Шахматная партия между Анклавом и Красным Глазом завершилась тем, что Литлпип перевернула доску. ГОшникам не нравился такой перевёрнутый мир. Но что они могли? Только объединиться за деревянными досками. Каково же было их удивление, когда в их мире появился СНС - те, кто замахнулся на обратный «переворот мира».
ГОшники решили не оставаться безучастными и устроить свой «переворот», пусть даже он заключался не в сопротивлении, а просто в побеге из закрытого города. Парадокс, но на эту идею их тоже натолкнул момент из книги Мелкопипки – тот, в котором она сбегала из города рабовладельцев на паровозе.
План был прост, но отнюдь не гениален. ГОшники, накопив оружие, собирались, захватив вокзал Филлидельфии, взять в заложники группу грифонов, далее угнать поезд и уже на нём под прикрытием заложников вырваться из когтей. Далее поезд должен был двигаться вплоть до Нового Кантерлота, после чего ГОшники, вступив в переговоры с Вельвет, планировали рассказать ей о порядках грифонов и попросить убежища. ГОшники были уверены, что Вельвет не откажет, а также в том, что через неё они рано или поздно выйдут на СНС. Последнее звучало странно, но ГОшники решили, что раз Последователи уже были нашей целью, понесли серьезные потери (Адские Гончие и Глифмарк), а у СНС есть оружие, игнорирующее магию аликорнов, то Вельвет скорее сдастся, чем продолжит сопротивляться, жертвуя пони, аликорнами и вообще всеми живыми существами, которых она так хочет спасти.
План, несмотря на свою слабую продуманность, мог бы сработать, но, создавая его, ГОшники не учли, что грифоны тоже читали книгу Литлпип. Основываясь на прочитанном, грифоны предвидели вариант при котором жители, подняв мятеж, могут попытаться вырваться из города, угнав поезд. Чтобы избежать этого, грифоны разработали комплекс мер, среди которых был и простой и банальный башмак на рельсах. Именно этот башмак и стал роковым. План ГОшников успешно работал до момента побега из города на угнанном поезде. И пока мятежники убирали препятствия с рельс, Когти уже успели подтянуть бронетехнику. Далее наёмники убедились в эффективности танков, а ГОшники поняли, что идея с заложниками была не столь удачной – Когти ценят пробки от бутылок, а не жизни своих коллег. В общем: тот бардак на вокзале является последствиями неудачного побега, а Когти, в память о победе над любителями шахмат, стали рисовать на своей технике шахматные фигуры.
Уборщики же, несмотря на то, что были на стороне ГОшников, не участвовали в их авантюре. Они решили выбрать выжидательную тактику, основываясь на других логических заключениях. Кауф и верные ему пони предвидели появление СНС в Филлидельфии. Они справедливо решили, что промышленный город - слишком важная цель, чтобы мы её проигнорировали.
В прошлом министерства Эквестрии превратили Филлидельфию в промышленный кластер, а также огромных размеров притон для нарковечеринок Пинки Пай. После падения бомб Красный Глаз восстановил его потенциал, строя свою рабовладельческую империю. Теперь уже Когти эксплуатировали результаты чужого труда, и логично было предположить, что в будущем уже СНС возьмёт эстафетную палочку. Проблема была в том, что даже после смерти Гаудины с Реджи, а также «Смертельного Дождя», наёмники всё ещё оставались очень сильны. Также часть уборщиков, ожидая приход СНС, всё вспоминали Новый Клаудсдейл, геноцид Адских Гончих и вообще манию СНС уничтожать достижения министерств с героями пустоши; даже Сады Эквестрии и Спайк не избежали участи уничтожения. Однако уборщики были верны своему лидеру, а Кауф считал, что СНС после всех потерь, сможет победить лишь за счёт технического превосходства, которое невозможно без развитой промышленности, а значит – Филлидельфия будет захвачена, а не уничтожена.
