В итоге молнии я не метал, но пар выпустил, и, решив, что успокоился, встал с кровати… и тут же почувствовал под копытцем битое стекло. Опустив взгляд, понял, что наступил на бутылку из под местной газировки, в которой хранился какой-то белый порошок. Как-то легко эта бутылка разбилась, хотя Литлпип ведь громко кричала, да и я прибавил децибелов. Похоже, стекло не выдержало и действительно пошло трещинами. Жаль, что шар памяти остался цел, но он, похоже, делался из особого стекла. Разгадав эту «тайну», переключился на изучение содержимого бутылки. Белый порошок в обители мелкой наркоманки - что же это может быть?
«У Литлпип совсем шарики за ролики заехали. Хранить наркоту в бутылке. Даже не знаю, что и думать».
Отряхнув копытце от порошка, закидываю себе на спину сумки. Совершенно не думая, как эти сумочки для мелкой единорожки глупо смотрятся на моём крупном теле, подхожу к консоли и забираю обломок Дерева. Далее направился было к выходу, но вовремя спохватился. Я ведь сильно изменился. Пони из СНС, ОФОТ, да и НКР тоже меня не узнают. Конечно, я не собирался долго пробыть в таком виде, но всё же не хотел, чтобы меня убили сразу, как увидят. А ведь пони из нашего сопротивления, видя крупного серого кожистокрылого аликорна, да ещё и самца, скорее всего его пристрелят. Конечно, мы брали аликорнов в плен, но не тех, кто, напившись зелья зебр, отрастили себе хрен. Меня же пристрелят не за хрен (хотя стояк пропал), но от этого не легче. Нужно что-то сделать, чтобы копытные поняли, что я на их стороне, а после всё объяснить. Символику на Луну я уже поместил, но нужно нечто менее масштабное, а зонтика Литлпип не держала.
В итоге взгляд зацепился на поврежденном, но ещё рабочем револьвере Мелкопипки «Малый Макинтош». Может, если его швырнуть копытным, то они поймут, что Литлпип мертва, и не станут стрелять в того, кто это доказал? Глупая теория, но револьвер я взял, причём, используя «дрель». Смотря на выгравированные яблоки на его рука… какой-то ятке, я вдруг ощутил ненависть к этому предмету. Из этого револьвера Литлпип в меня стреляла, из него она всадила пулю в голову полковника Отема, из него она убила больше народу, чем я из самодельного АК и будучи на месте наводчика танка…
Тут ненависть опять материализовалась, и моя аура буквально расплавила револьвер. Он растёкся как горячий шоколад. Отбросив бесполезный кусок расплавленного металла, я со всей осторожность начал искать нечто еще, что также всем известно и ассоциируется с Литлпип. В итоге подобрал её рог и, положив тот в сумку, очень пожалел, что из потрохов противницы не нашлось достаточно крупного и с жопометкой. Зато нашлось кое-что получше – её передняя нога с вросшим в неё КПК.
Теперь я пытался не думать о плохом, точнее вообще не думать. Чтобы вытряхнуть ногу единорожки из КПК много ума не надо, а пришлось именно вытряхивать. Замок на вросшем в ногу КПК оказался забит кожным материалом Литтлпип и пришёл в негодность. КПК не открыть, а значит, придётся действовать грубой силой и, может, немного магией. Держал КПК я именно магией и ей же стучал по полу, смотря, как от ударов отрезанной ногой, на полу образовалась красная лужица, а КПК медленно сползал вниз к отрезанной части. Достучав так до неровного конца, потянул ногу копытом к себе, а далее аурой из дрели начал толкать КПК. В итоге тот слетел и упал с металлическим звуком, а я, выбросив ногу Литлпип, подобрал её материальную метку судьбы. Далее уже собирался протискиваться в щель между стеной и «дверью-шестернёй», но мой взгляд зацепился за лежащий ПП «Гоблин», который я тоже подобрал; Лире нравился этот ПП.
