Аня почувствовала, как внутренности скрутило. «Прошлые проекты». Он знал. Он следил за ней. Давно.

Она находилась под микроскопом. Любой неверный шаг. Любое отклонение. Могло стоить ей не только карьеры. Но и свободы. Возможно, чего-то большего.

Её внутреннее противоречие достигло пика. Она должна была продолжать играть роль лояльного, образцового агента. И одновременно. Пытаться раскрыть правду. О человеке, которого ей приказано уничтожить. И о системе. Которая её преследовала.

Она кивнула.

— Поняла, сэр.

Горький привкус мазута, смешанный с солёным ветром, обволок лёгкие. Осел на языке, царапнул слизистую. Джек вдохнул глубоко — каждый раз это был вызов. Тело ныло. Правое плечо пульсировало, левое колено горело. Жгучая, ноющая боль отзывалась на каждый шаг.

Он двигался вдоль периметра порта Клайпеды, пригнувшись.

Воздух здесь стоял тяжёлый. Запах соли, гнилой рыбы. И что-то новое: резкий, металлический аромат, словно от раскалённых проводов. Тревожный запах. Он указывал на активную, высокотехнологичную работу где-то внутри порта.

Что-то изменилось.

Джек заметил это почти сразу. Камеры наблюдения были новыми, не старыми портовыми. Они имели распознавание лиц и тепловизоры, медленно и неумолимо сканируя периметр с подвижных кронштейнов.

План рушился. Тот, что он строил, обходя устаревшие системы.

Он прятался за массивными, облупившимися контейнерами, покрытыми слоем ржавчины и морской соли. Из трещины в одном тонкой струйкой вытекал машинный жир, пачкая бетон. Шаги охранников ЧВК были точны, выверены.

Джек дышал тяжело, с присвистом, как старый паровоз, идущий на износ. Боль расползалась по нервам, но его воля к выживанию была сильнее.

Приходилось импровизировать. Анализировать поведенческие паттерны. Искать мельчайшие слепые зоны. Использовать монотонный гул портовых механизмов, чтобы заглушить свои движения.

Медленно. Не так быстро, как когда-то. Но каждое движение выверено. Экономно. Он полз под конвейерной лентой. Скрип над головой. Шаги охранника. Приближались.

— Чёрт… — прохрипел Джек себе под нос. Сдавленный стон вырвался из груди. — Слишком… слишком близко.

Замер. Прислушиваясь. Пульс стучал в висках, заглушая все звуки. Охранник остановился. Прямо над ним.

— Он… он слышал? Нет. Нет. — Голос Джека был хриплым. Еле слышным. — Просто… просто иди. Иди!

Боль пульсировала в висках. Тело отказывало. Но что-то внутри, упрямое и измождённое, гнало его вперёд. “Ещё один шаг, Бауэр. Только один. А потом… потом ничего.” Он ненавидел себя за эту слабость. Но не мог остановиться. Не сейчас.

В стерильном, холодном офисе банка пальцы Хлои стремительно стучали по клавиатуре. Едва касались клавиш. Лицо бледное. Глаза покраснели от недосыпа. Но в них горела лихорадочная искра. Она стирала свою цифровую жизнь.

Удаляла логи. Перенаправляла трафик. Шифровала остатки данных. Уничтожала старые аккаунты.

На экране мелькали строки кода: зелёные, синие, красные. Десятилетия её цифрового присутствия стирались, исчезая без следа. Она знала — разоблачение неизбежно. Должна была сделать это. До того, как система поглотит её.

На экране вспыхнуло красное, мигающее предупреждение. «Несанкционированная активность. Требуется немедленная аутентификация. Система будет заблокирована через 30 секунд».

— Проклятье! — выдохнула Хлоя. — Они меня поймали. Быстрее. Ещё быстрее!

Пальцы лихорадочно стучали по клавиатуре. Последние секунды. Прежде чем доступ оборвётся. Она намеренно оставила несколько зашифрованных, крайне неочевидных «хлебных крошек». Неполные хэши. Фрагменты метаданных. «Мёртвые» ссылки на удалённые серверы.

Послание в бутылке. Для очень опытного аналитика. Если тот будет искать вне официальных инструкций.

Телефон зазвонил. Хлоя ответила, не отрываясь от клавиатуры.

— Хлоя О’Брайан.

— Хлоя, у нас… — Голос Торна, её начальника, был встревожен, почти панический. — У нас проблемы. Система показывает… аномалии. В твоей учётной записи. Что происходит?

Голос Хлои был напряжён, но она старалась звучать спокойно, почти монотонно.

