На алтаре, возвышавшемся в центре полутемного зала, лежали три предмета, каждый из которых излучал свою уникальную ауру. Древний свиток, покрытый таинственными символами, казалось, источал шепот прошлого, который можно было услышать, лишь коснувшись его. Желтый кристалл, сверкающий внутренним светом, пульсировал, как живое сердце, наполняя воздух мягким золотистым сиянием. Кинжал с рукоятью, украшенной мерцающими рунами, выглядел так, будто был создан из самого света и тени, его лезвие сверкало, отражая таинственные образы. Я медленно приблизился к алтарю, чувствуя, как древняя магия заструилась по венам, наполняя меня трепетом. Протянув руку, я осторожно коснулся гладкой поверхности кристалла. Его тепло обожгло кожу, но в этом не было ничего неприятного — лишь легкое покалывание, как будто камень делился со мной частичкой своей силы. Затем мои пальцы коснулись древнего свитка, и символы на пергаменте начали оживать, словно пробуждаясь от долгого сна. Они медленно, но уверенно складывались в слова, которые я не мог разобрать, но чувствовал их глубинное значение. Эти слова, словно шепот ветра, проникали в самое сердце, пробуждая во мне неведомые доселе чувства и мысли. В этот момент я понял, что свиток не просто древний артефакт, а нечто гораздо большее. Свиток звал меня, манил в неведомое. Его магия была сильнее меня, и я чувствовал, что должен разгадать эту загадку, даже если это будет стоить мне жизни. Я осторожно развернул свиток, и передо мной открылись строки, написанные на древнем языке, который я никогда не изучал. Но, как ни странно, я понимал каждое слово, это был обучающий свиток древнего языка. Передав мне свои знания свиток распался в моих руках черным пеплом. Теперь я мог читать, писать и говорить на древнем языке, о таком подарке я не мечтал даже в своих снах.
Мои друзья с интересом наблюдали за моими действиями, но не спешили подходить к алтарю. Я решил закончить осмотр алтаря, на нем лежал кинжал — его рукоять, украшена мерцающими рунами, наконечник кинжала, выполненный в виде огромного кристалла накопителя, переливался всеми цветами радуги, словно внутри него был заключен целый мир. Я протянул руку, и кинжал сам скользнул мне в ладонь. Прозрачное лезвие, длиной в две мои ладони, переливалось черно—белыми узорами, словно живые тени скользили по его поверхности. Узоры напоминали древние письмена, но я не мог разобрать ни одного слова. Казалось, что кинжал обладает собственным разумом и характером, и я чувствовал, как его энергия проникает в меня, наполняя тело странным, но приятным теплом. Пока я изучал алтарь, мои друзья расположились в трех метрах от него. Они расстелили свои плащи прямо на холодном каменном полу, уселись на них и разложили пироги и квас в глиняном кувшине. Я присоединился к ним, и мы молча ели. Каждый из нас погрузился в свои мысли, но, думаю, всех интересовало одно и то же: что нас ждет в подземелье.
Через двадцать минут мы продолжили движение, вновь создали боевую тройку и вошли в недавно открытый проход. Это был длинный коридор, освещаемый магическими факелами, которые источали мягкий, мерцающий свет. Стены коридора были из темного, покрытого мхом камня, с выступами и нишами. Вдоль стен тянулись массивные, окованные железом двери, каждая из которых была магически запечатана. Их поверхности были испещрены сложными узорами, которые мерцали слабым красным светом. В конце коридора, на пределе видимости, была видна открытая настежь дверь. Мы направились к открытой двери в надежде увидеть там то, что даст нам хоть какую разгадку этого места. Мы осторожно приблизились, не отрывая глаз от двери. Её поверхность казалась живой, переливаясь оттенками золота, серебра. Воздух вокруг дрожал от невидимой энергии, словно мы стояли на пороге другого мира. С каждым шагом к двери ощущение тревоги усиливалось. В воздухе витал густой аромат старых книг, пыли и чего—то ещё, неуловимого, но тревожного. Мои спутники переглядывались, их лица были напряжены. Грилф остановился, поудобнее перехватил рукоять боевого молота, Бор взял в руки свой магический посох и активировал дополнительный купол защиты, я взял в правую руку кинжал с прозрачным лезвием. Мы вошли в просторное помещение, и перед нами предстала сцена, от которой перехватило дыхание. Огромный зал был погружён в мягкий полумрак, освещённый мерцающими светильниками, похожими на огромные звезды. В центре возвышался древний алтарь из чёрного камня, покрытый символами, светящимися слабым голубым светом. Вокруг алтаря стояли высокие книжные шкафы и полки, каменные тумбы, уставленные древними фолиантами в кожаных переплётах. На полках виднелись свитки, покрытые странными письменами, и магические артефакты, излучающие слабое свечение.
