Тук-тук, тук-тук, — размеренный гул проникал не просто проникал в уши, нет, он буквально впитывался всей поверхностью тела, а ещё он очень напоминал сердцебиение. Очнувшись ото сна, я несколько минут вслушивался в этот гул. Поднявшись с постели, я накинул на плечи свой бронированный плащ. Приятная тяжесть доспеха придала уверенности, а её очень не хватает, когда просыпаешься от звука сердцебиения, причём не своего, а чужого, и судя по гулу, сердце, должно быть, действительно больши́м.
Несмотря на непрекращающийся гул, мне удалось успокоиться. Господи, так и рехнуться недолго! Тряхнув головой и сосредоточившись на молитве, я с трудом нашарил выход из комнатушки. Ладно, надо посмотреть, что это за сердце такое, постояв немного, я определил направление. Идти приходилось в кромешной темноте, должно быть, лучина погасла. Сколько же я спал? Вывалившись в наполненный тьмой коридор, я старательно восстановил в памяти недавний маршрут, по которому прибыл в эту комнату. Стоило прервать молитву, как тьма стала гуще и, кажется, в ней появились, какие-то тени. Господи, неужели я всё-таки рехнулся?! Как-то разом вспомнились так и не выполненные обещания 'молиться, поститься и быть праведником'. 'Господи, прости грешника!' — Взвыл я, ощутив, как нечто мерзкое коснулось щёки. И, никакого отклика, проклятье, а чего я хотел? Гласа божьего с небес или зондеркоманду ангелов, высланных ради моего спасения?
Тени продолжили сгущаться, хотя куда уж дальше? И так не видно ни зги. Тук-тук, тук-тук, — не унималось невидимое сердце, и его стук явно доносился со стороны часовни. Надо посмотреть какого чёрта там твориться — Мелькнула в голове здравая мысль, заодно, может, и тени эти гадкие отстанут. Словно поняв ход моих мыслей, тени, устроили вокруг безумную пляску. От этой свистопляски немедленно закружилась голова. Проклятье, куда же идти? Кое-как нащупав стену, я побрёл вперёд или назад, уже неважно, главное — не останавливаться. Шаг ещё шаг, за ним ещё, не останавливаться, не прекращать читать молитву, похоже, только она и не даёт теням сожрать меня с потрохами. И почему я не сдержал слово? Ну что мне стоило сходить за отпущением грехов, всё равно же с Аврелим в церковь заходил. Исповедали бы меня, да и дело с концом. Звуки сердцебиения с каждым шагом становились все громче постепенно они из едва слышимых превратились в размеренный гул.
- А, чёрт! - Споткнулся я о порог, тени вокруг взвыли в один голос, вокруг стало в разы светлее, я даже разглядел часть коридора, в которой находился. Если память мне не изменяет, то я на верном пути ещё метров пятнадцать и впереди будет часовня. Стоп! Тени разошлись? Что я сделал? Ага, кажется, понял.
- Чёрт! - Рявкнул я громко, тени хлынули в сторону, сквозь тёмную хмарь проглянуло клонящееся к горизонту солнце. Так это что получается? Это слово их пугает? Ха, как всё просто то оказалось, и как я раньше то не догадался? Подпольные организации всегда эффективней своих 'светлых' коллег. 'Только плату требуют непомерную' — Вмешался в мысли внутренний голос. Вспомнив о цене, я припустил к церкви, во весь голос, выкрикивая слова молитвы. Ну, его на фиг, лучше не рисковать, с момента появления в этом мире я как-то стал серьёзней относиться к таким вещам — уж очень велика вероятность того, что бог всё-таки существует. А если это так, то как-то не хочется загреметь на вечные муки в ад из-за такой ерунды.
Влетев в часовню, и чуть ли не ползком добравшись до алтаря, я принялся истово молиться. Под нарастающий гул сердцебиения, странно, но оно словно бы задавало такт моим словам. Пожалуй, впервые в жизни я делал что-то 'истово' и... ничего. Окружившие меня тени по-прежнему никуда не делись, но я не собирался сдаваться. Господи! Может, я и не праведник, но и не такой уж грешник, если пришло моё время, так отправь, хотя б в чистилище, хрен с ним — с раем! Сознание на миг помутилось, неожиданно услышал свой собственной голос только вот вещал он какую-то тарабарщину. Меня прошиб холодный пот, а следом едва заметная вибрация в, где-то в районе пояса привлекла моё внимание. Наваждение схлынуло я больше не слышал тарабарщину озвученную моим голосом, а вот вибрация никуда не пропала навевая воспоминания о моём мире. Также себя вёл, когда-то мой сотовый во время важных встреч и в другие не менее 'удобные моменты'. Только вот нет у меня сотового...да и редкий сотовый вибрирует в тон сердцебиению.
