Коломбина снизу посмотрела на Катерину, словно говоря: «Ребенок здесь я, а ведешь себя по-детски ты!» Катя нервно пожала плечами, продолжая ковырять картон.

— Ох уж эти взрослые, — хмыкнула Коломбина и ударила ладошками по крышке коробки. Поверхность даже не дрогнула. — Это как? — уже менее уверенно спросила девочка.

— Арлекин, та кукла, что стоит за нами, говорит, что куклы не могут выйти из коробки самостоятельно. Надо, чтобы кто-то открыл коробку снаружи. Но я не кукла! Я попала сюда случайно. Пряталась от пирата и Арлекина. Я живая! — всхлипнула Катя, прижав руки к груди, а заодно и планшет. В коробке стало сразу темно и Катя, опомнившись, опять развернула девайс, осветив пространство.

Коломбина подобрала упавший на пол листок, с которого совсем недавно сама выпрыгнула, и посмотрела на зайцев:

— Так, зайцы, я сейчас вытолкну этот листок наружу, вы выпрыгнете из него и откроете нашу коробку. Поняли меня?

Зайцы закивали головами и от нетерпения их уши начали дрожать. Коломбина потянулась вверх, и Катя выхватила у нее листок.

— Давай я помогу! Что надо делать?

— Не лезть не в свою сказку! — рявкнула на Катю девочка, и Катя вздрогнула — Коломбина стала выше. Из дрожащей Катиной руки она забрала листок и потянулась еще выше. — Сейчас мы выйдем на свободу!

Тонкая рука вытолкнула бумагу в щель между крышкой и коробкой. Потолок прогнулся, и планшет в руке Кати дрогнул. С той стороны коробки раздался удар. Потолок заходил ходуном, стены изгибались, принимая причудливые формы. Катю, Коломбину и Арлекина гнуло во все стороны вместе с их картонной тюрьмой. Снаружи раздавался хохот и визг.

— Вот балбесы! — рассердилась Коломбина. — Меня тут пираты похитить собираются, а они в лапту играют.

— Они нас не слышат, — расстроилась Катя. — Вот были бы они телепатами, прочитали бы наши мысли.

— Да, телепаты это удобно, — согласилась Коломбина.

Потолок еще раз промялся, и кто-то с криком шлепнулся на пол.

— Кто придумал такую неустойчивую планету? Порядочный заяц чуть в мозгах не повредился.

— Открой дверь! — тихо, но настойчиво приказала Коломбина, глядя на закрытую дверь.

— Эту? — раздалось снаружи.

Дверь слегка приоткрылась и Катя, уронив планшет, изо всех сил ударила по крышке коробки:

— Аааааа! — раздался вопль. — Прямо в яблочко!

Катя выскочила из коробки и уставилась на большого синего зайца, державшегося за правый глаз. Прикинув траекторию отлета крышки, стало ясно, что от Катиного удара крышка чуть не вышибла зайцу глаз.

— Какое яблочко? — от растерянности спросила Катя.

— Глазное! Представляешь? — заорал заяц и убрал лапу. Синяя радужка накручивала по глазнице круги, глаз бил тик, а сам заяц ощупывал себя, словно только что родился. — Да я действительно только что родился. О! Я читаю мысли! Здорово-то как!

— Я не успела еще ничего подумать, но с Днем рождения! — пробормотала Катя и посмотрела на вышедшую из коробки Коломбину: — А почему заяц синий?

— Так ведь лист, на котором он нарисован, был синий, — Коломбина взяла в руки сундук. — Зай, надо быстро отсюда сматываться, пока не нагрянули пираты.

Глаз зайца остановился, он присел, подставив Коломбине спину, и девушка, которая минут десять назад была еще ребенком, всунув сундук в лапы другому зайцу, лихо, как ковбой, запрыгнула на большого, с человеческий рост синего зайца.

— Мы поскакали, подруга, — помахала на прощанье Катерине. — У меня столько дел! Ты даже не представляешь. В любом случае, спасибо за помощь, и беги подальше от пиратов.

Зайцы шумным меховым облаком скрылись за поворотом. Катерина тяжело вздохнула и наклонилась за своей сумочкой. Нога в мужском сапоге наступила на сумку и девушка, быстро выпрямившись, открыла рот, пытаясь закричать. Мужские руки ухватили ее за плечи, и Арлекин, вышедший из коробки, стал заталкивать Катерину обратно в тюрьму картона.

— Пожар! Горим! — оцепенение с девушки спало, и она, срывая связки, изо всех сил закричала.

