В первых девяти случаях гнев возникает по какой-то причине, но порой человек злится без всякого повода. Предположим, вы идете по дороге и по рассеянности ударяетесь ногой об камень. Вы злитесь. Это называется «аттхана-копа» — беспричинный гнев (atthana-kopa). В других случаях у вас есть повод, чтобы разозлиться.

Я расскажу вам историю, которая произошла на моих глазах. Недалеко от нашей деревни есть монастырь. Там жил один старый монах, и мы время от времени навещали его. Там же жил старый слуга, который выполнял разную работу, например готовил еду. Он был очень глуп. Однажды мы пришли на церемонию, которая проводилась в этом монастыре. В тот день он набрал горшок колодезной воды и шел с ним по дороге. Уже во дворе он по своей невнимательности ударился пальцем о камень. Ему было больно, и он пристально смотрел на камень. Мы наблюдали за происходящим со стороны. Затем этот слуга пошел в свою комнату и оставил там горшок с водой. Он вышел с молотком и стал бить по камню, пока тот не превратился в пыль. Он посмотрел на пыль и сказал: «Усвоил урок? Впредь будь осторожнее. Я преподал тебе урок». Вот какие глупости делают люди. Подобные поступки называются аттхана-копа.

Таким образом, девять плюс один получается десять. Все причины для гнева исчерпываются этими десятью. Вы можете прочитать об этом в «Ангуттара-никае».

Вопрос: Если мы будем думать только о хорошем, то никогда не разозлимся?

AM: Когда вы чувствуете, что в вашем сердце вот-вот начнет подниматься что-то неблагое, вы должны направить свое сознание в противоположное направление. Подумайте о чем-то хорошем. Подумайте о Будде, подумайте о том, что вы слышали о Дхарме, о каком-нибудь совете, который вам дали, или о вашем учителе. Думайте о чем-то совершенном. Обратите свои мысли на что-то противоположное. Тогда гнев не найдет места в вашем сердце.

Вопрос: Если мы не будем думать негативно, то никогда не поддадимся гневу?

AM: Представьте, что вы уснули.

Из зала: Я поняла, [смех].

AM: Я имею в виду, что когда ни о чем не думаешь, естественным образом наступает бхаванга. Если нет мыслей, поток сознания опускается на уровень бхаванга. Тогда нет и гнева, [смех] Когда перестаешь думать, ум уподобляется чистому листу. Это значит, что он проваливается в состояние бхаванга.

Вопрос: Чтобы ум стал, как чистый лист, нужно достичь высокого уровня медитации?

AM: Бхаванга не является чем-то выдающимся. Это всего лишь сознание перерождения, которое возникает вновь и вновь. Когда зародыш появляется в утробе матери, у него уже есть сознание. И это сознание возникает снова и снова, если мы ничего не делаем, если мы не думаем ни о чем внешнем. Когда мы спим, в нас присутствует сознание бхаванга. Когда ум ни о чем не думает, он отключается — это и есть бхаванга. Вам не нужно заниматься медитацией, чтобы попасть в это состояние. Оно наступает естественным образом, когда вы спите. Это не какое-то выдающееся состояние.

Чтобы гнев не проникал в сознание, нужно практиковать медитацию благородной любви или любую другую медитацию. Можно медитировать о величии Будды, о его доброте и сострадании или заниматься випассаной. Практикуйте любую медитацию. Тогда гнев не найдет лазейки, чтобы проникнуть в ваш ум. Подойдет любая медитация. Гнев возникает тогда, когда вы думаете о ком-то, кто навредил вам.

Мы с одним молодым монахом отправились в Бирму, чтобы посетить церемонию посвящения в духовный сан. Я должен был передать правительству Бирмы письмо от нашего руководства. Наш визит был подготовлен президентом Бирмы.

Вопрос: Вас встречал У Ну?

AM: Президент и премьер-министр У Ну. Они организовали очень хороший прием. После того как завершилась церемония посвящения в сан, нас из Янгона привезли в президентский дворец на обед. Затем на самолете президента мы отправились в Мандалай. Президент позвонил какому-то высокопоставленному чиновнику и попросил его встретить нас. В Мандалае нас приветствовали представители власти вместе с главой монашеского ордена. Нас привезли в очень большой монастырь, где мы и разместились. После обеда мы поехали смотреть медитативные центры в горах.

