Всё было закончено. Но оставался не закрытым главный вопрос. Среди них снова предатель. Но кто он? Именно этим предстояло заняться Алексу и как можно быстрее. Времени было очень мало. Пока инквизиция не успела отойти от поражения, нужно было добить раненого зверя. Это единственный шанс. Шанс на победу. А иначе всё это было зря. Каждая смерть. Каждая капля крови… Каждая капля крови Лии…

После ночной атаки Инквизиции на крепость всё выглядело одновременно спокойно и тревожно. Насколько могут быть вместе эти несочетаемые чувства. Пепел ещё догорал в щелях между камней, но стены стояли, а это самое главное. Люди ходили с отрешёнными лицами, как после похорон. Пустые глаза и лица. Они все очень сильно устали от последних событий. Алекс молча смотрел в даль на горизонт, где скрылся последний отступающие враги, и сжал свою ладонь кулак. Ударил, что было силы по стене.

— Никто не выходит, и никто не входит в крепость с этого момента! — сказал он стражнику. — Объяви по всем уровням безопасности. Мы под замком. До моего особого распоряжения. Это сейчас самая важная задача! Вы поняли?

Крепость погрузилась в напряжённое молчание. Даже птицы на башнях снова замолкли. Каждый внутри был под подозрением. Что в целом и понятно. Слишком болезненной была ночная атака от Ордена Инквизиции.

Лия лежала в покоях ведьм. Ей было уже намного лучше, но она вс1 еще оставалась слаба. Алекс зашёл, чтобы навестить её. Комната была тёмной, завешанной травами, с капающими откуда-то каплями воды — словно сердце этой крепости билось своим специальным ритуальным ритмом. Лия открыла свои глаза. Он хотел сказать что-то лёгкое, пошутить, как обычно, но не смог. Слишком напряженный был момент.

— Жива…неужели… А я думала, что уже смогу отдохнуть от бесконечных битв… — произнесла она. — Но ты выглядишь хуже меня.

Он улыбнулся. Еле-еле, уголками своих алых губ.

— Я просто уже привык быть между молотом и наковальней, а не внутри кузни.

— Ты злишься, — сказала она. — Потому что кто-то изнутри впустил их к нам? Верно?

Он положительно кивнул.

— Поэтому никто не уйдёт от сюда. Я поднимаю магов, ведьм и допросчиков. С магией истины. Будем вычищать эту гниль изнутри. Другого выбора нет. Слишком важный момент. Мы так близки к общей победе.

В крепости начались допросы. Ведьмы чертили на полу круги, в которые усаживали подозреваемых. Один за другим шли командиры, охранники, старейшины и даже повара. Улики — не прямые, но в воздухе уже витала тревога.

Один из командиров, Рейн, казался особенно нервным. На него в первую очередь пало подозрение. Он потел даже в прохладном зале, отвечал всегда слишком коротко и глядел куда-то в сторону. В пустоту. Ведьмы пока ничего не нашли, но Алекс всё записал. Все показания. Кто где был. С кем был. Алиби каждого было проверено. Подозрение уже было. Доверия больше не было ни к кому. Сейчас ничего больше не имело для него значения, кроме как найти предателя. Второго такого же визита инквизиции крепость могла не выдержать. Это было слишком опасно.

На улицах крепости начали шептаться местные. Люди чувствовали, что происходит «охота на ведьм». Они ждали лидера, но лидер был сам в поиске.

Алекс спал урывками. В кошмарах он видел, как Лия умирает, а его армия поднимается на него самого. Пламя в груди снова начало сильно пульсировать. Амулет некромантии отзывался на тревогу, но Алекс не давал ему воли. Сейчас было не время. Позже. Когда пойдём на столицу.

Через три дня после закрытия ворот, когда нервы были натянуты до предела, к нему в кабинет вошёл Халдур — офицер гномов. Он принёс странное письмо. В нём была пометка, будто кто-то из гномов отдал карту обороны крепости незадолго до нападения. Почерк был неясен, но зацепка была.

— Ты понимаешь, что это значит, Халдур? — спросил Алекс.

— Значит, кто-то хочет, чтобы ты подумал, что это гномы, — ответил Халдур. — А значит, это, скорее всего, не гномы. Ищем среди других?

Алекс кивнул. Он уже знал, что это была ловушка. Но если это ловушка — надо заставить крысу выползти на запах сыра.

