— Чего ждете? Быстро в воду!

Гаврила сделал шаг назад. Он уже понял, что узелок останется на ветке. С тяжелым вздохом он присел перед Добрым Шкелетом.

— Садись, захребетник. Устраивайся по удобнее…

Шкелет только этого и ждал. Через мгновение его кости скрестились на груди Гаврилы, а пальцы вцепились в одежду. Чувство давно уже не испытываемое им — ужас — попыталось подняться в нем, но Гаврила задавил его.

Он с нарочитым, загодя заготовленным кряхтением поднялся. Его всадник был не тяжел — время иссушило на нем не только кожу и мясо, но и кости, но меч и щит кое что весили.

— Ну держись, дохля, сейчас поскачем.

Туман уже скрыл фигуры друзей, но полоса взбаламученной грязи показывала направление. Болото требовало к себе серьезного отношения. После первого шага он провалился сразу по пояс. Перед глазами Гаврилы мелькнули белые кости — Шкелект очень по человечески поджал ноги.

Через несколько шагов туман уже скрыл близкий еще берег. Он отбрел шагов на 20, когда из тумана вынесло чужие голоса.

— Где они?

— Ушли. В болото.

— Обыскать берег!

— Дураки. Не захотели по-человечески смерть принять.

Потом раздался довольный смех — они заметили узелок. Гаврила заскрипел зубами. Мыслями он был на берегу, около березы с узелком, но потом спохватился. Поддернул вверх Шкелета и пошел вперед, надеясь на то, что разбойники не станут пускать стрел в туман. Уж очень не надежной защитой для него была спина мертвеца.

Разбойники стояли на краю, на последних вершках твердой земли и со злобным весельем смотрели, как в сгустившемся тумане расплываются фигуры так и не застигнутых ими путников. Купец, подрядивший их, платил и за вещи и за тела. Драгоценности теперь были у них, и если бы удалось достать из болота трупы, то можно было спокойно забирать и второй мешок золота, обещанный ими, но ведь купцу нужны были тела, а это значило, что денег им не видать как своих ушей. Жаль, конечно. Только лезть в болото за ними мог или святой или дурак. Ни тех, ни других в ватаге Бобыря не было.

Столпившись на краю разбойники с сожалением смотрели как силуэты расплывались, размывались туманом. Только Сулима горестно вздохнул.

— Такое богатство утопло. Сущие варяги.

По болоту пронеслись чавкающие звуки, словно где-то в тумане кто-то закусывал путешественниками. Шум делался тише и тише, пока не пропал. Ему на смену зазвучала незатейливая мелодия. Дудка в болоте наигрывала какой-то хороводный мотив. Разбойники подавшись вперед вслушивались в него пытаясь понять что это означает. Простая мелодия коснулась берега и улетела в небо.

— Весело у них там — сказал кто-то с завистью.

— С музыкой помирать не в пример легче — согласился другой, опасливо косясь на главаря.

— Паскудливый народ, эти городские. И так и так ведь помрут. Могли бы и о нас подумать

— Всегда, Опря, тебе мало — укоризненно сказал атаман — Не скули. Главное золотишко у нас у нас.

— Так ведь за тела бы добавили бы.

— Наше от нас не уйдет. — Философски заметил Бобырь — Мы свое возьмем.

Дудочка всхлипнула последний раз и смолкла. Несколько секунд он прислушивался к болотной тишине. Мелодии там уже не было. Только комариный звон бродил между кочками и клубами тумана.

— Вот и все. — сказал атаман — Жаль легко померли, даже не помучались…

Болотная жижа расступалась тяжело, словно липовый мед. Не останавливаясь — остановка означала смерть Избор посмотрел назад. Его маленькое войско тащилось следом. Княжна уже превратилась в комок грязи, украшенный зелеными листьями. Она перехватила его взгляд и выпрямилась.

— От разбойников ушли, так теперь главное упырям руки не отдавить. — Подбодрил он ее.

Глаза княжны расширились. Про упырей она еще не думала.

— Ты хоть дорогу-то знаешь? — спросил из-за ее спины Гаврила. — В которую сторону тут Пинск?

