– Фараон Нефер-Сети умер! Почему ты носишь его царственный символ?

– По праву. – Нефер прикоснулся к татуировке, много лет назад выполненной Таитой. – Я и есть фараон Нефер-Сети.

– Нет! Нет! – закричал детина, взволнованный и перепуганный так, как не был испуган даже во время боя.

Минтака спрыгнула с колесницы и подошла к ним.

– Тебе известно, кто я? – спросила она приветливо.

– Ваше величество царица Минтака. Ваш отец был моим богом и вождем. Я очень его любил. А потому люблю и уважаю вас.

Девушка достала из ножен кинжал и перерезала удерживающие пленника путы.

– Да, – сказала она. – Я Минтака, это фараон Нефер-Сети, мой жених. Однажды мы вернемся в Египет, возвратим себе то, что принадлежит нам по праву, и восстановим мир и справедливость.

Нефер и Минтака встали, и она продолжила:

– Передай эти слова своим товарищам. Расскажи людям, что мы живы и вернемся сюда, в Египет.

Воин подполз на коленях и поцеловал ей ступни, потом передвинулся к Неферу и поставил себе на голову его ногу:

– Я – твой человек. Я передам ваше послание людям. Возвращайся к нам скорее, божественный фараон.

Прочие пленники присоединились к изъявлениям верноподданнических чувств.

– Да здравствует фараон! Да живет он и правит тысячу лет!

Нефер и Минтака поднялись на захваченную колесницу под крики освобожденных пленников:

– Бак-кер! Бак-кер!

Три повозки стремительно выехали из разрушенного лагеря. Таита возглавлял отряд, потому как лучше прочих мог сопротивляться злым чарам Иштара Мидянина и найти истинную дорогу, сокрытую от обычных глаз. Нефер и Минтака ехали за ним по пятам, а Хилтон и Мерен замыкали строй. Удалялись они в ту сторону, с которой прибыли.

Они проехали совсем немного, лагерь и долина зыбучих песков еще не скрылись из виду, когда Таита остановился и оглянулся. Два следующих экипажа тоже встали.

– В чем дело? – спросил Нефер.

Таита вытянул руку. В тишине до них донесся далекий шум войска Трока, идущего по дальнему берегу. Затем внезапно в красных лучах рассвета из-за дальних дюн показалась голова колонны.

Едущий в передовой колеснице Трок натянул вожжи и заорал на Иштара:

– Клянусь кровью и семенем Сутеха, Чародей снова перехитрил тебя. Тебе не приходило в голову, что они переправятся назад и отобьют колесницы у нашего дозора?

– А ты тоже такого не предполагал? – огрызнулся Иштар. – Ты ведь великий полководец.

Трок отвел руку с плетью в намерении хорошенько отхлестать колдуна за такую дерзость по татуированному лицу, но заглянул в черные глаза Мидянина и передумал.

– Что дальше, Иштар? – спросил он, опуская плеть. – Ты позволишь им вот так ускользнуть?

– Назад ведет только одна дорога, – процедил колдун, – и по ней идет Зандер с двумя сотнями колесниц. Беглецы по-прежнему между двух жерновов.

Лицо Трока исказилось в свирепой ухмылке. В приступе ярости он совсем позабыл про Зандера.

– Солнце только поднимается. У тебя целый день на то, чтобы переправиться обратно через сланцевый мост и организовать погоню, – продолжил Иштар. – Я ощущаю в ноздрях их запах. Я наброшу свою паутину, чтобы поймать их, и, как верная гончая, приведу тебя к добыче.

Трок хлестнул коней и подвел колесницу к самому краю, где кончался твердый песок и начиналась трясина, и встал напротив трех колесниц на другом берегу. Ему удалось расхохотаться и изобразить вполне убедительную улыбку.

– Мне это по нраву больше, чем вам, друзья мои! Месть – это блюдо, которое лучше подавать холодным. Клянусь Сутехом, мне оно придется по вкусу!

– Прежде чем готовить кролика, нужно его поймать, – отозвалась Минтака.

– Поймаю. Не сомневайтесь, у меня для вас есть сюрпризы, способные вас удивить.

Его улыбка померкла, когда три колесницы помчались вперед к дюнам, а Минтака весело помахала ему на прощание. Хотя Трок и знал, что она нарочно старалась позлить его, внутри у него все закипело от злобы.

