Самый лучший борщ,

Как-то я варил,

Но с плиты снимал,

На себя разлил,

Слышал весь наш дом,

Десять раз подряд,

Самый русский мат…

Самый худший кекс,

Был тогда вчера,

Разбудил меня,

Он где-то в пять утра,

В пять ноль две уснул,

И услышал вдруг,

Самый громкий звук.

Зря я это спел, но Беатрикс согласилась, что спетое – правда. Русского мата в моём исполнении она наслушалась в достаточном количестве, чтобы уже самой выражаться как портовый грузчик (в процессе ругани она часто использовала известные слова), да и тот единственный кекс со мной по ощущениям был «самым худшим»; его долгая продолжительность только усиливала негатив. В общем, конфликт всё нарастал, благо, Лира, которая технически его и устроила, всё уладила, причём, в своей музыкальной манере. Снова сев за пианино, она сыграла более спокойную мелодию, которая задела струны души всех присутствующих. Негатив Трикси как ветром сдуло, она поняла, что для того, кто желает вернуться в другой мир, вполне нормально искать утешение во всякой хрени. Я не герой пустоши, типа Каламити или Мелкопипки, которые после своих похождений приходили в себя в койке со своими особенными пони; Каламити с Вельвет, Пипка с Хомейдж. Для призрака допустимо проявлять странности, пусть даже они связаны с куском сала или борщом. Поняв это, Трикси решила подыграть и, используя магию, высветила на столе изображения большой миски с борщом – это было сильно.

Дело в том, что в Филлидельфии не было проблем с мясом, а вот с обеспечением овощами – картошкой, свеклой и всем тем, что нужно для приготовления красного супа, были проблемы. Отсюда и моя тоска, по нормальной еде, усилившаяся больше обычного, а в сочетании с затронутыми струнами души это вылилось в нечто похожее на встречу Штирлица с любимой женой. В моём случае это была встреча с любимым борщом, получившая воплощение ещё в одной шизофреничной песне.

Борщ, друзья – это боль моя,

(Подтанцовка из уборщиков грустно завывала, демонстрируя мою боль.)

С чесноком, и сметаною,

Облаком, жирным облачком,

Плывёт сметана по тарелке отсюда к другому краю.

Где-то далеко, очень далеко,

Варят в кастрюлях борщи.

Где-то далеко, съев ведро борща, страдают люди…

Наклоняясь до земли.

Где-то далеко, в памяти моей,

Нальют мне миску борща,

А сало нарежут вот такими большими кусками.

Я прошу,

Мне надобна,

Дайте мне,

Утонуть в борще,

И тихо плыть к родному дому,

Как раз чтоб успеть к жаркому.

Далее я затихаю, подтанцовка перестаёт изображать боль, Лира перестаёт играть, Трикси убирает «голограмму». Неловкая пауза прервалась моими смешками, которые разрослись до откровенного хохота. Смех оказался заразителен, и вскоре Трикси, Лира, уборщики из подтанцовки и те, что пришли на этот стихийный концерт, все, надрывая животы, отчаянно хохотали. При всём уважении к «Семнадцати Мгновениям Весны» – это было действительно смешно. Однако среди присутствующих был один копытный, не разделявший общего веселья. Полосатому гулю было совсем не до смеха и, дождавшись, когда поток хохота иссякнет, он в довольно грубой форме высказал всё, что думает, а думал он об очень правильных вещах.

С раздражающей его особенностью пони петь он смирился и даже стал считать ее полезной, однако успехи с жителями города не повод игнорировать другую проблему. Проблему, из-за которой я и вызвал полосатика – отсутствие подходящего оружия.

А ведь Сулик был прав. При появлении «спонсоров» персонал уборщиков значительно вырос, причём, настолько, что хранящегося на складах оружия едва хватит, чтобы при случае вооружить полотёров, но не настолько, чтобы захватить город своими силами. Отсюда вывод: план с привлечением жителей к вооружённой борьбе всё ещё актуален, но их тоже нужно чем-то вооружить. И самое главное – мы даже не начинали разрабатывать противотанковое оружие, без которого шансы захватить город равны нулю. Отсюда другой вывод: так как мои надежды на инженерный ум полосатика не оправдались, то оружейную проблему я должен решить сам. Вообще-то заниматься чем-то похожим мне не впервой, только в отличие от "Мстителя" у меня не будет шикарной оружейной мастерской. В городе оружейных заводов доступ к его основным промышленным мощностям для меня закрыт, рассчитывать смогу лишь на небольшие предприятия (руководство которых послушало наших песни), производящие всякий ширпотреб. Это будет непросто.