— А что тут знать? — бодро ответил Избор — Место ровное, не заблудимся…

На самом деле он врал им. Он не знал дороги. Да и если б знал это ничего не изменило бы. Болото было не просто помехой вставшей на пути. Оно было могилой…. Избор это понимал. Надежды выбраться отсюда у них не было. Он понял это, едва разбойники остановились на краю болота, не собираясь их преследовать. Теперь их не могло спасти его искусство воина. Он надеялся не на себя, а на дурака. Только он мог вытащить их отсюда.

— Раз один дурак сюда завел, другой должен же вывести… — подумал Избор. Он оглянулся. Гы вместо того что бы осознать ответственность и проникнуться, достал дудочку и начал наигрывать заунывный мотив. В клочьях тумана мимо проплывали кочки с которых свешивались корявые ветки и смотрели чьи-то злые глаза. То, что жило в болоте вылезало посмотреть на то, что в болоте не жило.

Трясина жила своей жизнью. Вспухали и лопались пузыри. Еще не отошедшие от зимних холодов лягушки вяло квакали, возмущаясь вторжением.

Гы обеспокоено вертел головой, но беспокоила его не грязь (какая уж там грязь — в болоте он, может еще и отмылся бы) и не лягушки с упырями. Ему было холодно. Ранняя весна была не лучшим временем для купания в болоте. Избор и сам чувствовал, как холод забирается под одежду, царапает кожу и останавливает кровь в жилах. Другие выглядели не лучше. Губы княжны посинели, зубы начали выбивать быструю дробь.

— Холодно — сказал Исин — Отморозим себе тут все нужное…

Избор и сам, лязгая зубами на ходу, раздраженно ответил.

— Сказал бы еще «мокро».

— Так что делать-то?

— Попрыгай — предложил Гаврила — и согреешься… Мы со Шкелетом прыгаем нам и не холодно…

Исин доверчиво попробовал. Он на пол пальца поднялся над трясиной и вернулся обратно. Никто не рассмеялся. Больше всех это заинтересовало Гы. Перехватив его взгляд, Избор скомандовал.

— Еще раз… Всем прыгать… Всем.

Ослушаться никто не посмел. В своих неуклюжих попытках они были похожи на стаю птиц, запутавшихся в силках. Трясина не опускала их, привязывая к себе нитками болотных растений и липкой грязью. Гы раза два подпрыгнул вместе с ними, а на третий, не удержавшись, погрузился в холодную и вонючую жижу с головой. Он бы обязательно заорал бы, если б болото не заткнуло ему рот. Он обиженно замычал и начал плеваться, освобождая рот от попавшей туда мерзости.

— Чччееегггооо жжждддееем? — спросил Исин глядя на дурака. Если б он замерз не так сильно, его обязательно вырвало бы.

В болоте послышался грозный гул. По ногам что-то заворочалось, будто они и, правда, стояли на чем-то живом. В глухом рокоте послышался звук текущей воды. Это было похоже на сотню маленьких ручейков, откуда ни возьмись появившихся в болоте. Журчание не становилось сильнее. Дно болота колебалось, сбивая их с ноги обдавая фонтанами грязи.

— Вот этого!

Жижа кругом бурлила Пузыри болотного газа вспарывали густую жижу и горчили воздух, но Избор улыбался. Он догадывался о том, что происходит. На его глазах Гы начал расти. Из болота показались сперва его плечи, потом грудь. Спустя несколько мгновений он и сам почувствовал, что его выпирает из воды.

— Вперед — негромко сказал он — Дальше будет легче. Если, конечно, он догадался еще и дорогу сделать.

Сделав остров, Гы не догадался сделать дороги. Его интересовало совсем другое. Он вырвался вперед и около ближайшего дерева ткнул в землю пальцем. Там сверкнуло и тут же занялось пламя. Скорченное холодом тело требовало тепла и дурак запалил костерок. Огонь он сделал только для себя. Не то чтобы он был злой, он просто не думал о других. Что бы согреть всех, в этот костерок нужно было положить доброе сухое бревно, но где же его взять? Избор не обольщался. На этом островке силой волшебства поднятом со дна болота нельзя было найти сухого места, не то что сухой ветки.

И все-таки они сохли. Ледяные руки, сжимавшие внутренности таяли в теплом воздухе, горячий пар клубами мешался с туманом и запахом болота, делая его еще более отвратительным. Гаврила стоял в стороне. Он качал головой в такт своим мыслям.