— Ты в порядке? — Лия подошла, проверяя его раны.

— Так, царапина… Только пахну теперь болотом, как будто сам теперь вурдалак.

Молчун подошёл, отрезал кинжалом голову твари и, не говоря ни слова, положил её в мешок.

Вечером, когда троица вернулась в крепость, крестьяне уже собрались у ворот. Молчун вытащил голову вурдалака и поднял её вверх на вытянутой руке. Увидев трофей, они закричали, кто-то ударил в бубен, другие начали хлопать и радоваться.

— Барин победил вурдалака! — кричал один.

— Да здравствует барон Алекс! — прокричала старуха, и толпа подхватила.

Их встретили, как героев. На площади вспыхнули факелы, запах жареного мяса ударил в нос, появились деревянные бочки с вином и медовухой.

— А теперь, барин, отдыхайте! — крикнул один из мужиков, — и выпейте за победу!

Алекс усмехнулся, оглядел своих спутников, и сказал:

— Только одно скажу — если все крестьяне такие, как этот мужик, может, я и не зря бароном стал.

Но в ту же секунду у края площади появился всадник. Лицо его было скрыто под капюшоном, и он держал в руках свиток с печатью инквизиции.

Крестьяне замолкли. Медовуха перестала литься.

Всадник крикнул:

— Я ищу барона Алекса. У нас есть к нему вопросы.

Алекс вышел вперёд, в толпе послышался тревожный шёпот. Он чувствовал, как за его спиной напряглась Лия, а Молчун едва заметно переместился ближе к периметру — если придётся биться, он первым окажется в бою.

— Я — барон Алекс, — сказал он. — Кто ты такой и что тебе нужно?

Всадник медленно снял капюшон. Лицо его было худым, а глаза — чёрными, как уголь, будто в них плескалась ночь.

— Моё имя Инарт. Я из Ордена Инквизиции. И я пришёл не как враг… пока.

Толпа крестьяне попятилась, зашептались: инквизитор. Это слово произносилось, синоним смертельного страха.

Инарт соскочил с лошади, бросил взгляд на мешок с головой вурдалака.

— Мы следим за тем, кто взаимодействует с запретными силами. А ты, Алекс, носишь метку, которую нельзя было бы получить законным путём.

— Это было не по его выбору, — резко сказала Лия.

Инарт перевёл взгляд на неё и тихо сказал:

— Возможно. Но сила не щадит глупцов. Метка уже изменила его, и будет продолжать. Я вижу, что ты тоже это уже заметила! Моя задача — наблюдать. И, если потребуется… остановить.

Алекс подошёл ближе. В его глазах вспыхнуло знакомое пламя.

— Ты угрожаешь мне, на моей же земле, парень?

— Я предупреждаю, — спокойно ответил Инарт. — Ты думаешь, ты хозяин своей судьбы? Но метка будет питаться тобой. День за днём. Она превратит тебя в того, кого мне придётся убить.

Наступила тишина. Ветер качал факелы, и пламя отбрасывало тени по лицу инквизитора.

— Ты можешь доказать, что контролируешь метку? — спросил Инарт. — Есть один способ.

Алекс хмуро посмотрел на него:

— Говори какой.

— В трёх днях пути отсюда, у подножия чёрных скал, лежит храм, покрытый проклятием. Тот, кто вошёл туда, либо погибал, либо возвращался… другим. Получив один из артефактов силы, Корону знаний. Если ты справишься с испытанием и вернёшься живым — я отступлю. Если нет — по крайней мере, погибнешь с честью. Согласись, лучше умереть человеком, чем жить монстром?

— И что это за храм? — спросила Лия. — Почему именно он?

— Потому что он связан с теми, кто носил метку до тебя. Ты узнаешь больше, если решишься.

Инарт развернулся и шагнул к своему коню. Уже на седле он бросил:

— У тебя три дня. Или ты сам уйдёшь на юг, или мы придём за тобой. Не жди пощады.

Он уехал, оставив за собой клубы пыли и дрожащую тишину. Крестьяне не осмеливались даже дышать.

Лия подошла к Алексу. Он стоял с каменным лицом, но руки сжались в кулаки, а глаза горели.

