— Готов поспорить, что знаю, что он скажет, когда кончит кашлять… — сказал Избор Исину.

— А чего гадать? — сказал хазарин — То же, что и я скажет. Что и ты, наверняка, сказал… «Убью всех!»

Гаврила выполз из лужи, что натекла с него, встал на ноги.

— Пошли отсюда. Корабль еще не наш…

Не слушая ответов, он повернулся и пошел к башне, над которой в светлеющем небе топорщился корабельный нос.

— А как на счет того, что бы князя убить? — спросил несколько разочарованный Исин его спину — И родню его всю?….

— Сам помрет, паскуда. Никуда не денется…

Широкими шагами он почти побежал вперед. С него летели брызги и его товарищи старались не приближаться к нему.

— Может осмотримся? — предложил Избор набегу — Мозгами пораскинем?

Гаврила отмахнулся от его слов, как от мухи. Это не было злостью. Это был расчет.

— Торопиться надо. Пока никто нас не ждет. Мы тут для всех в цепях и под стражей…

Гаврила не скрываясь подошел к двери. Изнутри доносились невнятные голоса. Масленников прислушался и поднял три пальца. Исин кивнул. Достав левой рукой нож Гаврила по-хозяйски стукнул в дверь. Разговор прервался, послышались шаги, и дверь отворилась. Не дожидаясь вопросов, Гаврила мгновенно провел рукой по бороде и плеснул тем, что отжал в кулак в лицо стража. Тот замахал руками, заорал, а Масленников оставив его для тех кто стоял позади, шагнул за дверь.

Когда Исин вынул нож из своего, в комнате уже было три трупа. Он оглянулся, отыскивая спрятавшихся За стеной раздался крик. Исин посмотрел назад. Стражник вопил и на его крик сбегались люди с оружием. Спина у хазарина похолодела и он аккуратно закрыл дверь за собой на засов.

— Теперь все — сказал Избор глядя на Гаврилу — Один ушел… В окно…Тихо не вышло…

— Не важно — ответил Гаврила — корабль теперь наш…

Он отодвинул Избора и побежал по лестнице вверх, к небу.

Гаврила высунул голову из люка и замер, загородив собой выход..

— Вот он!

Это было очень не к стати — с него еще капало и Избор снизу поддал Масленникова плечом. Тот выскочил на площадку и застыл. Исин и Шкелет выбрались следом. Стоять просто так времени не было. По всей башне гремел топот ног, словно кто-то рассыпал на самом верху мешок с камнями и теперь они катились вниз, ударяясь о ступени. Разница была только в том, что грохот летел не в низ, в подвал, а напротив, словно горячий воздух поднимался вверх. На площадке стояло что-то громадное, но Избору было не до него

— Не зевай — зарычал он на Исина, как и Гаврила задравшего голову вверх — Закрывай люк!

Сейчас главным было не дать дружинникам Крутогога подняться следом за ними. Они были близко. Рука одного из них уже лежала на обрезе люка. Избор размахнулся, но тот, кто был внизу поскользнулся, в луже, что натекла с Гаврилы и загрохотал вниз, сбивая бегущих следом. Избор набросил крышку люка.

— Брус сюда!

С обоих сторон люка в пол были вбиты железные скобы, а рядом лежала половинка бревна, что наверняка служила запором. Исин дернулся, было к ним, но Избор рывком бросил хазарина на крышку.

— Держи! Что б не один…!

А сам кинулся к бревну. В три шага он добрался до запора… Когда он повернулся, то увидел как Исин, вцепившийся в скобы руками, подпрыгивает, словно крышка котелка на огне. — в крышку люка истово колотили опоздавшие самую малость дружинники. Сил они не жалели и даже с пяти шагов был слышен хруст в плечах хазарина. С каждым ударом щель между крышкой и полом делалась все больше и больше. Не отрывая взгляда от белого от страха лица хазарина, он заревел

— Гаврила!

У него не было нужды отыскивать Масленникова глазами. Нос и так говорил, что тот где-то в двух шагах.

— Гаврила, мыша тебе в задницу! Помоги!