Высоко в горах повсюду центры для медитации, дома для паломников и красивейшие святыни. Вся эта местность защищена навесами. И тут и там разбросаны разнообразные святилища — тысячи и тысячи святилищ. Гору опоясывают небольшие постройки, в которых располагаются комнаты для медитации. Там может медитировать одновременно много монахов. Мы обошли все достопримечательности.

Когда мы вернулись в храм, было около семи вечера. Нам дали что-то попить. Настоятель сказал мне: «Около пятисот монахов собрались в храме, чтобы послушать вас. Пожалуйста, прочитайте нам часовую лекцию на пали». Я понял, что меня хотят испытать. Я ответил: «Хорошо. Буду готов через пять минут». В зале собрались монахи из главной пиривены Бирмы. В течение пяти минут я думал, о чем мне говорить. Я мысленно составил план своего выступления, затем вышел к ним и прочел лекцию на пали. Она продолжалась около часа. Все остались очень довольны.

На следующий день ко мне подошел настоятель монастыря. Он был намного старше меня: ему было около восьмидесяти лет, тогда как мне не было и сорока. Он и другие учители показали мне несколько сложных положений из комментариев к «Вишуддхи-магге» и сказали, что не могут разобраться в них. Комментарии были на бирманском, но я с ранних лет мог читать по-бирмански. Они сказали, что не понимают некоторые строки. Я с первого прочтения во всем разобрался и объяснил смысл монахам. Тогда они попросили меня записать эти строки на пали бирманскими буквами, что я и сделал. Тем вечером старшие монахи собрались вокруг меня и мы приступили к обсуждению. Они задавали очень много вопросов, а я отвечал. Затем я сам спросил их об одном трудном положении, и они не смогли ответить на мой вопрос, [смех] Они ничего подобного раньше не слышали. Тогда я попросил принести мне комментарии на палийском и показал им это место.

Они очень обрадовались и стали выражать мне свое почтение. Наставник монастыря принес монашеское одеяние из шелка, чашу и другие предметы, которые принадлежали его учителю. Их хранили как реликвию и каждый день поклонялись им. Старый монах положил их передо мной и сказал: «Это наши реликвии. Мой учитель был очень хорошим ученым и мог разъяснить любое положение из Дхармы. Я уважаю вас, как своего учителя. Вы развеяли много наших сомнений. И я предлагаю эти вещи вам». Кроме того, он поднес мне новое одеяние. Многие монахи слышали это и впоследствии подходили ко мне с вопросом: «Он действительно отдал вам вещи своего учителя?» Я отвечал: «Да». Некоторым монахам это не понравилось. Они тоже глубоко уважали его учителя, но ничего не могли поделать. Вот что произошло со мной в Бирме.

Когда начался Шестой Буддийский Собор, настоятель того самого монастыря попросил правительство Шри-Ланки отобрать несколько монахов, которые занялись бы редактированием текстов для Собора. Отдельно он указал мою фамилию: «Когда будете отбирать монахов для комитета, пригласите и достопочтенного Анандамайтрею Теро». Дело в том, что они знали только меня. После того как члены комитета по редактированию были избраны, ко мне обратился один из министров, который занимался этим вопросом. Он сказал, что по просьбе бирманской стороны я тоже включен в состав комитета, и попросил меня приехать.

Из Балангоды я отправился в Коломбо. Я присоединился к комитету и начал работать. Затем нас пригласили в Бирму. В Бирме мы вошли в комитет по редактированию и пробыли там шесть или семь месяцев. Вместе со мной в Бирму приехал один очень ученый монах, достопочтенный Соратха. Впоследствии он стал ректором университета Видьодая, а в то время был заместителем директора пиривены Видьодая. Он был главным в нашей группе. Он предложил мне ознакомиться с фронтом работы и выбрать те разделы, над которыми мы хотели бы поработать. Так мы стали работать вместе, а остальные монахи вошли в состав других групп.