Иван медленно подошёл к столу. Сел напротив, не отводя взгляда.

— Бауэр. — Голос низкий, хриплый. — Говорят… ты мёртв. Или… почти. Что тебе надо?

Джек выдохнул. Звук был тяжёлым, почти стоном.

— Информация. — Голос гортанный, едва слышный. Он непроизвольно пошевелил больным плечом. — ЧВК. «Феникс». Структура. Планы.

Иван покачал головой. Губы плотно сжаты.

— Дорого. И… рискованно. Я не… не хочу проблем. Снова. — Его взгляд скользнул по Джеку, безжалостно оценивая слабость. Измождённость. В глазах Ивана мелькнуло что-то. Сочувствие. Оно тут же исчезло.

Джек склонил голову. Взгляд его стал застывшим, непроницаемым. Он смотрел прямо в глаза Ивану.

— Проблемы… будут у всех. — Слова вылетали отрывисто. Каждое — как удар. — Если ты… — Короткая, плотная пауза. — …не дашь мне это. Сейчас. Понял?

Иван не отвёл взгляда. Несколько долгих секунд между ними висела тяжелая тишина. Скрипнула дверь. Кто-то зашёл в бар. Оба мужчины не обратили внимания.

Наконец Иван отвёл взгляд. Медленно выдохнул.

— Ладно. — Он снова посмотрел на Джека. — Но… они не одни. Там… там есть… другие. Внутри. Не все… согласны. С тем, что… что происходит. «Феникс»… он большой. Слишком большой. Много… много рук.

Джек кивнул. Неожиданная информация. Враг оказался не монолитным. Это усложняло задачу. Грязь этого места, казалось, въедалась в него. Отвращение, давно забытое, поднималось внутри. К этому миру. К самому себе за то, что он вынужден был опуститься до этого. Но проклятый, неумолимый инстинкт выживания цеплялся за каждую нить. Он презирал себя. Но его тело двигалось. Его разум искал путь.

— Контакты. — Джек заговорил. — Имена. Места.

Иван кивнул. Достал из кармана смятую пачку сигарет. Прикурил. Глубоко затянулся.

— Будет. Но ты… ты должен понять. Это… это не по-старому. Не так, как раньше. Они… они как тень.

Джек знал это. Он и сам стал тенью. Только более измождённой.

Офис Марка Новака в ЦРУ, обычно безупречный, сейчас напоминал поле боя. Стопки документов громоздились на полированном столе, заслоняя часть монитора. Экраны горели десятками открытых окон. Постоянно вибрирующий телефон на столе настойчиво требовал внимания. За окном – пасмурный, серый Вашингтон. Он отражал настроение внутри.

Новак сидел за столом. Его лицо, обычно спокойное, невозмутимое, было напряжено. Он потирал большой палец правой руки о безымянный — его привычный нервный тик. Пронзительно зазвонил телефон, на экране высветился номер Генри Уэллса, могущественного лоббиста. Новак глубоко вдохнул.

— Да, мистер Уэллс. — Голос был спокойным. Но с едва уловимым напряжением. — Я понимаю. Ситуация… э-э… находится под контролем. Мы… мы работаем над этим.

Из трубки донёсся жёсткий голос Уэллса.

— Под контролем, Новак? Мои клиенты теряют миллиарды. Биржи лихорадит. И этот… этот Бауэр. Он всё ещё на свободе. Это неприемлемо. Вы понимаете, что на кону, Марк?

На лице Новака не дрогнул ни один мускул. Его взгляд затвердел, стал холодным. Голос чуть тише. Но с отчётливой, леденящей угрозой.

— Я. Понимаю. Генри. И я. Обещаю. Это. Будет. Закрыто. Очень. Скоро. — Короткая, плотная пауза.

В углу кабинета, чуть в стороне, стоял Агент Томас Грей. Молодой. Нервный. Он то и дело потирал большой палец правой руки о безымянный. Держал планшет. На одном из мониторов перед ним, незаметно для Новака, была открыта вкладка его личного, давно заброшенного блога – «Тайные Переплетения». Там он когда-то анонимно писал о теориях заговоров. О корпоративной коррупции. Он быстро смахнул вкладку, когда Новак повернулся в его сторону. Но в его глазах мелькнула искра сомнения.

— Сэр… — Голос Грея был чуть запинающимся. — Поступают новые данные из… из европейского сектора. Там… там какие-то аномалии в… в энергетических потоках…

Новак, не глядя на Грея, отмахнулся.

