От меня не ускользнуло, как Амосов при этих словах усмехнулся. Князь Гантимуров же выпустил из зубов трубку и понимающе кивнул.

— Это редкая процедура, — согласился он. — Но ее не часто используют не оттого, что она дает плохие результаты. Просто не так уж много магов изучили ее в достаточной мере, чтобы результатам можно было доверять. Я один из тех, кто умеет использовать «открытую книгу» в совершенстве. Для этого вы будете введены в состояние транса, и тогда я смогу проникнуть к вам в мозг и прочитать ваши воспоминания. Даже те, о которых вы и сами не подозреваете.

— Как же я могу не знать о собственных воспоминаниях? — удивился я.

— Подобное случается постоянно, — терпеливо пояснил Гантимуров. — Ваши органы чувств каждое мгновение передают в мозг какие-то ощущения — запахи, звуки, прикосновения. Это могут быть какие-то предметы или люди, которых вы увидели, но не придали им значения. Обо всем этом вы можете не помнить, потому что для вас это не имеет никакой ценности и не несет никакой полезной информации. Но ваш мозг не забывает ничего. Все образы, все ощущения, все однажды увиденное и услышанное надежно хранится в дальних закутках вашего сознания. И в моих силах их оттуда вытащить.

Я попытался представить себе, каким образом эта процедура будет проходить, и мне стало не очень уютно. Я сам не любитель подсматривать за людьми в замочную скважину, и не люблю, когда кто-то подсматривает за мной. Есть в этом что-то неправильное, извращенное. Только господь может каждый миг следить за человеком. Но на то он и господь, а мы все его создания. И все, что мы делаем, происходит по его замыслу и попущению. Для господа нет ничего неправильного или постыдного, ибо все в подлунном мире придумано им самим.

Но то господь. Я ничего не имею против того, чтобы он присматривал за мной. Но когда какой-то другой человек берет на себя эту роль, тут я уже начинаю чувствовать некоторое беспокойство.

— Разрешите полюбопытствовать, ваше сиятельство, — сказал я, стараясь, чтобы голос не выдал моей тревоги. — Каким образом будет проходить сия таинственная процедура?

По виду Гантимурова было видно, что он и не собирается ничего скрывать.

— Как я уже говорил, вы будете введены в состояние транса. Но вам беспокоиться нечего, Алексей Федорович — это абсолютно безболезненно, и вы не почувствуете никаких неприятных ощущений. Возможна некоторая слабость по ее завершении. Может ускоренно биться сердце. Но по сути, для вас это будет очень похоже на сон, только вместо сновидений у вас в голове вновь пронесутся события прошедших дней. И я смогу управлять вашими воспоминаниями. В моих силах ускорить цепь событий, или же наоборот — замедлить их для более подробного ознакомления, перемещаться с одного воспоминания на другое. Я смогу их даже демонстрировать другим…

— Каким же образом, если не секрет? — искренне заинтересовался Ван-дер-Флит.

— Ничего сложного. Для этого мне понадобится какая-нибудь емкость с водой… Петр Андреевич, у вас найдется в доме нечто подобное? — князь вопросительно взглянул на Амосова.

Тот выпятил губу. Спросил задумчиво:

— Корыто сгодится?

— Вполне, — кивнул Гантимуров.

— Кирья-а-ан! — пронзительно закричал мой куратор.

Дворецкий моментально вбежал в гостиную. Должно быть подслушивал под дверьми, подлец эдакий.

— Кирьян, волоки сюда корыто с водой! — приказал Амосов. — Да скорее шевели ногами. Нам все жутко интересно, что их сиятельство сможет показать… И как же это будет отображаться, дорогой наш Павел Семенович? Прямо в воде?

— Именно, Петр Андреевич, прямо в воде, — подтвердил Гантимуров. — Порой это будет картинка, увиденная глазами камер-юнкера, но часто мы будем видеть его будто со стороны. Это зависит от того какими органами восприятия то или иное событие запечатлелось в памяти. Причем, уведенное глазами не всегда будет соответствовать тому, что он услышал ушами или почувствовал кончиками пальцев. Это происходит оттого, что каждый орган воспринимает происходящее по-своему. И вносит в картинку свои коррективы…

— Как интересно, — всплеснул руками Амосов. И вновь закричал: — Кирьян! Где тебя черти носят⁈ Неужели так сложно принести корыто с водой⁈

— Бегу, барин, бегу! — послышался ответный крик, и мгновение спустя в гостиную забежал Кирьян с небольшим корытом в руках. Вода в нем болталась туда-сюда и выплескивалась на пол. — Куда ставить-то, барин?

