— А если завтра я не выживу? Что тогда будет со всеми вами? — спросил он. — Всё, что я создал, рухнет.

— Тогда кто-то поднимет знамя. Я. Или Ольга. Или… кто-то другой. Да кто угодно. Алекс, ты дал им искру. Ты стал началом. Началом чего-то светлого и намного большего чем тьма инквизиции.

Он посмотрел на неё. Долго. Словно впервые.

— А ты? — спросил он. — Ты чего боишься?

Она на секунду улыбнулась — устало, но по-настоящему.

— Что ты умрёшь. А я останусь. С этим огнём внутри. Без тебя. Лучше будет умереть вместе. Для меня уже давно это нге просто война за империю против инквизиции! Для меня это уже давно война за тебя. Надеюсь ты это заметил.

Тишина. Костёр треснул, выбросив искру.

— Заметил, но никогда не думал, что ведьмы бывают сентиментальными, — пробормотал Алекс, глядя на пламя.

— Только ночью у костра. И только рядом с такими идиотами, которые называют их сентиментальными в глаза. — Она подалась ближе. — Ты не обязан быть героем, Алекс. Но ты нужен этим людям!

— Но все ждут, что я именно им и стану.

— А я жду, что ты просто останешься жив. Вот чего я жду, Алекс!

И тут — короткая пауза. Их пальцы соприкоснулись. Просто случайно. И не случайно одновременно.

Он взял её ладонь в свою. Сжал. Она не отдёрнула. Только смотрела — прямо в глаза.

— Лия…

— Не говори. — Она улыбнулась чуть грустно.

— Если завтра кто-то из нас не проснётся, пусть хотя бы этот момент останется чистым.

Он хотел было пошутить — как обычно. Сказать что-то про то, как она хорошо пахнет травами и смертью, или что влюбиться в ведьму — не лучшая идея. Но не сказал. Потому что впервые ему было не до слов. Ему было хорошо.

Он просто потянулся — и коснулся её лба своим.

И они долго сидели в молчании. Без поцелуев. Без страсти. Но ближе, чем когда-либо.

Потому что завтра — война.

А этой ночью они были не проклятым метконосцем и ведьмой.

Они были — просто людьми. Честными.

Утро началось не с петухов — с рёва горна.

Алекс стоял на возвышении внутри главного двора крепости. Перед ним — море лиц: метконосцы, гномы, лесные ведьмы, крестьяне с топорами, проклятые, что едва выглядели живыми. Их было много. Больше, чем он ожидал. Больше, чем когда-либо было вместе.

Он посмотрел на них и почувствовал, как метка в груди вспыхнула. Не болью. Гордостью. Гордостью за себя и за каждого из них.

Шагнув вперёд, он поднял руку вверъ.

Тишина опустилась мгновенно.

— Ну что, родненькие, давненько не виделись! — начал Алекс, глядя на всех. — Ребятишки, сегодня тот самый день, когда мы либо станем легендой… либо станем частью легенды, которую расскажут другие. Будут передавать от отца к сыну.

Послышался лёгкий смех. Кто-то даже крикнул: «Говори, командир!»

— Я смотрю на всех вас, и знаете, что вижу? Нет, не армию. Не гвардию. Не отряд героев из страшной сказки.

Я вижу:

— Проклятых, которых списали со счёта.

— Ведьм, которых сжигали.

— Гномов, которые просто хотели варить своё пиво.

— Крестьян, что до вчерашнего дня умели только копать картошку.

Толпа снова усмехнулась. Алекс позволил себе короткий хмык.

— Но всё это… всё это не вообще не важно. Потому что сегодня мы все — одно. Один единый кулак. Один стальной сапог, готовый дать хороший такой пинок под сраку тем, кто считал нас отбросами общества.

Он замолчал на секунду, давая словам утонуть. Потом продолжил, уже тише:

— Мы сражаемся не за трон. Не за золото. Не за славу. Не за меня. Мы сражаемся за право жить. За право быть собой.

Мы — те, кому дали клеймо. Метку. Проклятие. Но знаете что? Пусть тогда они боятся нас. Потому что мы — не мёртвые. Мы — те, кто встал. И больше никогда не упадёт.

— Кто ты? — вдруг выкрикнул кто-то из проклятых.

