Протокол «Эхо» начал просачиваться в реальный мир через его сознание.

Пространство вокруг пошло рябью. Призрачные образы из воспоминаний Евы и Люсии начали проецироваться в зал. Стальной лабораторный стол мерцал там, где стоял серверный шкаф. Капельница с мутной жидкостью возникла из ниоткуда. Искажённое ужасом лицо доктора Кросса на долю секунды проступило на стене, огромное, как икона в храме безумия.

Эти призраки были нематериальны, но они заслоняли мир. Превращали поле боя в сюрреалистический лабиринт.

Один из ликвидаторов Хелен — тяжёлый, затянутый в тактическую снарягу бык — поднялся на ноги. «Эхо» не свалило его, но свело с ума. Его глаза были дикими. Он поднял винтовку и открыл огонь вслепую.

Пуля с резким щелчком высекла искры из стойки рядом с головой Хавьера.

Инстинкт требовал броситься вперёд, но разум «Стража» видел общую картину. Хавьер двинулся, чтобы нейтрализовать угрозу, но наткнулся на призрак больничной койки, на которой корчилась Люсия во время эксперимента. Он физически не мог пройти сквозь неё. Мозг отказывался пересекать границу этого образа. Ему пришлось огибать несуществующую преграду, уворачиваясь от вполне реальных пуль.

Его бой превратился в кошмарный танец. Он перекатился за бетонный выступ, пока пули прошивали фантомный стеллаж с пробирками. Он вскинул пистолет, но целик заслонила фантомная игла. Блестящая, хирургическая.

Рука дрогнула.

— Блядь! — прошипел он сквозь зубы, заставляя себя сфокусироваться.

Он выстрелил. Один раз. Второй. Ликвидатор качнулся и тяжело рухнул на пол.

Хаос не утихал. В зале стоял невообразимый шум из криков, бреда и воя сирен, которые существовали только в головах. Сквозь эту какофонию Хавьер увидел Лену. Она лежала на полу, скорчившись в позе эмбриона. Рядом с ней — Люсия, пугающе неподвижная.

Процедура не завершена.

Он должен был защитить их. Обоих. Он двинулся к ним, пробиваясь через мерцающий лабиринт чужих кошмаров. Ноги вязли в несуществующей крови. Запах антисептика забивал ноздри. Он был единственным, кто ещё мог сражаться.

В своём командном центре в Женеве Хелен Рихтер наблюдала за агонией своей команды на экранах. Она была наблюдателем. Богом, смотрящим на свой террариум, в котором взбесились муравьи.

На дюжине мониторов разворачивался её личный апокалипсис. Её команда, её идеальные скальпели, превратилась в корчащихся, кричащих животных. Один бился головой о стену. Другой сидел на земле и плакал, как ребёнок. Третий стрелял в небо. Их биометрические датчики зашкаливали. Они были сломлены изнутри.

Лицо Хелен оставалось гладким, непроницаемым. Маска. Но под ней, у самого уголка глаза, бешено билась крошечная мышца.

Это была полная, абсолютная потеря контроля. Хаос. Тот самый иррациональный, первобытный хаос, который она ненавидела всю жизнь.

И этот хаос побеждал.

Она не умела проигрывать. Если она не могла выиграть партию, она должна была разбить шахматную доску.

Её рука, не дрогнув, легла на сенсорную панель. Голос, когда она заговорила, был холодным, как всегда.

— Протокол «Выжженная земля». Код авторизации: Призрак-Дельта-Семь.

— Подтверждаю авторизацию, — ответил безликий синтезированный голос. — Цель — «Пик Змея». Полное уничтожение объекта.

— Исполнять, — приказала Хелен.

— Тактический боеприпас запущен. Время до удара — десять минут.

Она откинулась в кресле. Лицо снова стало спокойным. Она возвращала себе контроль единственным доступным ей способом. Через тотальное уничтожение.

Волна накрыла Дмитрия Воронова в тот момент, когда он подносил к губам чашку с кофе. Аромат арабики сменился запахом сырости и гнили. Его уютный командный пункт исчез.

Он снова сидел в том подвале.

