Литмир - Электронная Библиотека

Круторог прошелся перед ними, разметая полы отороченного мехом халата. Избору показалось, что князь на ходу выдумывает что-то такое несбыточное, что бы они отвязались от него и одновременно нужное в хозяйстве, что бы если уж согласятся выполнить его причуду, то дома появилась бы нужная вещь

— Трудное это дело.

— Не пугай — негромко отозвался Гаврила — Сам знаешь — испугаюсь всем плохо будет.

Князь посмотрел на него через плечо. Избор уловил во взгляде опасливое любопытство.

— Не отпустило еще?

— Вот вот отпустит…Говори быстрей.

Князь щелкнул пальцами, радуясь, что наконец то в голову пришла подходящая мысль.

— Достаньте мне шапку невидимку!

Избор посмотрел на Гаврилу. Тот стоял так, будто ничего и не слышал.

— Шапку невидимку — повторил князь с удовольствием глядя как на лицо Гаврилы Масленникова наползает оторопь. Он неуклюже взмахнул своей грозной рукой, скривил лицо. Его спутник громко вздохнул и переступил с ноги на ногу.

— Очень нужно — добавил Круторог оглядываясь на Избора.

— Как скажешь, князь — согласился тот — Если сапоги скороходы по пути попадутся захватывать?

Князь почесал бровь. Слова эти можно было бы посчитать и оскорблением, но воин смотрел серьезно.

— А вдруг? — подумал князь — Вдруг?

А вслух сказал.

— Ничего… Берите. Я их на Жар-птицу поменяю…

Глава 32

Круторог смотрел, как уходят Гаврила и его спутник. Теперь, когда они не видели его глаз, он мог не скрывать того, что бушевало в его душе. Ненависть копилась там так долго, что едва не разъела ее. Стиснув зубы и прищурив глаза он смотрел в ненавистную спину, и ненависть его мешалась со страхом.

У дверей оба оглянулись и поклонились. Он не заметил этого. Перед глазами стояла картина, как безрукого Гаврилу его гридни с шутками и смехом волокут на лобное место и сажают на толстый, весь в занозах, сосновый кол…Острый запах смолы мешается с запахом крови, Гаврила кричит….

Он вздрогнул, сморгнул тот момент, когда дверь за гостями закрылась, и он остался один.

— Эй, Хайкин, — негромко позвал он — где ты там?

Ковер позади него колыхнулся и в комнату вошел крепкий мужик, ум которого согнал с головы почти все волосы.

— Ну что?

Прежде чем ответить тот посмотрел на княжеские руки. Круторог держался за спинку кресла так, что кожа на пальцах побелела.

— Что скажешь?

На лице вошедшего читалось сожаление.

— Ничего, князь. В нем по-прежнему жива магия.

Спинка кресла в руках князя затрещала.

— Ты же волхв! Сделай что-нибудь!

Волхв покачал головой.

— Я знаю границу своей силы. И ты знаешь, как она велика, но убить его волшбой я не могу.

В гневе князь уронил кресло. Оно упало на ковер мягко и не страшно.

— За что держу тебя?

Волхв не испугался.

— Ты знаешь, князь, за что держишь. Разве знать, что твориться в Киеве или Гороховце для тебя не важно? Разве не важно для тебя, что с тех пор как я живу у тебя, несчастья обходят твою землю стороной?

— Сейчас мне другое важно! Его сила осталась при нем!

Круторог грохнул кулаком по столу. Тавлеи, что стояли там покатились по полу. Князь грозно задышал, словно бык в загоне, но бык понимающий, что загородку ему все же не сломать и не перепрыгнуть. Волхв обошел задыхающегося князя, стол, наклонился за фигурами.

— Что тебе еще? — Спросил князь. — Ступай.

— Это еще не все.

Волхв поднял голову над столом, и князю на мгновение показалось, что от него только и осталось, что эта голова.

— Есть новости куда как более плохие.

— Еще?

— Да, князь. Я знаю, как тебе хочется его смерти, но…

— Что «но»? Что «но»?

Князь вспыхнул и остыл. Разочарование лишило его сил. Уже спокойно, что бы подчеркнуть свою силу и власть над волхвом сказал.

— Знай свое место, звездочет.

Волхв, чуть улыбаясь, склонил голову.