— Где пожар? — растерялся Арлекин и выпустил свою жертву из рук.

— Беги! Спасайся! Мы все погибнем! — Катерина оттолкнула от себя Арлекина, и тот побежал в ту сторону, куда до этого ускакали зайцы.

Катя нагнулась за сумкой и планшетом.

— Глупый шут, — вздохнула она, рассматривая раздавленный мужской ногой планшет. — Хорошо, хоть сумка цела, — Катя открыла сумку и заглянула внутрь: — Как ты украла сундук, воришка?

Еще чья-то голова склонилась над сумкой вместе с Катиной. Катя посмотрела на стоящего рядом с ней человека, и ее ноги подкосились от страха.

— Мэтр? — проблеяла она.

— И где сундук? — мэтр уставился в глаза Кати, и девушка с трудом проглотила перекрывший ее дыхание ком. — Сумка, укради девицу! — отдал приказ мэтр.

Сумка дернулась в руках Кати и в следующий миг девушка оказалась в тесном, но мягком темном пространстве.

— Эй! — с обидой в голосе произнесла Катерина. — Выпустите меня отсюда! Я ничего не знаю и никому ничего не скажу! Честно-честно!

Кате показалось, что голос ее звучит так, словно она говорит, уткнувшись в подушку. Она попыталась изменить положение тела, но максимум, что ей удалось, это шевельнуть кистью и сморщить носик — от пыльной подкладки сумки ей хотелось чихать. Сумку несли. Катерину укачивало. Внезапно сумка открылась, и девушка успела сесть, но опять все вокруг закрутилось, и она оказалась прижата к другому человеку.

— Вы кто? — Катя пыталась отпихнуть от себя незнакомца.

— А ты кто? — вопросом на вопрос ответил мужской голос.

— Арлекин! — узнала его Катя. — Это же надо быть таким глупым, чтоб попасться два раза, да еще одному и тому же пирату.

— Ты тоже попалась, — напомнил ей Арлекин.

— Я от неожиданности, а ты второй раз. Почему ты не убежал?

— Охрана театра сказала, что по их датчикам пожара нет. И я прибежал, чтобы проучить тебя за обман. Зачем ты кричала, что мы горим?

— Так нас учили спасаться от преступников. Надо крикнуть что-то неожиданное: торнадо, королева, динозавры, или вот пожар. Это сбивает преступников с толку и разрушает выстроенный план.

— Понятно, — вздохнул Арлекин.

Катерина не видела ничего в темноте, но почувствовала вздох мужчины на шее.

— Зачем ты связался с пиратом?

— Тебе не понять. Куклы стоят в полудреме, ожидая, когда их откроют для спектакля. Иногда это длится годами, но в последний раз я простоял пять лет подряд. Ты не представляешь как это. А тут снимают крышку, протягивают современную одежду и говорят, что надо делать. Мне было все равно, что делать, лишь бы делать.

— А если бы сказали сжечь театр? — грустно спросила Катя.

— Простоишь сотни лет в коробке, города будешь жечь, — огрызнулся Арлекин.

Сумку уже не несли, а тащили по полу. Катя иногда чувствовала болезненные удары, да и прижатый к ней Арлекин пару раз стонал сквозь стиснутые зубы.

— Не понимаю! Как можно сотни лет простоять в коробке? Там что внутри — безвременье?

— Я всего лишь глупая кукла, — зашипел в ответ Арлекин, — но однажды, когда меня делал мастер, я подслушал разговор, что мы души придуманных героев, запертые в тела кукол. Когда нас забывают, то тела рассыпаются в пыль. Прежний Арлекин сломался, и сделали нового. Но мастер с годами стал стар, болтлив, глух на уши. Было больно узнавать правду. Старые сказки со временем стираются из памяти людей, приходят новые герои, и мы, герои старых историй, исчезаем. Пьеро и Коломбины уже нет. Я слышал, как сначала ушел он, а потом, спустя годы, она.

— Грустно, — вздохнула Катерина. — У людей так же — если ты не выдающаяся личность, то тебя после смерти помнят только дети и внуки. Тебе еще повезло, твою историю знали несколько столетий, а меня, если не будет детей, забудут еще при моей жизни. И буду я для соседей той вредной старухой, кормящей дворовых кошек.

— Ты это серьезно? Такая короткая у людей память?

— Даже короче, чем ты думаешь. Некоторые забывают буквально сразу, особенно добрые дела. Зато зло помнят долго. Куда нас, кстати, несут?