Очнувшись от отропи Гаврила подхватил другой конец бревна. С уханьем и гуканьем они вставили его в скобы и удары снизу сразу стали глуше. Это была отсрочка. Исин ощупывал плечи. Избор сел рядом с ним. Военного опыта… Да что там «военного опыта» — здравого смысла хватало, что бы понять что последует дальше. Не сумев попасть на башню по внутренним лестницам, журавлевцы полезут по стенам. Нужно будет обороняться А как? Чем? Он провел рукой над плечом, подсчитывая стрелы… Три меча, два десятка стрел… В этот раз с ними не было даже дурака.

— Главное мы его все-таки нашли — сказал Гаврила. Только теперь Избор обратил внимание на то, что стояло рядом. Корабль стоял тут же, в двух шагах. Он занимал почти половину башни. Что-то странное было в нем. Избор несколько секунд смотрел, не понимая в чем дело, а потом успокоился. Корабль был удивителен не размерами, а тем, что показывал то, что у других кораблей было скрыто в воде. Его днище, подпертое крестообразно сколоченными дубовыми плахами, нависало над головами светлыми сосновыми досками. На них не было ни гнили, ни водорослей. Красиво изгибаясь они очерчивали границы волшебства. В досках там и сям вспыхивали серебряные искорки. Избор потрогал одну из них.

— Серебро! — вырвалось у него. Даже если б прямо сейчас на его глазах корабль взял бы и полетел, это не было бы большим доказательством его волшебности. Серебряные гвозди в бортах и так говорили об этом. Он на всякий случай, безо всякой корысти, подергал один из них. Но тот сидел крепко.

Гаврила обежал корабль и нашел лестницу. Один за другим они забрались на палубу. Тут все было так же как и на обычном судне — и парус и мачта и даже весла, только вот впереди по носу торчала одна из башен Круторогского терема. На ее крыша собирались лучники. Это было так скверно, что даже на запах, идущий от Гаврилы Избор уже не обращал внимания.

Гаврила был прав. Все было так, как он говорил. Они стояли на палубе летучего корабля, что толку от этого было мало… Сейчас у них не было сил что бы заставить этот кусок дерева полететь даже самым простым способом — сбросив его с башни вниз. Они стояли на палубе корабля, но без кормщика ничего не могли поделать.

Избор провел взглядом по крышам теремов. Там деловито готовились к схватке, выстоять в которой у них не было никакой возможности.

— Это я тоже называю неприятностями. — сказал он не обращаясь ни к кому. — Дурак был бы сейчас к стати.

Время сперва бежало, потом пошло. Беглецы отдышались, боль в мышцах размывалась током крови, но никто не лез по стенам, ни кидал стрел. Только те, кто остался под крышкой, не прекращали своего шумного занятия.

Они колотили снизу так, словно не сами делали эту крышку, и не знали что не спроста она обита железом, да и поперечный брус делался именно для таких вот случаев. Избор послушал звук и немного успокоился. Пока колотили мечами. То ли топоров у них не было, то ли те, что башню строили, делали проход в ней с умом, так, что бы топором не размахнуться.

Рядом запахло выгребной ямой

— Мысли есть?

— Есть.

— Ну? — оживился Избор.

Гаврила покачал руку.

— Руку бы вылечить…

— Хорошая мысль — скучно согласился Избор — А другого ничего нет?

Гаврила покачал головой.

— Болит рука-то?

— Болит.

— Ничего. Потерпи. На колу посидишь — легче станет.

Гаврила поморщился.

— А помрешь — так и вообще болеть не будет.

Он глянул вниз. По-прежнему стены башни были пусты. В ночной темноте много видно не было, но он вполне доверял своему слуху. Не было не шороха, ни шума шагов. Пробежав взглядом по окрестным крышам, Избор посмотрел на корабль. Если бы у него была возможность выбирать на что смотреть, он смотрел бы только на него. Волшебство и красота слились в нем воедино.

— Добрый корабль… — раздалось у него над ухом. Гаврила замолчал, но где-то в голове Избора звякнул колокольчик. Что-то похожее Гаврила уже говорил… Что-то похожее, только тогда голос его был веселее… Он напрягся, чувствуя удачу и напоминанием о далекой ночи в голове прозвучала вся фраза.

— «Добрый острожек! Такой с четырех концов запалить — всю ночь греться можно…»