* * *

Андрей мерил палату шагами, прижимая к уху телефон. Настя не отвечала. Как только поздно вечером её метка погасла в районе, где жила Джинджер, Андрей помчался туда, но на мокрой дороге перед ним занесло пару машин, он не успел оттормозиться и резко увёл руль вправо, на обочину. Машина перевернулась, и в себя Андрей пришёл только под утро, в больничной палате.

Метель и не думала прекращаться. Марфа Витальевна в снежно-белом халате сидела на стуле у окна и тревожно следила за Андреем:

— Ну что?

— Не отвечает, — Андрей ударил кулаком по стене.

— Не буянь! Ребята ездили к Виктории?

— Да, только что от неё. Джинджер сказала, что Насте стало плохо, поэтому она переночевала и утром уехала развозить заказы. Марфа Витальевна, вы же знаете эту лису, тьфу, собаку. Она вечно изворачивается. Только мне кажется, что я её поймаю — как очередная девушка возвращается живая и невредимая, просто без горстки воспоминаний. А погибают они в течение года сами по себе, конечно. Я не вчера родился. Меня на таком не проведешь.

— Виктория делает неправильные вещи, — резко сказала Марфа Витальевна. — Бедной девочке пришлось многое пережить, но это её не оправдывает. Я на твоей стороне. Что ты собираешься сейчас делать?

— Я поеду к этой самке собаки и вытрясу из неё Настин договор, а потом придушу.

— А ну, иди сюда. Наклонись, — когда озадаченный Андрей наклонился, Марфа Витальевна звонко хлестнула его по щеке. — Чтобы я больше такого не слышала. Ты — страж, а не разбойник.

— Тогда что мне делать, Марфа Витальевна? У меня нет законных методов, — Андрей сел перед ней на пол.

— Пройдись по её друзьям. Собери воспоминания. Поставь по человеку у Настиной квартиры и у дома Виктории — не мне тебя учить, как делать твою работу. А ещё вот что, — Марфа Витальевна поманила Андрея пальцем и что-то прошептала на ухо. Андрей вскочил. Он поднял Марфу Витальевну в охапку, как куклу, и расцеловал её в морщинистые щеки.

— Как же нам с Вами повезло, баба Марфа! — сказал он.

— Нахал, — нежно отозвалась Марфа Витальевна.

* * *

По донесениям стражей, Настя несколько раз приезжала к Джинджер за заказами, затем вернулась домой в одиннадцатом часу вечера. Джинджер вела себя обычно: её почти постоянно видели в окне второго этажа, за круглым столом. Она общалась по телефону, читала и пила чай. Настя тоже не вызывала беспокойства: вела машину аккуратно, была общительной и дружелюбной, как обычно, только не отвечала на звонки.

Днём Андрею позвонила Эми. Её мать тренировала служебных собак и часто брала Эми на работу, где они с Андреем и подружились.

— Ты не знаешь случайно, где Настя? — спросила девушка. — Я тут хотела ей подарок передать, а она трубку не берет.

— Настя в беде, — ответил Андрей. Эми аж поперхнулась:

— Это глупая шутка. Настя у тебя, да? Я подъеду?

— Это не шутка, — Андрей в двух словах описал ситуацию. Эми выругалась:

— Опять эта Джинджер! Обиженная и несчастная! Она думает, что мы её сторонимся, потому что её отец был человеком — но Андрей, посмотри, у того же Алекса три щенка от человеческих женщин, и мы всей стаей им помогаем. Потому что его дети не пытаются отгрызть руку, протянувшую кусок хлеба.

Эми кипела от злости:

— Давно я к ней не заглядывала. Загляну-ка я в гости, поговорю по-родственному!

— Эми, остынь. Слишком рискованно. Нам надо дождаться завтрашнего вечера и поймать её с поличным.

— Ты хочешь так рисковать Настей? — Эми задохнулась от возмущения.

— Нет, я не хочу рисковать Настей. Я не могу рассказать тебе всего. Просто верь мне.

— Хорошо. Но, Андрей, если у тебя не получится — ты же знаешь, мы не сможем себя простить.

— Знаю.

Андрей повесил трубку и подпер лоб руками. Несмотря на внешнюю браваду, он не был так уверен в своём плане. Прежде всего, было непонятно, где будут Настя и Джинджер в полночь. В старом доме? У Насти? А если Джинджер попытается сбросить хвост?