В любом деле главное начать, и начать я решил с самого сложного – с создания противотанкового оружия. Мы не на ближнем востоке, где у каждого араба во дворе закопан гранатомёт, и местные даже на арабских скакунов не похожи. Громыхалу придётся создавать самому, пользуясь тем, что есть. Увы, но с тем, что я мог найти в городе, мне ни за что не создать не то что ПТУРС, даже РПГ-7 или Фаустпатрон будут несбыточной мечтой. Однако я не отчаялся и не отказался от идеи создания гранатомета. Отчаянно думая, отчего-то постоянно повторял в памяти момент обнимашек с Беатрикс – тех, когда она, доставив «Суслика», начала мять мне рёбра. Это воспоминание очень крепко привязалось и мешало сосредоточиться, однако в очередной раз его прокрутив, вдруг заметил кое-что интересное. Обнимаясь с Трюкачкой, я в шутку назвал себя её талисманом на удачу – четырехлистным хуистным клевером. Клевер с четырьмя листами – это символ Ирландии, и в прошлом в этом регионе тоже было движения сопротивления.

Временная Ирландская Республиканская Армия, вела борьбу против мелкобритании и, будучи образованной в результате раскола с ИРА, по сути, была иррегулярным формированием, для которых присуще использование кустарного вооружения. Один из образцов этого вооружения, ставший неофициальным символом «PIRA» (Provisional Irish Republican Army), был прост по конструкции, имел ограниченную боевую ценность, но при грамотном использовании мог быть очень полезен.

Самодельная безоткатная пусковая установка PRIG (Projected Recoilless Improvised Grenade) – всем колхозам колхоз ( https://topwar.ru/uploads/posts/2019-02/1551368601_02.jpghttps://topwar.ru/uploads/posts/2019-02/1551368557_09.jpg ). Пусковая установка состоит из длинной стальной трубы, разделенной надвое приваренной посередине рукоятью. Вместо сложного пускового механизма здесь используется электроподжиг с пусковой кнопкой — простая электрическая цепь, в которую входит выключатель-предохранитель и лампочка-индикатор. Снаряд же состоит из обыкновенной консервной банки, наполненной 600 граммами взрывчатки и снабженной металлической вставкой-конусом для создания кумулятивного эффекта ( https://topwar.ru/uploads/posts/2019-02/1551368687_05.jpg ). Из ствола эта импровизированная граната выталкивалась отдельным пороховым зарядом. Впрочем, граната — не самое занятное в конструкции PRIG. Дело в том, что труба позади рукояти не остаётся пустой. Там располагается «контрвыстрел», призванный скомпенсировать отдачу представляющий собой две завернутые в салфетки пачки печенья.

В общем, при создании этого оружия именно с печеньем и возникла проблема. Со взрывчаткой, как ни странно, у нас проблем не возникло – оказалось, что Трикси может изготовить порох и тротил практически из чего угодно. Хоть из древесного угля, хоть из удобрений, хоть из говна и палок. А вот печенье и раньше было в дефиците, а после того, как уборщики начали массово создавать гранатометы из водопроводных труб со снарядами из консервных банок, печенье вообще пропало из оборота по всему городу. Лиру это огорчило – она считала, что печенье было одной из немногих радостей, еще остававшихся у нынешнего подрастающего поколения. А мы столь безжалостно пустили его (печенье, разумеется, а не поколение) на оружие. Ладно бы ещё это оружие было эффективно, но нет – на испытаниях кумулятивная струя прошла не настолько глубоко, чтобы пробить танковую броню, да ещё и зачарованную, а о динамической защите лучше вообще не заикаться. Такой гранатомет будет эффективен против бронеавтомобилей и БТРов, но вряд ли из PRIG удастся подбить танк. Только повредить прицелы, может, гусеницы, при большой удаче заклинить башню. Исходя из этого, мне пришлось провести несколько лекций и нарисовать схемы уязвимых мест, правда, схемы могли быть неактуальны. Местные танки весьма условно похожи на земные прототипы, а самая массовая модель вообще имеет четыре гусеницы. Понимая, что с такими вводными риск поражения слишком велик, я всё же поступился моралью и занялся разработкой копии другого противотанкового оружия – такого, что должно было сработать наверняка.