Вот теперь точно всё. Протискиваюсь в щель (пришлось подняться на «зубец шестерни», так как мои габариты стали больше, а на «зубце» щель шире), прохожу в «тамбур» и встречаю препятствие в виде закрытой двери. Понимая, что она не откроется, собрался даже вернутся к дыре в потолке и проверить, действительно ли когти на крыльях годны для лазанья, или искусственно вызвать чихание и пробить себе выход, но быстро спохватился и нашёл другой путь. Немного мысленных усилий, и петли на дверях… нет - не расплавились. Вначале я их наоборот – заморозил. Мне показалось, что раз я могу металлы плавить, то возможно и обратное – я могу создавать столь приятный для меня холод. Утверждение подтвердилось – петля насквозь промёрзла. Далее произвожу быстрый нагрев, и от резкого перепада температуры металл не выдерживает. Далее произвел то же самое и с остальными деталями запорного механизма, но дверь всё равно не открылась. Похоже, на ней очень надёжный запорный механизм. Попытка надавить на дверь физической силой ни к чему не привела; на металлическом полу не было точек опоры; я просто скользил. В итоге положение спасла пресловутая дрель во лбу. Действовать кинезом деликатно я не умел, так что просто бил им в дверь. После трёх ударов крупным «полем дрожащего воздуха» металл погнулся. После четвёртого уже вся дверь, открыв мне достаточно широкую щель.
С радостью, что в помещение, в котором сложно дышать из-за паров металла, начал поступать свежий воздух галопом выбегаю из этого газвагена и…
— Стой где стоишь! – крикнул голос из матюгальника. Я подчинился. Далее мне в морду ударил свет из фар БТРа. Он не раздражал, но сработал рефлекс, так что я непроизвольно закрыл глаза крылом.
— СВЯТАЯ Х…Я! – крикнул тот же голос через тот же матюгальник.
Я же, сложив одно из крыльев, непроизвольно помахал другим в унисон передней конечности, изобразив при этом на морде зубастую улыбку. Я думал, что помахать с улыбкой в данной ситуации будет не самым глупым и, может, даже правильно думал, но предательская торчащая из спины конечность всё испортила. Подчиняясь скорее не мне, а моторным функциям правое крылышко расправилось во всю парусность и тоже помахало. В дикой природе такой жест всегда означал угрозу (https://youtu.be/QWfgg5UMfcU) и другой мир – не исключение; крупный коготь на крыле дополнил агрессивный образ.
Далее короткая очередь из крупнокалиберного пулемёта и в перепонке крыла, которым я махал, появляется ряд рваных дыр. Утешало, что пули не попали в кости, но слабое утешение – это было чертовски больно.
От такого вида и ощущений у меня опять сердце ёкнуло, и, не зная, что делать, я непроизвольно начал работать «дрелью», создав перед собой некую стену из ауры. Пули в ней застревали, оставаясь висеть в воздухе, а плазменные и лазерные выстрелы просто исчезали. Тем не менее, меня это мало радовало, так что, в страхе пятясь, я, ощутив «кормой» металл центра управления, в отчаянии выкрикнул:
— ЧЁ СРАЗУ ПАЛИТЬ???!!! – то, что я перешёл на «Кантерлотский Глас», тоже было непроизвольно, как и то, что прозвучал он по-русски.
«Палить». Будучи призраком, я люблю холод и даже могу от него лечится, а значит, не могу замёрзнуть. Поглотив «солнечную принцессу», я, похоже, приобрёл её способности, в том числе и любовь к огню. Судя по тому, что в нематериальном мире Селестия именно в пламени лечила свои ранения, огонь на неё действовал так же, как на меня холод. Если я унаследовал эту способность (а я был уверен, что унаследовал), то огонь мне не страшен, может, даже благотворен, и сгореть я не могу. Проблема в том, что стреляли в меня не из огнемета, а белая шкура Селестии не имела титановой прожилки. Стена кинеза всё заполнялась пулями различных калибров, которые тут же осыпались свинцовым дождем, когда к ним попыталась присоединиться граната от РПГ. У этих гранат очень чувствительный детонатор, так что детонация после попадания в стену кинеза была неизбежна. На моё счастье, эта толстая магическая стена довольно легко сдержала кумулятивную струю, а то, что пули все-таки осыпались, было скорее моей виной – когда я понял, что произошло, мысли дрогнули, а с ними и «стена». Как бы то ни было, но тот выстрел всё же стал роковым.
