— Не спится? — спросила она.

— Нам не справиться своими силами. — Алекс говорил глухо. — Даже с артефактами. С каждым днём их становится тяжелее носить… Словно они требуют чего-то взамен. И я не знаю, сколько ещё смогу выдержать.

Лия молчала. Потом сказала:

— Ты уже выдержал больше, чем любой другой в этом мире.

Алекс кивнул, но не улыбнулся. Он понимал: пора перестать быть беглецом, искателем, даже воином. Пришла пора стать чем-то большим.

— Завтра отправим гонцов, — сказал он. — Во все деревни, села, забытые укрепления. Всем, кто когда-то знал слово «сопротивление». Ведьмам леса — передай через свои каналы. Скажи, я готов с ними говорить, если они готовы сражаться. Даже если я им не по душе. Нам нужны все.

— Даже Озарк? — уточнила Лия. — Не думаю, что он так просто согласится бросить свой двор и снова играть в мятеж.

— Озарк — прагматик, — хмыкнул Алекс. — Он поймёт, что, если Инквизиция победит, не останется никого, даже тех, кто спрятался в своих крепостях. Я напишу ему сам.

В темноте Алекс зажёг свечу, сел за грубый деревянный стол и начал писать:

«Озарк. Мы когда-то приняли решение идти вместе. Теперь дорога у всех одна: вперёд или в пепел. У меня есть сила, у тебя — земля и люди. Объединяйся со мной. Вместе мы можем бросить вызов. Я жду твоего ответа. — Барон Алекс, кровный брат Империи.»

Он свернул письмо и передал гонцу, вставшему на колено у порога.

— В путь сейчас же. Если увидишь войска инквизиции — обходи. Но если дойдёшь — скажи, что война идёт к ним.

Когда все гонцы уехали, а ведьмы получили свои знаки через магический костяной круг, Алекс ещё долго сидел один на башне. Ветер развевал его волосы, метка в груди пульсировала, как тлеющий уголь.

Где-то далеко, в небе, затрещала молния. Начиналась буря. Но теперь он знал — он её встрет

ит не один.

Первый ответ пришёл на пятый день.

Алекс сидел в шатре, когда посыльный положил перед ним свёрнутое в черный воск письмо, от которого пахло жасмином и дорогими чернилами. Он провёл пальцем по гербу — остриё меча, пронзающее корону. Этот знак был ему неизвестен. Владычица Черноземья, Княгиня Ольга.

Он медлил, разворачивая пергамент. Слишком много ходило о ней историй. Слишком страшных — и слишком правдоподобных.

« Барон Алекс из метконосцев.

Твой зов я услышала.

Приди в мои земли. У меня есть пятый артефакт.

Щит, что ты ищешь, лежит у моих ног.

Приди, если готов заключить союз с ночной бурей.

Княгиня Ольга.»

Он перечитал письмо дважды. Ни требований. Ни условий. Только приглашение. Опасное, как сладкий яд.

Позже, когда солнце уже клонилось к закату, Алекс нашёл Лию на холме. Она тренировалась с двумя клинками, вращаясь в танце, будто смерть была её партнёром. Он не успел и рта раскрыть — она уже знала, о чём он хочет спросить.

— Она ответила первая да? — сказала Лия, не оборачиваясь.

— Да, — кивнул он. — Ты знаешь, кто она?

Лия остановилась. Опустила мечи. Посмотрела на него взглядом, от которого даже у самого опытного воина могло бы застыть сердце.

— Знаю. Все знают. Её зовут Чёрная вдова Черноземья. По легенде, она отравила мужа в первую же брачную ночь. С тех пор каждый вечер — пир, каждый вечер — новый мужчина. Утром их вешают. Ни один не дожил до второго поцелуя. У неё своя армия. Преданные ей до безумия солдаты, которые молчат, даже когда режут противника по кускам.

— И ты думаешь, это правда?

— Думаю, что хуже. У неё нет врагов — ни живых, ни мёртвых. Только гости. И тайны. Много тайн.

Алекс молчал, глядя, как ветер гонит пепел с угольев костра. Он знал, что война приближается. Он видел в снах обугленные стены, слышал плач детей и знал, что инквизиция не остановится. Без щита они не выстоят. Без союзов — падут в этой битве.

Он не боялся смерти. Он ничего не боялся вообще! Но может ли он согласится на союз с кем-то, кого не сможет контролировать. С кем-то, кто убивает по утрам, чтобы скрыть свои желания.

