– Это наш мост, – пояснил Иштар. – Сланцевый гребень, идущий от одного берега до другого. Здесь мы и переправимся.

Трок отрядил двух лучших своих воинов пешком разведать сланцевый мост. Те, не запачкав сандалий, легко перебежали с одной стороны на другую, после чего закричали и замахали руками. Фараон хлестнул лошадей и последовал за ними на другой берег. Вытянувшись в шеренгу по одному, переправилась и вся остальная колонна.

Как только все благополучно оказались на другом берегу, Трок повернул на север и двинулся вдоль долины назад, к месту, где они оставили беглецов во главе с Таитой.

Но не успели гиксосы одолеть и половину пути, как нависающие над головой облака обратились в желтый туман, густая пелена которого знаменовала преждевременное наступление ночи. За несколько минут свет померк, и непроницаемая тьма вынудила колонну остановиться.

– Лошади устали, – объявил Трок в попытке найти вескую причину для остановки, когда военачальники собрались вокруг него в ожидании приказов. – Напоите их и дайте людям отдохнуть. На заре двинемся дальше. Даже Чародей не в силах уйти далеко пешком и без воды. Завтра еще до полудня мы их нагоним.

Таита разбинтовал ноги Минтаки и удовлетворенно кивнул. Он окунул ступни девушки в крепкую щелочную массу зыбучих песков и снова наложил повязки. Не слушая протестов невесты, Нефер одолжил ей свои сандалии. Они были ей великоваты, но с учетом бинтов на ногах оказались впору.

Нести было нечего: ни воды, ни еды, ни оружия, ни вещей. Все их имущество составляли борта утонувших колесниц. Под бдительными взорами гиксосского дозора на той стороне Нефер повел своих вверх по склону дюны, на восток. Пыхтя, они достигли вершины. Жажда уже мучила их.

Нефер в последний раз посмотрел на зыбучие пески. Люди Трока распрягли коней, составили колесницы лагерем и разводили костры. Нефер в насмешку отсалютовал им, потом зашагал вниз по склону за своими. Едва скрывшись из глаз, беглецы остановились передохнуть.

– Любое усилие нам дорого обходится, – предупредил молодой фараон. – Воды мы не увидим еще много часов.

Тяжело переводя дух под палящим зноем, они с тревогой прислушивались к голосам людей и звукам колесниц.

– Будем молиться всем богам, чтобы Трок не нашел переправу и не настиг нас до наступления темноты, – озвучила общие страхи Минтака.

После отдыха Нефер под прикрытием дюны повел отряд вдоль долины зыбучих песков. Прошли они совсем немного, но на жаре усилия давались им тяжело. Снова беглецы вынуждены были сесть и стали отдыхать в гнетущем желтом тумане. До темноты оставалось совсем недолго.

Ночь принесла некоторое облегчение от зноя. Поднявшись на вершину дюны, они увидели на дальней стороне долины костры дозорных. Их света как раз хватало, чтобы обозначить очертания лагеря гиксосов.

Враги расположили колесницы полым квадратом, привязав коней за шею к колесам. У костров сидели двое часовых, остальные разлеглись внутри лагеря на подстилках.

– Они видели, как мы ушли на восток. Будем надеяться, они до сих пор считают, будто мы движемся в том направлении, и потеряли бдительность, – сказал Нефер и повел своих вниз по осыпающемуся склону дюны.

Беглецы достигли дна долины в нескольких сотнях локтей от лагеря. Расстояние было достаточным, чтобы скрыть их передвижения и заглушить звуки. Ориентируясь на огни и держась за руки, чтобы не потеряться в темноте, они подошли к краю зыбучих песков, опустились на деревянные бортики и заскользили через трясину. Поднаторев в этом способе передвижения, они довольно быстро добрались до противоположного берега.

Держась кучкой, отряд подкрался к лагерю и остановился на самой границе освещенного кострами пространства. За исключением двух часовых, враги, похоже, спали. Лошади стояли смирно, единственным звуком было потрескивание пламени. Неожиданно один из часовых встал и пошел через весь лагерь к месту, где сидел его товарищ. Они завели негромкий разговор. Нефера злила задержка, и он собрался уже просить Таиту о помощи, но старик опередил его и направил посох на две темные фигуры. Через пару минут голоса стали сонными, и наконец один из часовых встал, потянулся и зевнул. Он вернулся к собственному костру и сел, положив меч на колени.