Амосов сдвинул на край столика графин с водкой, рюмки и указал:

— Ставь сюда.

Кирьян послушно водрузил корыто на столик. Вода была очень чистой, колодезной, и дно корыта было видно сквозь ее очень четко.

— Что еще, барин? — переводя дух, уточнил Кирьян.

— Поди прочь, — отмахнулся Амосов. — Павел Семенович, можно начинать? Честно сказать, мне уже не терпится!

Мне и самому уже не терпелось. За время обучения в Потаенной Академии мне доводилось видеть всякие чудеса, от некоторых их них даже волосы на голове начинали шевелиться — так велико было мое удивление и даже некий страх перед увиденным. Но с «открытой книгой» я сталкивался впервые.

— Алексей Федорович, — обратился ко мне князь Гантимуров, — присядьте, пожалуйста вот сюда, в мое кресло. Войти в транс возможно и стоя на ногах, но, боюсь, вы можете упасть, а в состоянии транса вы не сможете даже подставить руки или отвернуть лицо от пола.

— Не хотелось бы, — согласился я, усаживаясь в кресло. И попробовал пошутить: — Я очень дорожу своим лицом. Оно мне ужасно нравится.

— Герцогине Иоханне, насколько я знаю, оно тоже понравилось, — недовольно отозвался Амосов. — Мы еще поговорим о твоем поведении…

Я не ответил. Но подумал: «Это еще что! Скоро вы узнаете о похищении принцессы — вот будет смеху!»

Устроившись в кресле поудобнее, я закрыл глаза. Князь Гантимуров зашел сзади и положил мне ладони на голову.

— Я чувствую ваше волнение, Алексей Федорович, — сказал он. — Не стоит беспокоиться. Пока я говорю, вы войдете в состояние транса, и это будет похоже на сладкую дневную дрему. Когда ты вроде бы и спишь, но в то же время можешь слышать все, что происходит вокруг. Если сейчас вы попытаетесь открыть веки, то у вас уже ничего не получится…

Я немедленно отреагировал на этот вызов и открыл глаза. Точнее, я попытался это сделать, но сразу понял, что произвести сие простейшее действие у меня действительно не выходит. На это у меня попросту не было сил. Да и голос князя становился все глуше, глуше, и в конце я уже слышал его будто из-под толщи воды.

— Пожалуй, следует начать с того момента, господа, как наши посланники вышли с «тайной тропы», — услышал я все затихающий голос князя. — Видите, здесь, над болотом, сверкнула молния? Это открылся проход…

— Я вижу! — послышался едва слышный шепот Амосова. — Черт меня возьми, я вижу!

Послышался плеск, а затем недовольный голос Гантимурова:

— Ваше сиятельство, не стоит тыкать пальцем в воду! Картинка покрывается рябью, и мы можем пропустить какие-нибудь важные подробности… Впрочем, здесь мы вряд ли увидим что-то интересное. Можно немного пропустить…

Голос стал едва слышным, а затем и вовсе стих. Я полностью утратил ощущение реальности. Я знал, что сижу в кресле в гостиной графа Амосова, но в то же время вновь перенесся на несколько дней назад в лес неподалеку от границы с Великим княжеством Сагарским. Я слышал чавканье трясины под копытами своей лошади, чувствовал запах болота, и даже гнус вновь кусал меня вполне ощутимо.

Я словно заново переживал все, что со мной произошло. Только теперь восприятие реальности несколько изменилось. Оно стало каким-то рваным, словно нарезанным на куски.

Вот мы с Кристофом выбрались из болота. А вот уже стоим около мертвеца, обнаруженного в лесу, и я шарю пальцем у него в приоткрытом рту. Причем я вижу эту картинку не собственными глазами, и даже не глазами Кристофа, а словно бы со стороны. Как будто маленький демон витает в воздухе чуть позади меня на уровне плеча и наблюдает за всем происходящим.