Эти научно-технические достижения, включая резкий рост компьютеризации, не способствовали экономическому росту в конце 1970-х годов. Тем не менее, после спада 1973–74 годов экономика медленно продвигалась вперёд, особенно в период с 1977 по начало 1979 года. Среднедушевой располагаемый личный доход вырос с 5470 долларов в 1975 году до 8869 долларов в 1980 году.[163] В реальных долларах этот рост составил около 2 процентов в год. Хотя экономика других стран, в частности Западной Германии и Японии, продолжала развиваться более быстрыми темпами, а некоторые ключевые отечественные отрасли, такие как автомобилестроение и сталелитейная промышленность, оставались в депрессии, многие другие американские отрасли прекрасно справлялись в эти трудные времена. В 1970-е годы производство в обрабатывающей промышленности удерживало свою долю (около 25%) на мировом рынке.
Соединенные Штаты, которые в 1940-х годах добивались снижения торговых барьеров и развития глобальной экономической взаимозависимости, способствующей национальному процветанию, в 1970-х годах продолжали доминировать в таких ключевых институтах, как Международный валютный фонд и Всемирный банк, которые оказывали широкое влияние за рубежом. Америка по-прежнему занимала первое место в мире по производству и продаже самолетов, промышленных и сельскохозяйственных химикатов, двигателей, турбин и офисных вычислительных машин и второе — по производству пластмасс, лекарств и различных видов электрического оборудования.[164] Американский уровень жизни, характеризуемый, в частности, в виде более просторных домов, более дешевых продуктов питания, расширения потребительского выбора и повышения качества многих товаров и услуг — все ещё оставался самым высоким в мире. Подобные факты подтверждают два ключевых момента экономической жизни конца 1970-х годов: Большинство американцев не страдали так катастрофически от «деиндустриализации», как утверждали некоторые пессимисты, и нация не находилась в долгосрочном экономическом «упадке». Названия современных иеремиад, таких как «Упадок американской эры» Эндрю Хакера, преувеличивали экономические опасности, с которыми столкнулись Соединенные Штаты в 1970-х годах.[165] В этих пессимистических статьях следовало бы подчеркнуть, что многие американцы, получавшие выгоду от жизни в по-прежнему динамичной, склонной к риску и богатой ресурсами стране, жили немного лучше, но часто чувствовали себя немного хуже.
ОДНАКО ПРЕДЧУВСТВИЯ, подобные предсказаниям Хакера, основывались на большом количестве плохих экономических новостей в конце 1970-х годов. Ряд тревожных событий тех лет указывал на то, что американская экономика, хотя и сильная во многих отношениях, уже не так динамична, как в старые добрые времена. Эти события, в свою очередь, поставили под угрозу ещё одно право, которым всегда дорожили многие американцы: право на повышение своего материального благосостояния в жизни.
Стагфляция, наступившая в начале 1970-х годов, сохранялась и в начале 1980-х. Ключевой источник этих бед был долгосрочным и структурным: движение американской экономики (как и других промышленно развитых стран) от производственной базы к «постиндустриальному» обществу, которое в большей степени зависело от услуг, где технологический прогресс обычно был невелик, где рост производительности был скромным, и где (во многих случаях) заработная плата была относительно низкой. В ретроспективе кажется, что этот переход был особенно резким и болезненным в 1970-х годах. По оценкам, рабочие места в сфере услуг, составлявшие в 1970 году 60 процентов от общего числа рабочих мест, к 1980 году выросли до 70 процентов.[166] Рост производительности труда в Америке, составлявший в среднем более 3% в год в период с 1947 по 1965 год, снизился до 2,4% в год в период с 1965 по 1970 год и до 1,2% в период с 1973 по 1979 год.[167]
Другие тревожные тенденции, в частности усиление экономической конкуренции из-за рубежа, усугубляли эти проблемы. Западная Германия и Япония, энергично делающие упор на исследования и разработки, бросили серьёзный вызов. К 1979 году японские автомобили захватили 23 процента американского рынка, и тогда Сьюзан Форд, дочь бывшего президента, объявила в телевизионной рекламе: «Послушайте Форда, езжайте на Subaru».[168] Компания Chrysler, пострадавшая от импорта японских автомобилей, потеряла миллиарды и была спасена только в 1980 году, когда президент Джимми Картер подписал закон о весьма противоречивом федеральном спасении в размере 1,5 миллиарда долларов.[169]
Поиск работы для многих миллионов женщин и бэби-бумеров, которые искали работу, представлял особые трудности. Механизация в проблемных отраслях экономики, в частности в угледобыче и хлопковом текстиле, сократила занятость в этих сферах. Как и раньше, мелким фермерам и сельскохозяйственным рабочим было трудно зарабатывать на жизнь.[170] Сильно пострадали жители таких очагов сельской бедности, как дельта Миссисипи и Аппалачи. Коренные американцы в резервациях продолжали сталкиваться с широким спектром экономических проблем, в первую очередь с бедностью. Многие рабочие места, например в производстве радио и телевизоров, переместились за границу. Благодаря этим и другим проблемам уровень безработицы, который в период с конца 1960-х по 1973 год составлял в среднем 4,7% в год, в период с 1973 по 1986 год вырос до 7,4%. Хотя официальный уровень бедности, установленный правительством, оставался довольно стабильным (в 1970-е годы он составлял 12–13% населения), общая численность населения США, благодаря растущей иммиграции, постепенно увеличивалась, и число бедных людей выросло в 1970–1980 годах с 25 до 29 миллионов.[171]
Тем временем федеральный минимум заработной платы, составлявший в 1975 году 2,10 доллара в час, поэтапно повышался до 3,35 доллара в час к 1981 году, но это повышение не поспевало за стремительным ростом цен. Реальная заработная плата мужчин-производственников, занятых полный рабочий день, стагнировала не только в конце 1970-х годов, но и в течение последующих двадцати пяти с лишним лет.[172] Вырос долг домохозяйств. Разумеется, это были основные причины, по которым так много жен искали работу. Когда неравенство в доходах в Америке усилилось, как это произошло в 1980-е и 1990-е годы, лучше всего справлялись те семьи, в которых было более одного взрослого работающего.
Рабочие с горечью жаловались на то, что корпорации сдерживают заработную плату, требуют ускорения производства и «передают» рабочие места на «дешевый трудовой Юг» и за границу. Некоторые рабочие приняли протекционизм, прикрепляя к своим автомобилям наклейки с надписью на бампере: «ПОКУПАЙТЕ АМЕРИКАНСКОЕ; РАБОТА, КОТОРУЮ ВЫ СОХРАНИТЕ, МОЖЕТ БЫТЬ ВАШЕЙ СОБСТВЕННОЙ». Некоторые даже брали в руки кувалды и били ими автомобили Toyotas.[173] Волна государственного дерегулирования в конце 1970-х годов — авиакомпаний, грузоперевозок и коммуникаций — расширила возможности корпоративных лидеров в принятии решений и ещё больше встревожила работников. Многие работники беспокоились прежде всего о гарантиях занятости. Вероятно, это было не более опасно, чем в прошлом — рабочие места «синих воротничков» никогда не были очень надежными, и со временем их количество сокращалось в процентном отношении ко всем рабочим местам, — но пугающие истории в СМИ придали огласке эту проблему, которая была реальной для многих людей (включая значительное число тех, кто занимал должности «белых воротничков»). Эти истории усугубляли общее представление о том, что американская экономика движется к катастрофе, и описывали реальную и тревожную тенденцию: растущее неравенство доходов.