Бросив руку к поясу, я нашарил вибрирующий предмет. Цапнув дрожащую рукоять пистоля, не менее дрожащей рукой я рванул его из перевязи. Тусклый, едва заметный свет окружил дуло, его было слишком мало, чтобы увидеть что-то ещё, но достаточно, чтоб пробиться сквозь тени. 'Господи, спасибо тебе!' — Поблагодарил я, ощутив, что мой переход в мир мёртвых временно откладывается. Наведя ствол в самую гущу живущих собственной жизнью теней, я спустил курок. Сияние на дуле стало ярче, но и только, повинуясь какому-то наитию, я зажал курок, одновременно стараясь не дать воли зарождающимся сомнениям. Свет вокруг дула стал ярче, и ещё, он нарастал с каждой секундой, ещё немного и на конце дула зажглась самая настоящая звезда. Ну, может, и не настоящая, но свет шёл такой чистый и яростный, что тени вокруг расступились, правда, ощущение было такое, будто они отошли, чтоб перегруппироваться. В правом ухе немилосердно засвербело. Сейчас! больше ждать нет смысла, стоило мне отпустить курок, как всё вокруг затопило светом, должно быть, так взрывается пресловутая светошумовая граната. Странно, но ни боли в обожжённой сетчатке, ни желания зажмуриться не было. 'Должно быть болевой шок'. - Мелькнула в голове порождённая школьной программой мысль. Спустя пару мгновений свет померк, и я вновь оказался во тьме, перед глазами плавали световые пятна, сильно пахло озоном, но прошло ещё несколько мгновений и зрение восстановилось.
Запах озона растворился в окружающем меня сумраке, оставив стоять в одиночестве рядом с залитым лучами восходящего солнца алтарём.
- Спасибо тебе господи. - Пробормотал я, осев на пол, а в следующий миг я открыл глаза. Сон? Так это был всего лишь сон? Ну конечно, ожившие тени, вовремя подоспевший рассвет, и все эти световые эффекты. Только вот где-то глубоко в душе тихо пищал червячок безумия. Всё тело дрожало от запоздалого ужаса. И ему было глубоко наплевать на нереальность сновидения. И всё же какой-то странный сон, ощущения были очень реальными. Поднявшись с постели, я смахнул пот со лба, вернее, я думал, что это пот по тому, что в реальности всё оказалось куда хуже. Кровь! Чёрт возьми, это моя кровь, обыскав келью, я обнаружил небольшое зеркало из полированного металла. Увиденное мне совсем не понравилось, на месте лица было кроваво-красное пятно. Чертыхнувшись, я принялся искать, чем бы вытереть лицо. Квадратная тряпица, заменявшая жившему тут до меня монаху, полотенце, оказалась как нельзя кстати, правда сначала с неё придётся пыль стряхнуть. 'Странно как-то, отчего она такая пыльная' — всплыла на поверхность сознания мысль, пока я оттирал лицо от крови. Отбросив в сторону перепачканную кровью тряпку, я вновь посмотрел на своё отражение. Ран на лице не оказалось, впрочем, я чего-то подобного и ожидал, уж очень равномерно кровь покрывала лицо, складывалось впечатление, что я 'вспотел' ею. Прислушавшись к внутренним ощущениям, я убедился, что со мной всё в порядке, ну конечно, насколько это можно сказать о человеке, оказавшемся в подобной ситуации. Некстати вспомнился горячечный бред инквизитора, в груди нарастало мерзкое предчувствие вроде того, что настигло меня в таверне неподалёку от Олидбурга.
Ладно, пора идти, поискав взглядом рапиру, я наткнулся на окровавленную тряпку. Несколько секунд я тупо пялился на неё, а затем припрятал в один из мешочков на поясе. В мире, где кровь даёт власть, не сто́ит разбрасываться ею, а то какой-нибудь местный 'гарипоттер' использует её себе на благо, и что-то я сомневаюсь, что на мне это не скажется.
Выйдя во двор, я несколько секунд нежился в лучах солнца. Пока до меня не дошло, что вокруг тихо, даже непросто тихо, а прямо-таки мертво. Рука самопроизвольно дёрнулась к пистолю. Положив ладонь на рукоять рапиры, я принялся оглядываться. И словно в ответ отовсюду донёсся привычный шум. Складывалось ощущение, что кто-то просто включил звук. Или это я окончательно рехнулся. Ладно, я всегда знал, что нервишки у меня пошаливают.
