В конце концов Кайто понял, что его смущает: он подсознательно сравнивал это место с армией, а там на раны старались не указывать. Они были признаком слабости, неидеальности. Каждый солдат империи обязан стремиться к совершенству. Когда Кайто вернулся с фрегата-госпиталя, никто не спрашивал его, каково это — когда тебе чуть не оторвали лицо.

Как он себя чувствует… «Что такое это «я»? — хотелось сорваться Кайто. — Какой в этом смысл, если от «меня» остается все меньше с каждым сражением?» Но он сдерживался, сознавая, что и битва, и черный блестящий протез, и движения диверсантки, убившей Ралаата, — все это напомнило ему об империи. Он не мог сбежать. До этого Кайто пытался просто забыть, сделать вид, что он лишь один из путников, которые бороздят космос. Он был похож на многих наемников, если бы не клейма солнц на его руках. Но империя осталась где-то гораздо глубже, как ржавчина, что разъедала металл.

И поэтому им стоило поговорить с Акирой.

Когда Кайто впервые ворвался в ее госпитальную каюту, то нашел Акиру погруженной в глубины своего разума. Она сумела протащить с собой инфопланшет, подсоединилась к нему напрямую по проводу, воткнув его в маленький аккуратный разъем, что скрывали ее волосы. Напрямую к биочипам, что были встроены в мозг. Акира сидела, бледная и прекрасная, как кукла. Только наклонившись к ней и прислушавшись, Арчи кивнула, показывая, что капитан дышит.

— Мы не должны ее отвлекать, — тихо сказал Кайто. — Это может быть опасно. Нам давали инструкции. Ментаты шли в бой вместе с артиллерией, и если разорвать связь с машиной…

— Мозги может закоротить, я поняла, — закатила глаза Арчи.

Нехотя она отступила.

Появился Ахи-Ди-Ал и замахал на них руками с множеством пальцев, грозно прищурил глаза, чтобы они убирались прочь и не тревожили Акиру. «Извините», — бормотал Кайто, кланяясь на имперский манер и пытаясь затолкать Арчи назад, выгнать ее за дверь.

Акира решила, что может закончить работу, с которой так сразу не смогли справиться лучшие ментаты авесов. Она оставалась в госпитальной каюте, под присмотром Ахи-Ди-Ала, ее навещал Криврин, но Кайто с Арчи так и не удалось поговорить с капитаном. Кайто варился в своих мыслях, сомневаясь и понимая, что оправдывает для себя Акиру, а вот Арчи злилась. Хотя был несомненный плюс от нахождения в каюте растерянного Блеска: при нем Арчи не хотела показывать, что у них какие-то проблемы с капитаном, поэтому по большей части угрюмо молчала или же уходила ковыряться в механизмах «Смеха».

Возможно, Кайто даже радовался, что им не удалось так сразу припереть Акиру к стенке, хоть ожидание и его начинало доводить до ручки. Бездельничая в каюте, поскольку никакой работы на «Тиамат» они все еще не выполняли, Кайто вспомнил все, что он знает об Акире. Он не мог бы сказать, что Акира им лжет. Скорее… недоговаривает.

В ее словах всегда были пробелы, но Кайто не настаивал на правде, потому что знал по себе, как иногда хочется сбежать от прошлого. За спиной Акиры осталось нечто, что она не хотела вспоминать. Она говорила, что жила в богатой и знатной семье, но Кайто и представить не мог, что семья могла быть императорской! Но… все сходилось: и строгие правила, и большая ответственность, и то, что ты сам — как человек — не имеешь значения. Всем плевать было, каков император Дзимму, он был символом, сияющим правителем на парадном портрете. Все эти условности были чужды свободолюбивой, по-детски наивной Акире, которую Кайто знал.

Теперь понятно, откуда у нее столько денег. Наверное, у принцессы оставались свои связи и банковские счета. Долгие годы у Кайто не было собственности, даже боевые костюмы, в которых они умирали, принадлежали империи, поэтому ему сложно было представить, как это Акира может купить целый космический корабль. Но принцесса — о, конечно, она могла бы.