Алекс усмехнулся. Положил руку на грудь, туда, где пылала метка.

— Я? Я — такой же, как вы. Только громче.

Я — спецназовец, умерший в своём мире.

Я — преступник, которому дважды пытались отрубить голову.

Я —Герой. Проклятый. Я Алекс Метконосец!

И больше всего — я ваш Император.

Молчание повисло над строем. Потом кто-то крикнул:

— Мы с тобой, Алекс!

— Мы — Армия Метки! — второй голос.

— Проклятые — не значит отбросы!

Толпа начала скандировать. Барабаны загремели. Гномы били по щитам. Лесные маги взвели посохи. Лия стояла в стороне и смотрела, как огонь собирается вокруг одного человека.

Алекс обернулся к ней — взгляд на миг встретился.

Он не кивнул. Не улыбнулся. Просто взглянул. И она поняла.

Он готов.Он поднял руку в последний раз.

— Враг думает, что мы тут легко сломаемся.

— Он думает, что нас разъедает проклятие. Но как же он ошибается! Проклятие — это наша сила! Мы Проклятая Империя! И мы победим!

— Но пусть знает — мы не сломаемся. Мы разорвём цепи. И выжжем их лёд. Мы — огонь. Мы — метконосцы. И если завтра мы падём — мы падём, стоя. С мечом в руке. Со смехом в сердце. И с огнём в груди.

— Так давайте заставим их пожалеть, что эти сукины дети пришли сюда!

Рёв армии был таким, что задрожали стены.

В этот миг всё изменилось.

Когда гул толпы стих, Алекс спустился с трибуны. Мускулы дрожали не от усталости — от напряжения, сдерживаемого напряжения по всему телу. Он ощущал, что стало слишком… правильно. Слишком едино. Слишком хорошо, чтобы не сорваться в ад.

Лия догнала его у входа в башню.

— Красиво говорил, — тихо сказала она.

— Просто слова, — ответил он, глядя в небо. — Завтра посмотрим, чего они стоят.

Она хотела что-то сказать, но в этот момент к ним подбежал маг-разведчик, запыхавшийся, как будто бежал от самой смерти.

— Милорд! — он едва не упал на колено. — Разведка с южного холма. Там… вам нужно это видеть.

С холма действительно было видно всё.

На горизонте, в разрывах облаков, медленно двигалось чёрное море. Но это было не море. Это были знамена. Колонны. Отряды инквизиторов.

— Их… столько, — прошептал один из дозорных. — Я не знал, что их столько вообще существует.

Алекс молчал. Он уже достаточно давно видел не просто армию. Он чувствовал, как метка в груди откликалась болезненным жжением. В их рядах был он. Главный. Лидер Инквизиции. Каир Весс.

— Он там, — сказал Алекс, не отводя взгляда. — Я чувствую его.

Лия сжала плечо:

— Что теперь будем делать?

Он медленно обернулся. На лице — спокойствие, которого он сам не ждал от себя.

— Теперь… начнётся буря.

И вдруг — из тумана впереди, над инквизиторской армией, поднялся тёмный силуэт.

Гигант. В чёрных доспехах. Огромный, как башня.

Он был живым — и мёртвым одновременно.

Собранный из костей.

Закованный в лед.

С глазами, горящими как угли.

— Что это такое… — выдохнул дозорный.

Алекс сжал рукоять меча.

— Это их туз в рукаве. Такого даже я не ожидал

— Он двигается, — произнёс маг. — Прямо на нас.

Алекс развернулся и пошёл вниз.

— Поднять тревогу. Всех на стены. Началось. Дайте мне немного времени, я придумаю, что нам с этим делать.

Внизу снова загремели рога. Воины бросились к оружию. Гномы — к баллистам. Лесные ведьмы стали чертить руны.

Алекс стоял на бастионе. Метка в груди пылала огнем, будто там переродился Феникс.

— Ну что ж, Каир… — пробормотал он. — Посмотрим, кто кого победит сегодня. Лёд или Пламя.

Крепость содрогнулась.

Первая ледяная волна ударила в ворота. Держатся. Не зря он приказал заменить их в самом начале своего правления крепостью

Небо трескалось от молний. Настолько много их было.

Буря началась. Самая великая битва в истории этой империи уже на пороге.

И сегодня земля будет окрашена в красный цвет от крови павших на неё