Он позвал ведьму Тиру. Та, почти без слов, поняла, что нужно. Они начали готовить иллюзию. На завтра было объявлено новое тайное заседание Совета. В него внесли не тех, кого надо, и исключили тех, кто точно не причастен. Приманка — была готова. Оставалось ждать.

Ночь перед этим была особенно тёмной. Даже костры гасли сами по себе или от легкого дуновения ветра. Алекс стоял у стены и ждал. Пламя метки в груди слегка тлело. Словно чувствовало: охота близко. Очень близко. Враг где-то рядом. Он обязательно его поймает.

На следующее утро всё было готово.

Алекс сидел за круглым столом, окружённый «советниками», каждый из которых играл свою роль. Лия настояла на том, чтобы присутствовать — она хотела видеть того, кто осмелился нанести удар изнутри. Кто осмелился придать их в тот момент, когда они были максимально уязвимы.

Двери были приоткрыты. Именно так, чтобы кто-то, прячущийся в тени, смог подглядеть за происходящим.

Через час после начала собрания Лия поймала движение у окна. Она кивнула. Алекс продолжил играть роль ослабленного и растерянного лидера.

И тут… вспышка холода. Кто-то бросил заклятие. Два солдата упали. В зал ворвался человек в броне с эмблемой лагеря Ольги.

— Проклятые! — завопил он. — Вы ведёте нас к гибели! Инквизиция — порядок!

Алекс встал. Пламя в груди мигнуло. Он двинулся вперёд.

— Вот и пойман, сучонок!

Ведьмы сомкнули круг. Магия скрутила шпиона. Тот орал, плевался, но уже ничего не мог изменить. Крыса попала в ловушку

Халдур вошёл через другую дверь.

— Значит, не гном, — произнёс он и встретился с Алексом взглядом.

— Никогда и не было в вас сомнений, мой друг — ответил Алекс.

Под пытками шпион признался: он был внедрён в армию через отряд Ольги, но его истинная лояльность всегда была за Орденом Инквизиции. Он также назвал имя второго агента — якобы посланного за припасами в один из северных фортов. Тот мог собрать разведданные, нанести удар с тыла.

Алекс кивнул. Его лицо не дрогнуло. Но в глубине глаз полыхнуло пламя.

— Мы устроим суд. Публичный. Пусть все знают, чем заканчиваются такие игры. Настало время каждому окончательно определится на чьей он стороне и какое видим будущее для империи.

Во дворе начали строить помост. Люди собирались. Лагерь снова загудел жизнью. Даже птицы запели свои трели.

Лия смотрела на Алекса, когда он проходил мимо. Она чувствовала: он меняется. Не просто воин. Уже не просто лидер. Он всё больше и больше был похож на Императора.

Он становился даже чем-то большим. И даже немного страшным.

В день суда над лагерем повисла тишина, такая плотная, что, казалось, она сдавливала грудь сильнее любого доспеха.

На центральной площади уже ожидал своего часа помост из свежего дуба. Над ним развевались знамёна метконосцев и символы всех союзников. Солдаты стояли кольцом, ведьмы замыкали круг чар, охраняя пространство от магии. Люди толпились за ограждениями — все хотели видеть, как будет вершиться правосудие сегодня.

Алекс вышел на помост в чёрном плаще, пламенем расходившемся от груди. Лицо — каменное. Позади шёл Халдур, сдержанный, как всегда, и Лия, с закрытым капюшоном. В центре стоял скованный шпион. Его лицо было избито, губы треснули, но взгляд остался дерзким. Казалось, ничего не могло в этот момент сломить его веру в Орден Инквизиции.

Алекс оглядел толпу.

— Сегодня мы здесь не для мести, нет! — начал он. — Мы здесь для правды и только ради правды!

Ветер поднял край его плаща. Толпа притихла. Даже магические огни на шестах вокруг сцены стали гореть ровнее.

— Перед вами стоит человек, который вошёл в нашу армию, ел за нашим столом, делил наш хлеб. А когда пришло время — открыл ворота Инквизиции. Предал нас с вами, братья и сёстры!

Гул пошёл по рядам.

— Он не просто солдат. Он символ той раны, что гноится в любом войске. Предательство. И если мы его не выжжем — оно убьёт нас всех.