— Ковалева Анюта, — официальным тоном произнес князь Долгорукий, — ваше дело вскоре закончится. Сегодня вы не готовы каяться. Но вообще, в будущем, у вас будут два пути — либо не раскаивающейся преступницей отправится по приговору суда на каторгу или, в случае помиловании, в бессрочную ссылку в Сибирь, либо, после ареста уголовника Крапивина чистосердечно раскаяться и попастьна поруки великой княгине Марии Николаевне. Она выдаст вас замуж за доброго мужчину и поможет найти пропитание на первое время. Ведь Его императорское величество — ее отец — милосерден и добр к раскаявшимся.

Видно было, что для бедной девушки это оказалось уже через чур. Она упала им в ноги и разрыдалась в чувствах. Эмоции вдрызг.

«Но в каких-либо признаниях не торопится, — холодно отметил князь, — впрочем, что там. Юная девушка, без какого-нибудь твердого покровителя. Она просто боится знакомого уголовника до колик в животе и все. А так чиста и беспорочна».

— Пойдемте, ваше императорское высочество, — предложил он Марии, — подследственная должна отдохнуть и быть в силах ко времени активного следствия.

Эти две крайности в словах князя, — с одной стороны заботливый тон, с другой, — четкое подчеркивание ее статуса — помогли бедной Анюте прийти в себя. Она перестала плакать, по крайней мере, в голос выть, хотя слезы все равно обильно текли по лицу, и она их вытирала обоими руками.

Зато заревела великая княгиня, девичьи эмоции их возьми. Пришлось силой взять ее от Ковалевой и выдернуть в соседнюю комнату. Там Мария оставалась под заботой заботливых жандармов, начавших успокаивать ее холодной кипяченой водой и утешительными словами.

Сам князь вернулся обратно, доигрывать спектакль детективного жанра, в котором ему, как всегда, давалась роль сурового полицейского. Правда, милосердного и работающего только в рамках закона.

— Подследственная Ковалева, его императорское высочество, будучи в неуравновешенности, в отдельных моментах оказывается в расстроенных чувствах, — объяснил он ее поведение. Но потом сказал, сохраняя в ней надежду: — но я, как ее законный представитель и должностное лицо, еще раз подчеркиваю наличие всех предшествующих обещаний.

Конечно же, Анюта спросила совсем не то, что надо было. Эх, слабый пол с их эмоциями!

— А мужа ее императорское высочество мне найдет красивого? — с явной надеждой спросила она.

— Муж может и не очень, — как бы отказал ей князь, но посулил, — зато доброго нрава и приятного в обхождении. Ты будешь за ним, как за каменной стеной.

Слова собеседника не то что ее испугали, но и явно не удовлетворили.

Да кто же это, ваше сиятельство? — жалобно попросила она, — скажите мне, горемычной! Я поплачу, слезами горе залью, глядишь, душа и успокоится!

Жалость неприятно коснулась души князя, особенно ту часть, которая принадлежала попаданцу. Такая красавица, а отдаем ее настоящей обезьяне. Причем даже не спрашиваем, надо ли ему бабу! Пусть красивую и обходительную, но капризную и требующую денег и забот!

С другой стороны, что ты печалишься. Девка, наконец, познакомится со своей женской долей. Мужику совсем не надо быть красивым. Не беден, не драчлив, не пьет. Что еще бабе надо. И зальет она слезами не некрасивого мужика, а переход от положения девки к бабьей доле. Страшно ведь, поди? Хотя, на самом деле, что беспокоится! Наоборот, только к настоящей жизни переходит.

А тому и в самом деле надо заводить семью. Как говорится, правильная судьба православного будет только в хорошей семье.

— Ты, Анюта, неправильно смотришь на ситуацию, — убедительно сказал князь, доказывая не только Ковалевой, но и себе, — я уже тебя говорил, и ты должна твердо понять: есть еще один, очень грязный путь — стать гулящей, продажной девкой, которая всю жизнь будет ходить от Андриана к Андриану. Будешь жить на каторге, да и помрешь там. Хочешь так, Ковалева?

Анюта испуганно посмотрела на князя, молча отрицательно покачала головой. Крапивина она так боялась, что даже говорить не хотела. Вдруг еще услышит, злодей!

— Другой путь — твоя нормальная жизнь, добрый муж. Детей спроворите. Дело-то житейское. И вспоминать об этом воре не будешь.