— Ты не обязан идти, — сказала она. — Это может быть ловушка! Мы только начали строить здесь дом, только начали жить и набираться сил для восстания…

Алекс посмотрел на неё. В его голосе не было ярости — только сталь:

— Если я не пойду, этот дом не простоит и месяца. Они придут. Убьют нас. Заберут всё. А если я вернусь или умру там — никто не посмеет вам угрожать.

Лия кивнула. Молчун положил руку на рукоять меча — знак, что идёт с ним.

Алекс взглянул на надвигающуюся ночь, разорванную звёздами.

— Завтра на рассвете — в путь.

На следующее утро наши герои снова стояли у ворот крепости в ожидании нового путешествия.

— Пока нас не будет, — говорил Алекс, стоя перед собравшимися жителями крепости, — Нужно заменить ворота. Эти щепки — позор для барона. Башни укрепить. Запасы воды и еды — удвоить. Если нас не будет через десять дней — готовьтесь к обороне.

Крестьяне во главе с Трувором положительно кивнули, сдержанно, но уверенно. С тех пор как Алекс уничтожил вурдалака и спас деревню, люди начали смотреть на него не как на пришельца, а как на настоящего защитника.

Он оглянулся на Лию и Молчуна. Те были уже снаряжены: Лия с коротким луком за плечами и поясом с ядами и снадобьями; Молчун — с мечом, которому не хватало только таблички «Я здесь, чтобы вас убивать».

— Кто-нибудь хочет отступить? — спросил Алекс, повернувшись к пятерым воинам, что стояли у стен в новой форме крепостной дружины — ещё не идеально пошитой, но уже с эмблемой баронского дома. Феникс переродившийся из пламени.

Один из солдат — пожилой, с морщинами в форме шрама под глазом — сплюнул в сторону и сказал:

— Мы держали оборону этой крепости многие годы. После этого даже храм, полный призраков, звучит как оплачиваемый отпуск.

— Это правильно, — хмыкнул Алекс. — Но отпуск у нас — с мечом в руках и жопой в мыле.

Путь к храму занял два с половиной дня ходу. Сначала по еловому лесу, потом через холмы, где трава колыхалась, как волны, а затем — через болота, сухие, но всё ещё зловонные. Жаркое солнце делало дорогу максимально невыносимой, и к полудню лошади начали фыркать и сбавлять шаг.

— Ты уверен, что этот храм вообще существует? — спросила Лия, поправляя волосы. — А не очередная легенда, чтобы испепелить тебя на пороге?

— В лучшем случае, это и правда ловушка, — пожал плечами Алекс. — В худшем — честное испытание.

— Барон, ты как будто радуешься… — буркнул один из солдат.

— Немного. Я с детства мечтал проверить свою жопу на прочность в местах, где все простые люди умирают! — усмехнулся Алекс.

— У тебя с мечтами, видать, с детства беда, — фыркнула Лия.

Молчун шагал впереди, будто заранее чуя, где тропа опасна. В одном месте он подал знак рукой, и Алекс остановил отряд. Лишь когда все воины затаились, из-под коряг выползли змеи. Их было больше десятка.

— Лия, ты их любишь больше, чем людей. Может, уговоришь пойти с нами? — прошептал Алекс.

— Только если ты первый поцелуешь старшую из них, — ухмыльнулась она и вытащила пыльцу из сумки.

Когда змеи скрылись, они двинулись дальше, а под вечер третьего дня наконец вышли к краю скал.

Храм стоял прямо у подножия гор — словно часть самой породы, вросший в скалу, полузасыпанный, с раскрошенными колоннами, покрытыми заросшими мхом рунами. От него веяло сыростью, мраком и странным запахом — смесью ладана и гнили.

— Уютненько, — сказал один из солдат, вытаскивая меч. — У меня жена кухню в таком стиле хотела сделать.

— Слушай, а у неё хороший вкус, — хмыкнул Алекс, — особенно если к кухне прилагается смертельное проклятие и язвы.

Они подошли ближе. На стенах уже проступили знаки. Древние символы, похожие на метку, что светилась в груди Алекса. От неё слегка пульсировало — не больно, но будто что-то изнутри тянулось к храму.

— Ну что, господа, — произнёс Алекс, остановившись у входа. — Впереди — проверка. Сдохнем — не забудьте оставить хорошие надгробия. Желаю всем не сойти с ума от этого древнего зла.

Лия посмотрела на него, подняла бровь:

— Это твоё вдохновляющее прощальное слово? Тебе не кажется, что не особо мотивирует?