Вошла Локу Амма. За обедом Локу Татта сказал: «Завтра утром я отведу тебя в храм и отдам в монахи».

Он сказал Локу Амме приготовить сладости для подношения в храм. Тогда у нас было много пальмового сахара. Мы его совсем не ели. Я помню, что ел рис с патокой, особенно в обед. Той ночью Локу Амма истолкла рис, поджарила муку и наготовила почти целый поднос конфет. Она работала до часу ночи. Я лег спать с ощущением счастья. Рано утром мы дали служке поднос с конфетами, накрытый белой тканью, и отправились в храм.

Храм находился в пределах слышимости — метров двести от нашего дома. В тот день Локу Хамудуруво покинул вихару в благоприятное время и находился в храме, ожидая отбытия в Коломбо. Локу Татта предложил ему конфеты и дал мне для подношения пачку листьев бетеля.

Монах спросил:

— Что побудило вас прийти в столь ранний час?

— Почитаемый, этот юноша желает стать монахом. Он не внимает нашим доводам. Я вверяю его вашему храму.

— Его гороскоп здесь? — спросил почитаемый монах. Локу Татта оглянулся. Гороскоп был у меня в кармане и я протянул его монаху. В то время я сам немного знал астрологию.

У нас был сосед, отличный астролог. Я учился читать карты у него. Он был астрологом у семьи Ратватте и высчитывал для них благоприятное время для тех или иных событий. Кажется, его звали Гиранда. Я вспоминаю, что он сказал после изучения гороскопа г-жи Сиримаво Бандаранаике. «Согласно времени рождения, она будет править страной». Ее отец, г-н Ратватте, услышав это, сказал: «Не надо придумывать. Какланкиец сможет стать правителем, если мы все еще находимся под британцами?» Тогда астролог сказал: «Ну, если не правителем, то кем-то подобным».

Так или иначе монашество было у меня в кармане. Локу Хамудуруво сказал: «Вы покинули дом в благоприятное время. Я уже был на полпути в Коломбо». Локу Хамудуруво бегло просмотрел мой гороскоп. «Ему должен хорошо даваться английский. Он будет знать несколько языков на очень хорошем уровне. Он будет известным монахом». Засим Локу Татта вернулся в магазин, а Локу Хамудуруво отправился в Коломбо.

Я сообщил монахам, что пришел в монастырь на постриг. Они сказали: «Это хорошо, но не создавай лишних проблем. Не задирайся, иначе получишь». Где-то через неделю вернулся Локу Хамудуруво. В храме я так и не жил. В храме я читал «Правила для молодых монахов», а дома повторял то, что запомнил. Я зубрил их в храме и возвращался домой. Так шли дни. Через несколько месяцев настал момент для пострига. Накануне умерла одна покровительница и последовательница Локу Хамудуруво, а также один из его учеников. Прорисовка глаз статуи Будды и мое посвящение в монахи были назначены на один день. Но все пришлось перенести. Другой благоприятный день был только через несколько месяцев. Но накануне умер учитель Локу Хамудуруво по санскриту. Мое посвящение снова было отложено.

Дома Локу Амма и Локу Татта говорили: «Смотри. Дважды уже были препятствия. Делай выводы». К тому времени все уже было готово: одежда и прочее для посвящения. И я ответил, что полон решимости стать монахом.

Моя сестра Нанги сказала:

— Почему бы тебе не послушаться отца?

Мара мешает мне стать монахом. Мара против благих действий и мешает их совершать. Даже Локу Тата и Локу Амма попали под его влияние.

— Похоже, ты сам попал под его влияние.

Я недвусмысленно заявил о своей решимости. У меня был очень хороший друг, Ваншапала. Он жил на Старой улице в Балангоде. Он тоже собирался стать монахом. В то время он переехал в Калутару. Еще и поэтому я был очень расстроен.

В третий раз мне повезло. Дни, назначенные для моего посвящения и для росписи глаз статуи Будды, шли друг за другом. Меня посвятили 2 марта 1911 года. До того времени я не прожил в храме ни дня. Я закончил «Правила молодых монахов», а также другие тексты на пали. Ранее я изучал сингальскую грамматику в школе и это очень мне помогло. Было выбрано время для посвящения — раннее утро. Я хорошо ладил со своей младшей сестрой. Мы часто ели из одной тарелки и спали в одной постели. В тот день все встали очень рано, но не моя сестра. Мы не будили ее, чтобы она не стала плакать, когда бы я уходил из дома. А вот что сказал Локу Татта на прощание: «Если ты поймешь, что не сможешь больше там оставаться, не сбегай. Можешь вернуться домой в любое время».