— Нет необходимости напоминать мне об этом. Я и сам знаю свое место. Я должен быть помыслами впереди тебя отвращать несчастья с твоего пути..

Он поднялся из-за стола и стал во весь рост. Неугодливый, сознающий свою силу и нужность князю.

— Я всегда был честен с тобой. Честен и сейчас. Если ты не хочешь слышать то, что я хочу сказать — скажи об этом и я промолчу.

Князь стоял, сжимая злобу в себе до размеров горошины.

Знание было большим искушением. Как и все в этом мире оно имело свои темную и светлую стороны. Проникать в тайны, скрытые ото всех, было приятно и полезно, но видеть в предсказаниях предначертания Богов, неколебимые и не разрушаемые — горьким страданием. Волхв знал это не хуже князя и поэтому спокойно ждал.

— Говори — наконец сказал он.

— Главная опасность сейчас не в нем. Их не двое — Пятеро. Трое остались во дворе. В двоих из них магии намного больше, чем в твоем враге.

Князь шагнул к окну. Их действительно было пятеро.

— Кто?

— Воин без лица и мужик без оружия. В этом магии гораздо больше, чем в твоем враге. Одно хорошо. Разум его спит.

— Он сильнее тебя? — спросил Круторог, ожидая, что волхв возразит ему, но Хайкин спокойно ответил.

— Не знаю. В магии важна не только сила, но и умение. Тут как с оружием. Не всякий, кто имеет самый длинный, и тяжелый меч обязательно победит в схватке. Побеждает обычно тот, кто искуснее обращается с оружием.

Круторог отошел от окна. Волхв был прав. Чаще всего умение брало верх над силой.

— Что говорят звезды?

Волхв поставил фигурки на доску, отряхнул руки.

— Сегодня ночь перемен. Первую половину ночи счастье будет на стороне воров и убийц, а вторую — на стороне тех, кто их ловит. Боги играют…Счастье сегодня будет переменчивым.

Он подбросил в воздух фигурку корабля, что поднял с пола.

— Надеюсь, князь обратил внимание на то, что его враг не владеет правой рукой?

Князь рывком поднял голову и улыбнулся. Он посмотрел на волхва, но тот ничего не сказав только кивнул головой.

— Проверить!..

Как самых дорогих гостей их отвели в княжескую баню. Девки-прислужницы попытались, было увязаться следом, но Избор выгнал их всех. Баня была княжеской, хоть и топилась она по черному, как у последнего смерда, но банщик был искусный, да и квас, которым плескали на камни, тоже был не простой, и веники… Что говорить — княжеская баня и все тут.

Они вошли внутрь втроем. Дурак наелся пряников и уснул. Добрый Шкелет остался рядом с ним за няньку.

Они несколько мгновений прислушивались к женской трескотне за стеной — наверняка девки обсуждали странное поведение заезжих богатырей, а потом начали раздеваться.

Исин кивнул на стенку, отделявшую их от женщин.

— Обиделись?

В голосе его Гаврила уловил желание сбегать, позвать назад.

— А не много тебе, хазарин? — спросил Гаврила. Он с трудом стаскивал с себя рубаху. Кольчуга тяжелым железным комком уже лежала у его ног. Кряхтя, он нагнулся за ней и аккуратно положил на сухую лавку. Избор посмотрел на него и присвистнул. Всю правую сторону плеча заливал багровый синяк.

— Горазда же лягаться эта лесная нечисть…

Гаврила проследил за его взглядом и пожал плечами.

— Жив остался — и на том спасибо… Ей к тому же больше досталось…

Избор вспомнил желтые пальцы на зеленой траве, копошащиеся, словно червяки и передернул плечами от отвращения. Что бы отвлечься, сказал.

— Тебе сейчас девка на пользу бы пошла. Кровь бы погонял…

— Нагонялся… — ответил он сквозь зубы, стаскивая штаны. Штанина зацепилась, он неловко запрыгал на одной ноге и грузно опустился на лавку. Пальцы на полу шевельнулись.

— Вон мозоли даже..

Он постоял согнувшись и длинно и тоскливо выругался. Избор уже раздевшийся и пристроивший поверх одежды меч повернулся.

— Что это ты? Неужто баня не нравится?

— Князь хорош…

— Князь как князь. Своего не упустит, да и чужое мимо рта не пролетит.

— Жар-птицу ему, сапоги… Наслушался сказок…

57
{"b":"94556","o":1}