Наши выступления на радио подтвердили его выводы. Толкая речи про капитализм и эксплуатацию рабочего класса, я удивительно точно попал в настроения жителей закрытого города. Причём, попал даже в деталях, которые мне казались скорее комичными. Жители, уставшие от грифоньих мясных продовольственных пайков, соскучились по нормальной еде пони, так что моё сравнение коммунизма и картошки оказалось понято слишком буквально. Также буквально была понята песня про «власть комбайнов», отчего покойные ГОшники даже называли себя как данную сельхозтехнику. Но особенно местным полюбилась песня «What's the world come to» в исполнении Беатрикс Луламун. Слушая её, они поняли, какого рода гармония ждёт Эквестрию под надзором Дарительницы и прочих героев пустоши. Итогом этого стало наше появление, и теперь уборщики могли надеяться на воплощение остальных ожиданий своего лидера.
Честно говоря, услышанная история на первый взгляд не была лишена логики. Но серьезно? Группировка киллеров, выдающих себя за уборщиков? Командующий этой группировкой тоже был очень подозрителен. Если насчёт своего отношения к СНС он соврал, то тогда эта воронка – ловушка для нас, если же нет, то всё равно подозрительно – тот, кто постоянно меняет стороны, не заслуживает доверия. С другой стороны, крупная союзная СНС группировка - это такое счастье, о котором я и мечтать не смел; будет глупо его упустить. Тем не менее, осторожность превыше всего, так что когда речь Кауфа подошла к концу, я на русском (для конспирации) обратился к Лире:
— Ты ему веришь?
— Скорее, да, - безэмоционально ответила единорожка, — но тут и без чутья струн души ясно – он - сволочь мирового масштаба.
— А ты грубиян, - вмешался палкоголовый уборщик, — я тут про свою жизнь рассказываю, а ты с тёлочкой трешься.
— Мы решаем, стоит ли тебе верить, - честно говоря, зря я ответил столь прямо.
— Да ну нахуй, - ответил мне единорог, а далее обратился к Лире. — Ты бы поучила своего боя хорошим манерам, взяла бы пример с грифонов.
— Успокойся ёб… – меня перебили.
— У меня тут не доставка пиццы! Я командую крупной тайной сетью сопротивления! Мы блядь вас ждали! Ждали вашей помощи, надеялись, что вы нас возглавите! Что после вашего прихода мы перестанем ликвидировать мелких подстилок НКР и примем участие в крупном деле! Ничего похожего на «Squeaky Cleaning Company» вы во всей Эквестрии не найдёте!
— Спокойствие блядь! – этих двух слов было достаточно, чтобы уборщик перестал кипишить, так что далее я и сам продолжил более спокойно. — Пойми правильно, я хочу тебе доверять, но не могу. По крайней мере, не сразу. Успокойся и дай нам обсудить, - далее я на русском обратился к Лире:
— Тот же вопрос про доверие.
— Я ему верю, - ответила Лира. — Мой талант чувствовать «струны души», конечно, не сравним с полиграфом, но будь уверен, уборщики действительно были рады нашему появлению.
— Дарительница тоже была бы рада.
— Скорее не появлению, а тому, что после него нас пристрелят – это совсем другое.
Может, доверившись Лире с её чутьём струн души, я поступил не слишком умно, но она, используя свою способность, удивительно точно угадывала настроения окружающих. Конечно, учитывая её метку, данная способность ей была нужна скорее, чтобы подбирать подходящие мелодии для оркестра, но в нынешних реалиях чутью «струн души» нашлось другое применение. Кстати насчёт меток, мне вдруг стало интересно, какой рисунок олицетворяет талант мистера Кауфа. Не то чтобы ранее я обращал внимание на данные особые приметы, просто было интересно, какой талант нужен для командования группировкой убийц-полотёров. Мне было неловко, но, судя по нормальной реакции, у местных такие вопросы считаются нормальными. Короче, талант командующего группировкой уборщиков-киллеров олицетворяет метка в виде совка красного цвета. Не удивительно, что с такой меткой Кауф так легко поддался на речи о коммунизме.