За день до моего посвящения случилось кое-что интересное. В тот день Локу Татта попросил, чтобы я навестил всех своих родственников и сообщил о моем уходе в монахи. Я так и сделал и пошел в магазин. Как раз в тот момент Локу Татта разговаривал с одним покупателем. Меня попросили сообщить новости и ему. Я сказал: «Завтра я становлюсь монахом». Покупатель тут же обратился к Локу Татте со словами: «Не позволяйте. Я говорю из лучших побуждений. Он не сможет жить как монах. Он побьет монахов и подожжет храм. Спорю на свое ухо, что не пройдет и года, как мое предсказание осуществится». Локу Татта сказал: «Что ж, если ему надоест, он всегда может вернуться домой».

На самом деле была причина тому, что тот покупатель был такого мнения обо мне. Как-то раз, совершенно по незначительному поводу, я дважды стукнул его, когда мы были в храме. С тех пор он меня невзлюбил.

Я встал так, чтобы Локу Татта не мог меня видеть, и стал гримасничать и грозить пальцем, изображая посетителя, а потом направился домой.

Церемония посвящения меня в монахи была назначена на 7 утра 2 марта и была шикарной. Пришло много народу, поскольку шла серия религиозных церемоний. Много монахов приехало в наш храм. Мы в кухне кипятили воду для вечернего подношения. И там был один молодой монах моего возраста по имени Дхармаратана. Он спросил меня:

— Почему все говорят о тебе как о скандалисте?

— Я вспыльчивый.

— Тогда пообещай никогда больше не гневаться.

И тогда я дал себе обещание никогда не выходить из себя. Я подумал: «Никто не считает меня хорошим». Я твердо решил больше не идти на поводу у своего гнева.

Каждый вечер, когда мы кипятили воду для подношения, тот молодой монах напоминал мне о моем обещании. Также он познакомил меня с обычаями и распорядком храма. По утрам я подносил цветы, выполнял положенные мне обязанности и занимался изучением текстов.

Иногда приезжал Локу Татта. Обычно он спрашивал: «Как там наш маленький монах?» А гуру отвечал: «Очень хорошо, просто замечательно». Я подслушивал и думал: «Не очень-то приятно, когда о тебе говорят плохо. Но как приятно, когда о тебе говорят хорошо!»

Мой учитель походил на спокойного и отрешенного отшельника. Он никогда не сердился и не раздражался. Он всегда был всем доволен и пребывал в мире и гармонии. Я решил обрести такое же состояние и двигался в этом направлении со всей страстью.

— Бханте, расскажите об особенностях вашего обучения.

— Объясняя мне пали, наставник заставлял меня заучивать «Намападу-малаву». Он не объяснял грамматику, просто дал общий перевод текста. Он не слишком загружал мою голову. Вместо современного учебника мы занимались по «Рупамалаве». Оттуда мы учили язык по предложениям. Мне также давали перевод целого предложения, а не по частям.

Параллельно учитель давал мне задание составлять предложения с простыми словами. Освоившись с пали, я приступил к изучению «Дхамма-падаттакатхи». За один раз я прочитывал самую малость. Мы читали пару строчек, и наставник объяснял на их примере окончания, спряжение глаголов и прочие тонкости. Вот так он обучил меня пали. Тогда не было такого множества литературы, как сейчас. Освоив произношение, я стал прочитывать по странице «Дхамма-падаттакатхи» в день. К тому времени, когда я закончил первую главу, я уже неплохо говорил на пали.

После этого мы вкратце изучили «Балаватараю». Попутно нам давали объяснения грамматических конструкций. Я схватывал предмет с легкостью, так как изучал сингальский в школе. Так, «Балаватараю» мы в первый раз прошли в такой манере, а во второй раз — уже досконально. В-третьих, нам задавали примеры по «Балаватарае» — составлять предложения, используя ее термины и конструкции. Сегодня, например, мы писали изложение, а завтра — пытались по памяти воспроизвести часть текста. Нас гоняли по глаголам — спряжение, несовершенный вид и употребление их в простых предложениях.