В дверь позвонили. На пороге стояла Настя. Андрей бросился к ней:

— Как ты…

— Вам доставка, — Настя вежливо улыбнулась и протянула Андрею зелено-золотой пригласительный билет. Андрей остановился. Он всматривался в лицо Насти и не видел в нем того, что увидел впервые тогда, у кирхи, в первую ночь их знакомства. Перед Андреем стояла девушка, носящая Настины имя и фамилию, сохранившая Настины жесты и улыбки — но это и всё, что у неё было от прежней Анастасии.

Андрей рассмотрел протянутый билет.

«Новогодний карнавал», — было выведено на нём ажурными золотыми буквами. «Время — 31.12, 21:00. Костюм обязателен! Маска выдаётся организатором.»

«Джинджер смеётся надо мной,» — понял Андрей. — «Она настолько в себе уверена, что не собирается скрываться.»

— Передай, что я приду, — сказал он. Девушка, бывшая Настей, улыбнулась:

— Спасибо, что воспользовались нашей службой доставки, — и, не оглядываясь, пошла вниз. Андрей смотрел ей вслед, пока девушка не скрылась из виду, затем что есть силы хлопнул дверью и набрал номер:

— Алло, Эми? Что ты делаешь завтра вечером?

31 декабря Настя снова очнулась на втором этаже старого дома. Ей снился долгий сон, в котором она весь день выполняла получения Джинджер, и даже заезжала к Андрею — Настя ясно помнила его опечаленное лицо.

На столе стояли две красивые кофейные чашечки, от которых поднимался дымок. Снег за окном продолжал идти, но теперь он падал крупными, красивыми хлопьями. Ветер стих. Даже несмотря на непогоду, днём в доме стало немного теплее — и намного уютнее.

Джинджер, ка обычно, сидела за столом.

— Присаживайся, Настенька. Это твой последний завтрак, так что я решила тебя побаловать.

Настя с трудом встала. Она не мылась и не переодевалась уже два дня, замерзла во сне под тонким одеялом, которое ей выделила Джинджер, и на фоне этого маленькая чашка кофе выглядела как насмешка. Тем не менее Настя села к столу.

Из соседней квартиры лилась красивая, медленная мелодия — она и разбудила Настю. Кто-то играл на пианино. Мелодия сплеталась с падающим снегом, с паром, поднимающимся от чашечек, и на мгновение Насте показалось, что она всё ещё спит, и ей снится странная сказка.

— Единственное, в чем хорош мой братец — это в музыке, — сказала Джинджер. — Со всем остальным он наворотил столько дел, что оказался проклят: теперь может стать человеком, только если его никто не видит. А я даже не встречала его в человеческом обличье, представляешь?

Джинджер сходила на кухню и принесла на красивых тарелках круассаны с клубничным вареньем.

— В новом году я хочу посетить множество стран, — сказала она. — Согласно контракту, я не могла покинуть дом больше, чем на сутки, если есть хоть один заказ. Такого не случилось ни разу. Мне всё несут и несут эти чертовы посылки, без выходных и праздников. Платят вовремя и оставляют хорошие чаевые — да, но на что мне тратить эти деньги?

Настя молча ела круассан. Он был восхитительно вкусный, воздушный, и просто таял во рту.

— Я всегда хотела путешествовать: Италия, Франция, Германия, Англия, Япония… — продолжала Джинджер. — И никогда не могла. Тогда я научилась готовить национальные блюда. Сколько раз я сидела у этого окна, откусывала круассан и представляла себя напротив Эйфелевой башни.

Она отхлебнула кофе.

— Примерно век назад я поняла, что меня обманули. Никто не собирался выпускать меня из этого дома. Я пошла к хозяину, и он предложил мне единственный вариант: выкупить свою свободу и найти нового управляющего. Тогда я стала собирать и понемногу вносить выкуп. Ты уже поняла, что берет мой хозяин вовсе не деньгами.

Громко тикали часы. Настя жевала круассан, кутаясь в плед. Тихо падал снег, и солнце сквозь облака отражалось от заснеженного леса перед домом, заливая комнату мягким светом.

— Я долго к этому шла, и в новом году моя мечта исполнится. Я очень благодарна тебе, Настя, за то, что ты появилась в моей жизни именно в этот момент. И в знак благодарности перед полуночью я дам тебе 10 минут свободы, чтобы попрощаться.