Вот так, а третьего не дано. И решать это только тебе, — он посмотрел на нее, растерянную и оглушенную, неопределенно добавил: — мы, разумеется, тебе поможем, не боись.

В общем так. Завтра я сначала с ребятами, кровь с молоком, кулаки пудовые, пойду найду и спеленаю Андриана Два Пальца, посажу его в тюремную камеру. Пусть подрожит, скотина!

Потом приду к тебе. А там будет видно, честный ли ты человек, хочешь ли следствию помочь. Или просто мечтаешь стать девкою при ворах, проституткой — обманщицей. А?

Анюта яростно замычала, отрицательно замотала головой. Она хотела быть, как все, доброй женщиной при хорошем муже.

Впрочем, каяться и рассказывать о недавнем воровском прошлом она тоже не спешила.

Ничего, голубушка, у тебя еще есть ночь, подумай, помучайся. Счастье ведь тоже просто так с неба не падает, за него надо бороться.

Осклабился, кивнул. Оставил Анюту до завтрашнего дня. А в соседней комнате его ждала другая девушка, в отличие от первой, милая и желанная. Живительная вода и душевные беседы простых людей уже сделали свое дело. Мария притихла и могла спокойно думать. Хотя жгучие глаза показывали — дай только возможность, она опять взорвется и разнесет все вокруг в клочья.

Подумала об этом. Потом уже спокойно взвесила, а зачем ей все это? Ведь она теперь не только красивая девушка и великая княгиня. Она вполне может быть женой и действительной статской советницей. Фу, как тяжело сказать. Папа мог бы уже сделать Костю тайным советником. А она станет тайной советницей. Ха-ха!

Ничего, зато рядом с милым и любимым! Надо только додавить. Он обвенчан, это да, но от близости ее с князем никто категорически не возражает. Ни он сам, ни его скромница жена, ни даже ее отец-император.

И она, наконец, сама скоро станет матерью. И у нее будет мальчик, такой же умненький, как князь. Или дочка, такая же предвестница, как ее мама. Первые внуки у папА! Как же все хорошо!

— Дорогая, пожалуй, нам уже пора домой. Поздно уже сегодня, — сказал ей пришедший князь.

Еще недавно она бы окрысилась и начала спорить с ним. А сейчас только улыбнулась. Разумеется, он прав.

Константин Николаевич, готовый к сопротивлению девушки, пусть даже дурашливому, был приятно удивлен. Не зря говорят, что женщина становится разумным человеком только после рождения первого ребенка. А некоторые уже даже перед ребенком, лишь в осознании этого. И, кажется, она уже на таком пути!

Кивнули на прощание остающимся жандармам. Те в ответ откозыряли, встав по стойке смирно. Вот у них будет разговоров о вечернем визите высокопоставленной пары. Ох и изгаляются о причинах! А все равно не угадают, бестолковые. Всего-то лишь, князь пошел навстречу пожеланиям высокопоставленной знакомой и пробыл немного у арестованной.

Вышли на улицу. Стояла поздняя осень, когда снег еще не шел, но наступивший холод вперемежку с ледяным дождем и порывами пронзительного ветра заставляет все чаще вспоминать зимней одежде и постараться поменьше бывать на свежем воздухе. Но все же прогулялись перед совместным сном.

Мария все пыталась узнать у мужа готовый алгоритм действий следствия. Сейчас, когда дело было почти закончено, оно казалось таким простым и понятным. Но почему только Костя понимал этого с самого начала? Не Захаров, ни эта нелепая кухарка с кухни, а именно пушистая Анюта, которой в списке виновных поначалу вообще не было! Как ты угадал, милый?

Что он мог ей сказать? Сослаться на Бога? Но для жителя XIX века это откровенное святотатство. Сказать, что я особый? То же не самый лучший вариант.

— Понимаешь, милая, — начал он неопределенно даже для себя, — каждому ведь свое собственное, сокровенное…

— То есть женщина даже думать не может выйти с кухни! — ядовито перебила его Мария.

— А причем тут гендерное соотношение женщина — мужчина! — досадливо поморщился князь. Впрочем, ее реплика позволила ему найти нужное направление, и он уже бойко продолжил: — от Господа Бога нашего так повелось, что каждый человек имеет свои достоинства. Кто-то красив, кто-то умен. А мне вот дал Бог дал дедуктивные способности.