— Проблемы? Да, мистер Торн. Я… я заметила. Кажется, это… ну, просто очередной глюк. Я пытаюсь… — её пальцы отбивали бешеный ритм по клавишам, — …я пытаюсь его исправить. Видимо, какая-то… ну, несанкционированная активность. Внешняя.

— Внешняя? Хлоя, это… это выглядит как… — её экран мигнул красным, таймер отсчитывал последние секунды, — …как попытка… удаления. Хлоя, ты что-то скрываешь?

Пальцы Хлои, отбивавшие бешеный ритм, на мгновение замерли. Затем начали компульсивно переставлять стопку стикеров на мониторе. В идеально симметричный узор. Это было бессмысленно. Иррационально. Но она не могла остановиться.

— Мистер Торн, я… я не могу сейчас говорить. Мне нужно… — Она быстро завершила последний скрипт. До того, как доступ оборвался. — …мне нужно это закончить. Я… я перезвоню.

Резко оборвала связь. Монитор погас. Темнота.

— Это абсурд, — пронеслось в её мыслях. — Чистый абсурд. Но я… я не могу иначе. Проклятье.

В командном центре ЦРУ стоял постоянный, низкий гул кондиционеров и серверов, почти заглушавший тихие щелчки клавиатур и шорох бумаг. Это создавало ощущение герметичности, отстранённости от внешнего мира.

Аня Ковач стояла перед большим экраном, представляя аналитикам последние данные о Джеке Бауэре. Её голос был спокоен и профессионален. Она использовала академический жаргон, создавая впечатление полной сосредоточенности на «охоте» на Бауэра. Марк Новак сидел в углу, наблюдая за ней с холодной, оценивающей улыбкой, и потирал большой палец правой руки о безымянный.

— …и поэтому, согласно нашим прогностическим моделям, — Аня указала на карту на экране, — Бауэр, скорее всего, попытается… э-э… скрыться в этом секторе. Агент Морган, вы с вашей командой займётесь… этим. — Она смотрела на Новака. Тот молча кивнул.

Её рука слегка дрожала, когда она отвела лазерную указку от карты. По вискам выступил холодный пот. Она продолжала, не меняя тона.

— Однако… — она поправила очки. Взгляд на мгновение скользнул к защищённому планшету на столе, затем обратно к Новаку. — …мы не можем полностью исключить возможность… — голос её оставался ровным, несмотря на внутреннее напряжение, — …что он, в своей… ну, своей непредсказуемости, может попытаться атаковать… один из ключевых узлов энергетической инфраструктуры внутри порта Клайпеды. Просто как… отвлекающий манёвр.

На планшет пришло короткое, зашифрованное сообщение: одно слово «Активация» и координаты — точно те, о которых она только что говорила. ЧВК. Реальная цель.

Аня сжала планшет. Руки едва заметно дрогнули. Но она сохранила внешнее спокойствие. Она понимала: её «игра» становилась смертельно опасной.

— Агент Дэвис, вы с вашей командой… проверите эту гипотезу. Просто… для полноты картины.

Новак прервал её. Голос его был твёрд.

— Агент Ковач. Вы… э-э… излишне усложняете. Наш приоритет. Это. Бауэр. Не… м-м… гипотетические угрозы.

Аня сдерживала дрожь, чувствуя его взгляд, который, казалось, проникал сквозь неё.

— Понимаю, сэр. Но… — она сделала небольшую паузу. Пыталась подавить нервный тик. — …мы должны быть готовы ко всему. Мой… мой анализ… предполагает, что риск… слишком высок. Чтобы его игнорировать.

Новак смотрел на неё. Глаза сузились. Он потирал пальцы. Губы едва заметно сжались. Чувствовал её скрытое неповиновение. Но не мог уличить её напрямую.

— Продолжайте. Ковач. Но. Не… м-м… отклоняйтесь. От. Основной. Задачи.

Он отвернулся. Взгляд его был холоден. Аня глубоко вздохнула. Она, аналитик, чья карьера построена на точности и правде, теперь вынуждена была лгать. Манипулировать. Внутри нарастало отвращение к себе, но и холодная решимость. Это был единственный способ.

Тяжёлый, затхлый воздух обволакивал Джека. Пахло пылью, машинным маслом. Где-то далеко, за бетонными стенами, глухо скрипели портовые краны, их скрежет казался едва различимым эхом. Здесь, в лабиринте коридоров, звуки глохли, терялись. Лишь собственное прерывистое дыхание отдавалось в ушах.