— Щит точно у неё? — спросил он.

Лия кивнула.

— Последний артефакт. Я видела его однажды, в своих видениях. Он чёрный, как зола, с золотыми письменами. Удерживает не просто удар, он отражает саму магию. Без него ты не сможешь победить.

Алекс закрыл глаза. Всё сводилось к этому.

Война, в которую он не хотел ввязываться. Артефакты, что начали разрывать его душу, словно хотели сделать из него не человека, а монстра. И женщина, чьё приглашение пахло могилой и страстью.

Он долго молчал. Затем тихо сказал:

— Решено. Я поеду.

Лия подошла ближе, положила ладонь ему на плечо.

— Там не будет спасения. Но может быть — шанс.

Он кивнул, глядя в горизонт. Где-то там, за болотами и чёрными башнями, ждала Ольга. И с ней — щит, который мог изменить всё. Или уничтожить.

В воздухе была тяжесть, а в глазах Алекса — решимость.

Путь к землям Ольги был спокойным, но мысли Алекса бурлили. После череды кровавых схваток и потери Молчуна, он чувствовал, как на плечи легла тяжесть не только артефактов, но и судьбы. Империя. Армия. Метка. Корона. Всё это сжималось в кулак в его груди. И всё же, когда впереди замаячили стены владений Княгини, внутри у него что-то дрогнуло. Письмо было написано с той самой дерзостью, от которой хочется держаться подальше… и всё равно идёшь навстречу.

У ворот его уже ждали. Стража поклонилась, узнав гостя.

— Вас ждут, Барон Алекс, — сказал один из них. — Госпожа Ольга приказала не заставлять вас ждать ни минуты.

Он ехал верхом по внутреннему двору и чувствовал на себе взгляды. Женские, мужские — равнодушных не было. Алекс сам не знал, что именно от него веяло теперь: силой или смертью, величием или безумием. Но он привык, что люди смотрят. Он стал для них кем-то большим, чем просто беглым преступником.

Когда двери замка раскрылись, Ольга стояла на лестнице — в простом, но безупречном наряде, волосы убраны в боевую косу, а на лице — та самая ухмылка. Теплая и дерзкая одновременно.

— А вот и ты, — сказала она и сошла вниз. — Цел, невредим, и с новой игрушкой на поясе. Это меч пламени? Кто-то решил отдать тебе артефакт из жалости?

— Жалость — не то, что я тут часто получаю, — усмехнулся Алекс. — А ты даже… интереснее, чем я представлял себе.

Она окинула его взглядом. В нём не было ни игривости, ни кокетства. Это был взгляд охотницы, которая встречает не добычу — равного.

— Пойдём. Я устроила пир в твою честь. Но не думай, не потому что ты великий, а потому что мне просто стало скучно. Ну и… может, мне просто интересно, кто ты такой, метконосец.

Пир начался ещё до захода солнца. В большом зале горели факелы, пахло жареным мясом, вином, дымом и корицей. За столами сидели её приближённые — ведьмы, маги, дворяне, старые боевые товарищи, пару странных наёмников с татуировками и один бродячий поэт, который пел песни про Алекса, будто знал его всю свою жизнь.

Алекс сидел рядом с Ольгой. Бокал тёплой медовухи в руке, плащ скинут, меч прислонён к стене. Он смеялся — впервые за долгое время. Не потому, что всё хорошо, а потому что здесь он мог позволить себе быть просто человеком. Хотя бы на вечер.

Ольга наклонилась ближе, её губы почти касались его уха:

— Я слышала, ты собрался идти войной на Инквизицию. Амбициозно. Даже для тебя.

— Хочешь отговорить?

— Ни за что. Я хочу быть рядом, когда ты либо победишь, либо сгоришь.

Они посмотрели друг на друга. Взгляд в глазах Ольги — как удар молнии. Внутри у Алекса что-то шевельнулось. Искра. Та самая, опасная, непредсказуемая. Но именно такие зажигают мир.

— Тогда выпьем за пламя воины! — сказал он.

— За пламя! — ответила она и хлопнула бокалом в его.

Пир длился до глубокой ночи. Гости постепенно разбрелись, кто в покои, кто на улицу, а кто — прямо под столы. В зале остались лишь Алекс, Ольга и несколько стражей у дверей. Вино уже не пьянило, только согревало. Огни в камине плясали, отбрасывая на лицо Ольги отблески, будто само пламя жило в её глазах.