Они с Арчи спорили, не могут ли Акира и Химико быть одним человеком, но наследная принцесса Аматерасу слишком часто появлялась в новостях и в действительности правила страной. Стоило зайти в Сеть Коалиции, как на них посыпались заметки и репортажи, в которых рассказывалось о новых льготах для ученых, об открытых колониях, о торговле ультрамарином — всем этим занималась Химико.

Значит, близнец. Кайто все больше убеждался в этой мысли, ведь он был в подсознании Акиры, смотрел на красную реку, в которой плавали тела девушек, что походили на Акиру как две капли воды. Возможно, «запасной» принцессе при дворе угрожала опасность? Она испугалась и сбежала? Когда Акира играла на гуцине, ему удалось увидеть проблеск воспоминания — человек… девушка? Погибшая или лишь подвергшаяся покушению?

Не хотелось насильно вскрывать эту рану, заставлять Акиру признаваться. Несмотря на нетерпение Арчи, Кайто видел, что Акира не хотела им зла, это было ее личное дело, в которое они беспардонно влезли. Раньше все было проще.

***

— Итак, — спросил Криврин, когда они в следующий раз собрались, — ничего нового по ящику?

— Мы успели расшифровать части, — сказала Акира. Она все еще была сильно бледной, сидела, привалившись к спинке кресла. Это был первый раз за неделю, когда Кайто ее видел, и то пересеклись они на совещании. Но, когда Акира заговорила, он увидел в ее темных глазах искорки привычного любопытства: — Я… не понимаю. Там многое из общего доступа, про ультрамарин, про его свойства. То, что на поверхности. Однако… есть еще кое-что, в самом ядре. По тому, что я раскопала, мне кажется, империя ставила эксперименты на людях. — Помолчав, Акира почему-то покосилась на Кайто. — Они испытывали на них действие ультрамарина.

Гадюка вздохнула, Кайто поежился. Он об этом никогда не слышал, но десяток лет назад, когда проходили эти эксперименты, он был совсем юнцом. Может, останься он на службе, ему бы и удалось добиться нужного уровня доступа, но даже думать об этом было как-то неприятно. Арчи не выглядела удивленной; она упоминала испытание тех телепортов-ускорителей, наверняка у империи было гораздо больше тайн.

Кайто вспомнил мутировавшего полоза, кристаллы, которые рвали плоть и чешую, безумные маленькие глаза, шипение, в котором смешивались отчаяние и боль. Судя по словам Криврина, вымахал полоз гораздо больше, чем положено, да и твердость его чешуи поражала. Не обычная змейка, вовсе нет. Нечто опасное, нечто… неправильное. Кто в своем уме обречет другого человека на такие мучения? И ради чего?

— Похоже, ученые считали, что ультрамарин влияет на развитие умственных и ментатских способностей, — сказала Акира. — Они пытались вырастить сверхчеловека. Эксперименты на животных ничего не дали, ведь у них нет разума как такового, только инстинкты, но вот на людях… Они добились результатов. У испытуемых зафиксировали рост ментальной активности, даже у тех, кто не проявлял никаких талантов прежде. Правда, — Акира смутилась, возможно, посчитав, что взяла слишком радостный тон, — потом испытуемые сходили с ума. Стали говорить о себе в третьем лице, а потом и вовсе появляются какие-то «мы»… В общем, стремно было это читать, — поежилась Акира.

Гадюка с Криврином переглянулись: они видели мутировавшую тварь, поэтому могли представить, к каким последствиям приведут такие эксперименты. Да, человек не обрастет пуленепробиваемой чешуей (хотя кто его знает…), но поломка разумка куда страшнее. Все это время Кайто мог хотя бы знать, что мысли ему принадлежат, но… империя захотела зайти еще дальше.

— Весомый повод спрятать этот ящик и никогда никому не рассказывать, — скривилась Арчи. — Глаза б мои его не видели.

— Но у них, выходит, что-то получилось, если Видящим нужен ваш ящик, — сказал Блеск, который прислушивался к разговорам. Остававшийся вдали от боя с убийцами, пришедшими за авесами, он как будто расстроился, что пропустил все самое важное, и теперь чаще посещал собрания.

— Видящие хотят бессмертия, — вспомнил Кайто краткий разговор с Ралаатом, — и они считают, что могут развить разум достаточно, чтобы, ну, существовать без тела, когда вселенную накроет какой-нибудь кризис. По-моему, это все бредни сектантов.