В дальнем конце зала, за массивной деревянной дверью, возвышалась фигура своими очертаниями, напоминающая хумана, окутанная тенями. Но это был не человек, а существо, облачённое в длинную мантию с капюшоном, который скрывал его лицо. Его присутствие ощущалось как нечто древнее и могущественное, что вызывало у нас неподдельный трепет. Фигура стояла неподвижно, сложив руки на груди, и её силуэт, казалось, пульсировал слабым светом, который то угасал, то разгорался вновь. В воздухе вокруг неё витали искры магии, создавая вокруг зловещую атмосферу.
— Давно не видел разумных, — произнёс глубокий, резонирующий голос, который эхом разнёсся по залу. — Вы нашли путь сюда, но это не значит, что найдёте выход. Это говорю вам я— хранитель Великого тёмного бога Амаури, бога метаморфа и трансформации. Уже несколько тысячелетий я жду его возвращения из нижних пределов. Впрочем, вас это уже не касается.
Существо сделало шаг вперёд, и его капюшон слегка колыхнулся, открывая часть лица. Его черты были искажены, словно кто—то пытался изменить их, но не смог довести дело до конца. В его глазах светились древние знания и бесконечная усталость.
— Как давно у меня не было рабов — прислужников, — продолжил он, его голос был полон печали и презрения. — Ваши убогие тела, несмотря на воздействие трансмутации, не в состоянии функционировать свыше пятисот лет. После этого срока они рассыпаются в прах, словно пыль на ветру.
Он сделал ещё один шаг вперёд, и его мантия зашелестела, как будто оживая. Его руки, сложенные на груди, светились всё ярче, и искры магии вокруг него стали гуще.
— Вы пришли сюда в поисках силы или знаний? — спросил он, его голос стал жёстче, а глаза сверкнули холодным огнём. — Или, может быть, вы просто хотели прикоснуться к тайне, которая не предназначена для вашего понимания?
Фигура сделала ещё один шаг вперёд, и её тень, казалось, ожила, потянувшись к нам, словно пытаясь поглотить. Мы стояли, не в силах пошевелиться, чувствуя, как страх и ужас сковывают нас.
— Вы никогда не поймёте, что значит быть истинным слугой Амаури, —произнёс он, и его голос, подобно древнему заклинанию, стал тише, но в нём звучала неизмеримая сила. — Вы не сможете постичь его мудрость и силу. Вы лишь жалкие игрушки в его руках, все вы здесь временные существа, которые исчезнут, как утренний туман. И потому сейчас я трансформирую ваши тела и разум, чтобы вы хоть как—то оправдали своё существование и принесли пользу Великому Амаури.
Хранитель медленно, плавно, словно приведение, направился к нам. Его шаги были бесшумными, а движения — текучими, словно вода, но каждое из них отзывалось эхом в моём сознании, вызывая дрожь и страх. Он не касался каменного пола, словно парил над ним, и в его глазах, скрытых под капюшоном, мерцал холодный, зловещий огонь. Я с ужасом смотрел на него, осознавая, что наша ментальная защита оказалась бессильной. Мы переоценили свои возможности и теперь стояли на пороге гибели. Я мог ещё думать, но мои движения были ограничены. Я застыл за широкой спиной Грилфа, который так и не опустил молот. Я пытался кинжалом с прозрачным лезвием в правой руке уколоть свою левую ладонь, которая находилась в десяти сантиметрах от острия лезвия, в призрачной надежде прервать физической болью тот морок, который навел на меня древний хранитель. В воздухе витал запах древности и магии. Я чувствовал, как силы покидают меня, а разум начинает затуманиваться. Хранитель остановился перед нами, его фигура была окутана тенями, а лицо скрывал глубокий капюшон. Он поднял руки, и в его ладонях заискрились древние руны.