– Назад! – рявкнул он своим воинам. – Возвращаемся к мосту.

Продолжая путь, Таита часто поглядывал на небо. Над землей поползли свинцовые тучи, и лицо его становилось все более мрачным и задумчивым.

– Никогда не видел такого неба, – сказал Хилтон, когда путники остановились к исходу утра попоить лошадей. – Боги гневаются.

Было странно, как легко удалось им найти верный путь. Развилка, на которой накануне они повернули не в ту сторону, теперь ясно просматривалась издалека. Казалось совершенно невозможным пропустить отмечавшую ее высокую пирамиду из камней. Да и главная дорога к Красному морю, наезженная таким множеством торговых караванов, имела глубокие колеи, в отличие от едва проторенной тропки, ведущей к долине зыбучих песков.

– Иштар ослепил нас, – пробормотал Нефер, пока они ехали к перекрестку. – Но теперь это так просто не получится. – Потом он с тревогой посмотрел на небо и сделал знак, отгоняющий зло. – Если боги соблаговолят.

Именно Хилтон, с его наметанным глазом воина, первым различил поднимающийся впереди пылевой столб. Низкие, нависающие облака скрывали его, пока он не оказался совсем близко. Переведя коней на галоп, Хилтон поравнялся с колесницей Таиты и окликнул его:

– Маг! Там впереди колесницы, причем много.

Они остановились и стали всматриваться в даль. Прямо на их глазах пылевое облако приближалось.

– Сколько до него? – спросил Таита.

– Половина лиги, если не меньше.

– Думаешь, следом за Троком шел второй его отряд?

– Тебе лучше знать, маг, но таковы приемы гиксосов. Помнишь, как в битве при Даммене Апепи зажал нас между двумя своими отрядами?

– Удастся ли нам достичь перекрестка прежде, чем нас отрежут? – осведомился Таита.

Хилтон прищурил глаза:

– Возможно. Но дело рискованное.

Таита повернулся и посмотрел назад:

– Трок наверняка уже идет за нами. Поворачивать назад к нему в лапы нельзя.

– Оставить дорогу и углубиться в пески будет равносильно гибели. За нами останется четкий след, по которому пойдет погоня. А лошади свалятся от усталости еще до конца дня.

– Неудивительно, что Трок потешался над нами, – с горечью заметила Минтака.

– Мы снова оказались между молотом и наковальней, – согласился Мерен.

– Надо вырываться из западни, – решил Нефер. – Нам следует попытаться добраться до перекрестка и выехать на основную дорогу прежде гиксосов. Это единственное наше спасение.

– Тогда мчим во весь дух, даже если придется загнать коней, – сказал Хилтон.

Колесницы понеслись, все три в ряд. Они подпрыгивали и раскачивались на колдобинах колеи, но лошади тянули хорошо. По мере приближения пылевое облако принимало все более угрожающий вид. А пирамиды из камней приближались очень медленно. Путники находились еще в пятистах с лишним локтях от поворота, когда показались первые колесницы подступающего отряда, едва различимые в пыли и жутковатом желтом свете.

Гиксосы остановились, не зная, что это за три повозки приближаются к ним, затем ринулись навстречу, прямо к беглецам.

Таита пытался выжать из лошадей еще скорости, но они устали. Была надежда проскочить перекресток, но враги устремились на перехват, и становилось ясно, что достичь поворота раньше них не получится. Наконец маг вскинул над головой сжатый кулак, давая сигнал остановиться.

– Хватит! – вскричал он. – Нам не выиграть в этой гонке.

Беглецы остановились посреди дороги, покрытые пеной бока лошадей тяжело вздымались. Лица у людей были бледными под слоем покрывавшей их пыли, в глазах читалось отчаяние.

– Как быть, фараон? – воскликнул Хилтон.

Они уже начали обращаться за указаниями к Неферу.

– Открыт только один путь – назад, откуда мы пришли.

Потом Нефер тихо, так что слышала одна Минтака, промолвил:

– Прямо в объятия к Троку. Но это, по крайней мере, даст мне последний шанс поквитаться с ним.

Таита кивнул в знак согласия, первым развернул колесницу и повел отряд назад к зыбучим пескам. Остальные поехали за ним. Поначалу поднятый шлейф пыли скрыл от них преследователей, но, когда порыв жаркого ветра сдул его в сторону, они увидели, что их настигают.