трудно. Многие управляющие сопротивлялись, ссылаясь на дополнительные расходы. Но Антон был непреклонен.

— Либо безопасность, либо закрытие, — заявлял он. — Третьего не дано.

Постепенно предприниматели поняли, что проще соблюдать правила, чем бороться с их автором. К тому же выяснилось, что безопасное производство часто оказывается и более эффективным.

— Когда люди не боятся за свою жизнь, они работают лучше, — объяснял Антон. — Страх парализует, а уверенность в безопасности стимулирует.

Тульская трагедия стала поворотным моментом в общественном восприятии Антона. Люди увидели, что он заботится не только об эффективности производства, но и о судьбах простых рабочих.

— Он один из нас, — говорили рабочие. — Не забыл, откуда вышел.

Это изменение отношения не прошло незамеченным в Петербурге. Слухи о стремлении Антона к власти сменились рассказами о его человечности и справедливости.

Елагин понял, что его тактика не сработала. Более того, она дала обратный эффект — популярность Антона только возросла.

— Нужно менять подход, — говорил он своим союзникам. — Прямые атаки не работают.

— А что вы предлагаете?

— Нужно найти его слабое место. У каждого человека есть уязвимые точки.

— Какие слабые места могут быть у Глебова?

— Не знаю пока. Но найду.

Елагин начал собирать информацию о личной жизни Антона, о его прошлом, о его связях. Он надеялся найти что-то компрометирующее.

Но Антон вел образ жизни, который трудно было критиковать. Он не брал взяток, не злоупотреблял положением, не имел скандальных романов. Его единственной страстью была работа.

— Странный человек, — недоумевал Елагин. — Никаких пороков, никаких слабостей.

— Может, и правда он такой святой? — предположил один из его помощников.

— Святых не бывает. Просто он хорошо скрывает свои недостатки.

Но поиски компромата не приносили результатов. Зато они привлекли внимание людей, лояльных к Антону.

— Антон Кузьмич, — предупредил его Федор Сопин, — за вами следят. Кто-то очень подробно интересуется вашей жизнью.

— Знаю. Елагин не успокоится.

— А не опасно ли это?

— Опасно. Но что делать? Остановить работу из-за интриг?