Таита продолжал целиться в него посохом, и постепенно голова гиксоса поникла, подбородок опустился на грудь. От другого очага доносился мерный храп. Вскоре оба дозорных безмятежно спали.

Нефер коснулся Хилтона и Мерена. Каждый знал свою задачу. Трое поползли дальше, оставив Таиту и Минтаку на границе света.

Нефер подкрался к ближайшему часовому. Меч соскользнул у того с колен и лежал на песке. Молодой фараон поднял его и одним движением впечатал бронзовое навершие рукояти в висок гиксосу. Часовой беззвучно повалился и во весь рост распростерся у огня.

Сжимая в руке меч, Нефер посмотрел в сторону другого костра. Хилтон и Мерен разделались с часовым – тот лежал, свернувшись калачиком, как спящий пес. Трое пошли вперед, к ближайшей из колесниц. Дротики лежали в притороченных к борту корзинах.

Нефер взял один из них, он был тяжелый и удобно лежал в руке. Мерен тоже вооружился. Внезапно лошадь всхрапнула негромко и топнула. Нефер застыл. На миг ему показалось, что их еще не заметили, но потом из составленного из колесниц квадрата донесся сонный голос:

– Это ты, Нуза? Не спится?

На свет костра вышел, шатаясь, воин – толком не проснувшийся, лишь в одной набедренной повязке. В правой руке он держал меч.

Гиксос остановился и вытаращился на Нефера.

– Ты кто? – выкрикнул он с тревогой.

Мерен метнул дротик. Он ударил воина в середину груди. Гиксос вскинул руку и осел на песок. Мерен подскочил и подобрал упавший меч. Завывая, как джинны, трое нападающих перепрыгнули через дышла и ворвались в квадрат. Крики привели пробуждающихся колесничих в смятение. Некоторые не успели даже схватиться за оружие, а трофейные мечи без устали рубили и кололи. Клинки обагрились кровью.

Только один из врагов оправился и оказал сопротивление. Это был здоровенный детина, бросившийся на них с рыком раненого льва. Он вознамерился начисто снести Неферу голову, и, хотя юноше удалось отразить удар, рука у него онемела до плеча, а бронзовое лезвие сломалось у самой рукояти.

Нефер остался безоружен, а противник размахивал мечом, норовя его прикончить. Из темноты за спиной у гиксоса выступил Таита и огрел здоровяка посохом по черепу. Воин повалился, и Нефер выхватил меч из его онемевших пальцев, не дав коснуться земли.

Бой закончился. Пятеро уцелевших стояли на коленях, положив руки на голову, их стерегли Хилтон и Мерен. Минтака и Таита подбросили топлива в костры, и при их свете стало ясно, что двое воинов убиты, а трое тяжело ранены.

Пока Таита занимался их ранами, другие воспользовались запасными вожжами и связали пленникам руки и ноги. И лишь затем позволили себе припасть к мехам с водой, залезть в мешок с хлебом и подкрепиться обнаруженным в припасах сушеным мясом.

Ко времени, когда с едой и питьем было покончено, уже занимался новый день. Заря снова была тревожно-алой, жара уже казалась удушающей. Нефер отобрал три колесницы и лучших лошадей для упряжек. С этих повозок сгрузили все лишнее снаряжение вроде личных пожитков воинов и запасного оружия. Ненужных коней Нефер отвязал и помахал одеялом у них перед мордами, заставив галопом умчаться в пустыню.

С каждой минутой багровый рассвет набирал силу, и беглецы спешно расселись по колесницам. Когда все было готово, Нефер подошел к связанным пленникам.

– Вы египтяне, как и мы. Мне очень больно оттого, что нам пришлось убить и ранить ваших товарищей. Мы не хотели этого и не рады. Узурпатор Трок заставил нас так поступить.

Он присел на корточки рядом с верзилой, едва не снесшим ему голову:

– Ты храбрый парень. Я хотел бы, чтобы в один прекрасный день мы вместе сражались против общего врага.

Когда юноша присел, его передник съехал на сторону, и взгляд пленника скользнул по гладкой поверхности правого бедра. У него отпала челюсть.