Грязный, холодный бетон. Тусклая лампочка. Он видел свои руки, молодые, сбитые в кровь, прикованные к ножкам стула. Перед ним сидел человек в штатском. Не бил. Он говорил. Спокойным, вкрадчивым голосом. Объяснял, почему группа его бросила. Почему он один.

Воронов, эстет, кукловод, снова стал тем двадцатитрёхлетним лейтенантом, которого сломали за три дня. Он снова чувствовал тот липкий, всепоглощающий стыд.

Его маска слетела, как шелуха. Он сидел, вцепившись в подлокотники кресла, и смотрел в пустоту. Его главный кошмар догнал его и пожрал целиком. Его воля испарилась. Кукловод превратился в куклу. Он выпал из игры.

Рядом с ним сидел Антон «Сыч».

«Эхо» задело и его. Короткая вспышка чужой боли — игла, крик, страх. Неприятно, как удар статическим электричеством. И тут же прошло. Его собственный мир оказался сильнее. Его цель была простой: деньги, Буэнос-Айрес, Аня. Эта цель была его «якорем».

Он бросил взгляд на Воронова. Его всемогущий дирижёр сидел с полуоткрытым ртом и невидящими глазами.

Идеальный хаос.

Сыч понял это с ледяной ясностью. Это было его окно. Его единственный шанс. Пока боги сражались и сходили с ума, маленький техник мог украсть огонь и исчезнуть. Никто не следил.

Он вставил в терминал флешку. Один щелчок по иконке

. Скрипт, который он писал полгода, сработал за тридцать секунд: перевёл деньги по заранее созданной цепочке, активировал документы и запустил протокол “выжженной земли” на всех своих серверах. Затем открыл защищённый мессенджер и набрал одно слово на номер, который знал наизусть.

«Пора».

Он нажал «отправить», закрыл ноутбук и поднялся. Бросил последний взгляд на своего сломленного начальника. Ни жалости, ни злорадства. Просто бизнес.

Сыч вышел из командного пункта в холодную ночь, направляясь к машине, которая увезёт его в аэропорт. Навстречу его будущему.

Хавьер привалился спиной к серверной стойке, тяжело дыша. Зал превратился в ад. Люди корчились, кричали, плакали. Призрачные образы лаборатории всё ещё мерцали в воздухе, но уже слабее.

Он посмотрел на Лену. Она медленно приходила в себя. Рядом с ней Люсия дышала. Ровно. Глубоко. Зелёная синусоида на экране выровнялась, превратившись в спокойный, стабильный ритм.

Неужели получилось?

Он перевёл взгляд на один из мониторов системной диагностики. На нём горели цифры. Красные. Неумолимые.

07:14 07:13 07:12

Обратный отсчёт.

Он не знал, что это. Может, сбой. Может, таймер самоуничтожения. Но всё его солдатское нутро кричало в один голос.

Это не сбой.

Это обратный отсчёт до чего-то окончательного. До чего-то, что сотрёт с лица земли эту гору, эту обсерваторию, их всех.

До конца.

Глава 15: Сердце бури

Десять минут.

Нет, девять минут и сорок семь секунд.

Красные цифры на мониторе Лены. Единственное, что не распадалось в этом хаосе.

. . Таймер до небытия.

Хавьер смотрел на них. Всё безумие, вся психическая буря «Эха» вдруг обрели холодную, убийственную ясность.

Спасти Люсию, вытащить её из «Пастыря», только чтобы их всех испарили в огненном шаре?

Нет. Не так. Не сегодня.

Он перевёл взгляд на Лену. Она ссутулилась над клавиатурой, лицо белое, как бумага, на лбу блестел пот. Она была похожа на сапёра, склонившегося над взрывателем. Одно неверное движение — и всё разлетится к чертям.

Полностью поглощённая. Сражалась за каждый бит, за каждый процент стабильности.

Она не видела таймера. Или видела, но выбрала свою битву. Её мир сузился до двух мониторов и хрупкой нити сознания, связывающей её с Люсией.

Их взгляды не встретились. Слов не было. Не нужны.

Хавьер развернулся. Тело гудело от остаточного напряжения после интерфейса, но двигалось оно с новой, ледяной целеустремлённостью.

Он проверил пистолет. Магазин почти пуст. Неважно.

Оружие сейчас было не главным. Главной была воля.