— Не сейчас, Томас. Сфокусируйтесь на Бауэре. Он – приоритет. Остальное – шум.

Грей нервно кивнул. Он знал, что должен следовать приказу. Но аномалии. Эти чёртовы аномалии. Они не давали ему покоя. Он чувствовал, что за этим «шумом» скрывается что-то гораздо более масштабное, чем беглый агент. Новак, казалось, был слеп к этому. Или предпочитал быть слепым.

Марк Новак верил, что его действия, какими бы грязными они ни были, служили «высшему благу». Защита интересов США. Стабильность. Но давление. Это проклятое, постоянное давление. Оно заставляло его идти на компромиссы, которые разъедали его изнутри. Он обещал Уэллсу «закрыть» дело. Он сделает это. Любой ценой. Он уже жертвовал людьми. Он снова сделает это. Он чувствовал, как становится частью той самой системы, которую, возможно, когда-то хотел улучшить. Он верил, что управляет игрой. Но глубоко внутри, под слоями самообмана, он знал, что сам является лишь фигурой на чужой доске. Он боялся потерять контроль. Больше всего на свете.

Навязчивый, монотонный гул кондиционера висел над головой Хлои. Он лишь усиливал ощущение клаустрофобии. И её собственного внутреннего кипения. Её рабочее место в банке, обычно стерильное и упорядоченное, теперь выглядело как эпицентр цифрового урагана. Десятки открытых окон с кодом. Графиками. Новостными лентами. Разбросанные стикеры, исписанные непонятными сокращениями, напоминали о её личной анархии в этом царстве корпоративной униформы.

Хлоя быстро стучала по клавиатуре. Пальцы отбивали лихорадочный ритм. Она бормотала себе под нос. Голос был быстр и монотонен.

— Нет… нет, это не просто сбой… это… — Пальцы стучали быстрее. — …это паттерн! Посмотрите на этот всплеск в Twitter, сразу после инцидента в Клайпеде… и эти «независимые» аналитики… чёрт, они все связаны!

Мимо прошёл мистер Торн. Её занудный коллега. Он остановился.

— О’Брайан, вы снова копаетесь в чём-то, что не относится к вашим обязанностям? Отчёт по комплаенсу за третий квартал сам себя не напишет.

Хлоя не отрывалась от экрана. Голос был едким. Пропитанным сарказмом.

— О, да, мистер Торн. Конечно. Потому что стабильность мировых энергетических рынков, очевидно, менее важна, чем ваш отчёт о том, сколько скрепок мы использовали. — Она тяжело вздохнула. Закатила глаза. — Это абсурд! Они… они не просто ломают! Они… они ПЕРЕПИСЫВАЮТ реальность! Мы… мы не сможем их остановить, если они контролируют и факты, и восприятие!

Торн фыркнул. Пошёл дальше. Хлоя чувствовала, как её мозг кипит. ЧВК не просто устраивала диверсии. Они вели гибридную войну. Создание фейковых новостей. Вбросы в социальные сети. Распространение дискредитирующих статей о конкурирующих энергетических компаниях. Цель была ясна: не просто нанести ущерб, а создать тотальный хаос. Хаос, который позволит ЧВК получить контроль над рынком через последующие «спасательные» контракты.

Это подрывало её веру в непогрешимость информации. Она, человек цифры, логики, фактов, столкнулась с тем, что данные могут быть сфальсифицированы. А правда – искажена. Её мир, построенный на строгих алгоритмах, пошатнулся. В её глазах мелькнула тревога. Но эта тревога быстро сменилась старой, привычной, болезненной решимостью. Она не могла так это оставить. Если факты можно было подделать, значит, их нужно было найти. Те самые, настоящие. И показать миру. По её коже пробежали мурашки. Борьба теперь была не только с оружием. Но и с ложью.

Ветер выл. Протяжно, заунывно, сквозь пустые, ржавые конструкции порта Клайпеды. Он сливался с далёким, ритмичным лязгом, словно сам порт, затаив дыхание, отсчитывал последние мгновения перед чем-то неизбежным.

В воздухе витал едкий запах машинного масла и солёной воды. Что-то ещё. Что-то неприятно-металлическое.

Джек скрючился в тени заброшенного склада. Его тело ныло. Каждый мускул протестовал. Десятилетия насилия, боли, усталости – каждый нерв, каждое сухожилие кричало, тянуло его вниз. Но взгляд, хоть и усталый, оставался острым. Через пыльное, разбитое окно он видел порт во всех деталях.