Головы двух пловцов казались черными пятнышками на фоне желтого моря. Лучники продолжали частую стрельбу, но стрелы шли с недолетом и бессильно падали в грязь. Фараон оценил угол подъема и занял стойку, выдвинув вперед левую ногу. Потом набрал в грудь воздуха и, держа лук в прямой левой руке, натягивал тетиву до тех пор, пока она не коснулась кончика его крючковатого носа. Согнуть этот лук даже ему было нелегко. Мускулы на обнаженных руках вспухли, черты лица исказились от усилия. Он замер на удар сердца, выверяя прицел. Затем спустил тетиву, и большой лук изогнулся и задрожал у него в руках, как живое существо.

Длинная стрела взлетела выше облака своих меньших товарок, легко обгоняя их. Достигнув зенита, она устремилась к земле, подобно падающему на добычу соколу.

Таита услышал более резкий звук ее полета и посмотрел в небо. Стрела падала прямо на него, а времени покидать примитивный плот или просто уклоняться уже не было. Он бессознательно зажмурил глаза. Стрела пролетела так близко от его головы, что от рассекаемого ею воздуха у него зашевелились волосы. Затем раздался глухой звук удара.

Маг открыл глаза и повернул голову на звук. Длинная стрела попала Бею в середину обнаженной спины и пробила тело насквозь. Кремневый наконечник засел в доске, пришпилив его к дереву, как блестящего черного жука.

Голова нубийца находилась на расстоянии вытянутой руки от Таиты. Маг заглянул в черные глаза и прочитал в них агонию. Бей открыл рот, но не смог ни закричать, ни заговорить – хлынувший из горла поток крови заглушил все звуки. С трудом шаман сдернул с шеи ожерелье и протянул Таите как свой последний дар, сжимая бесценную реликвию скрюченными пальцами.

Таита бережно взял его и надел себе на шею. И почувствовал, что сущность умирающего шамана вливается в его тело, умножая его силы.

Голова Бея поникла, но стрела не давала ему упасть. Таита узнал оперение клана леопарда и понял, кто выпустил стрелу. Протянув руку, он положил два пальца на шею нубийцу и уловил миг, когда пришла смерть. Бей погиб, и никакое усилие со стороны мага не могло его спасти. Оставив друга, Таита погреб туда, где стояли на том берегу Минтака и Нефер, подбадривавшие его выкриками. Еще четыре длинные стрелы упали рядом, но ни одна не коснулась старика, и постепенно он оказался вне их досягаемости.

Нефер встретил наставника и помог встать на ноги посреди густой жижи. При помощи посоха Таита выбрался на твердую землю и тяжело сел, отдуваясь. Всего через минуту он снова поднялся и посмотрел через зыбучие пески туда, где на дальнем берегу стоял, подбоченившись, Трок: весь его облик источал бессильную ярость.

– Не думай, что сбежал от меня, Чародей! – крикнул Трок, приставив ладони ко рту. – Я хочу заполучить тебя и вернуть свою сучку. Мне нужны вы оба. Я буду гнать вас и никогда не собьюсь со следа.

Минтака зашла так глубоко, насколько могла. Она прекрасно знала, где самое уязвимое место фараона и как сильнее всего унизить его перед его же людьми.

– Дорогой муженек! Угрозы у тебя такие же дряблые и бессильные, как твои чресла!

Ее звонкий голосок разносился далеко, и две сотни гиксосских воинов слышали каждое слово. Последовала мертвая тишина, а потом по рядам прокатился взрыв обидного смеха. Даже собственные подчиненные ненавидели Трока и радовались его унижению.

Фараон замахал над головой луком и затопал в тщетной злобе. Наконец он повернулся, рявкнул на воинов, и те притихли, испугавшись собственной дерзости.

– Иштар! – завопил Трок среди молчания. – Иштар Мидянин, иди сюда!

Иштар стоял на краю зыбучих песков и смотрел на кучку людей на противоположном берегу. Лицо его покрывали татуировки, веки обрамляли багровые завитки наколок, затянутый пленкой незрячий глаз блестел, как серебряный диск. Вдоль длинного носа шла двойная полоса красных точек. Похожий на папоротник узор украшал щеки и подбородок. Волосы его были собраны в длинные, жесткие пучки, покрытые красным древесным лаком. Колдун расстегнул халат и позволил ему упасть на песок.

Он стоял совершенно нагой, спину и плечи его покрывали леопардовые розетки. Большая красная звезда вытатуирована была на животе, волосы в паху были выбриты, что подчеркивало размеры огромного висящего пениса. На протыкающих крайнюю плоть крючочках висели серебряные и золотые колокольчики. Иштар смотрел на Таиту, а маг стоял напротив него. Разделяющее двоих пространство словно съежилось, пока они смотрели друг на друга.

Постепенно член Иштара начал наливаться, колокольчики зазвенели, когда орган напрягся от мощной эрекции. Колдун выставил вперед бедра, направив красную головку на Таиту. Это был прямой вызов, намек на принадлежность Таиты к евнухам и превосходство мужского естества Иштара.

Таита поднял посох и нацелил его на чресла Мидянина. Долгое время маг не шевелился, посылая всю свою силу в противника, как если бы метал дротики.

Неожиданно Иштар застонал, его сперма струей брызнула на песок. Пенис опал, сделавшись маленьким, сморщенным и жалким. Колдун упал на колени и торопливо накинул халат, чтобы скрыть свое унижение. Он проиграл первую прямую схватку с Чародеем. Мидянин повернулся к Таите спиной и пошел туда, где сидели на корточках два жреца Сутеха и нубийский шаман. Иштар присоединился к их кружку, они взялись за руки и запели.

– Что они делают? – нервно спросил Нефер.

– Пытаются открыть безопасный путь вокруг зыбучих песков, – прошептала Минтака.

– Таита их остановит, – сказал Нефер с уверенностью, которой на самом деле не чувствовал.

Внезапно Иштар прыжком поднялся, вновь взбодрившись. Он издал крик, похожий на хриплое карканье ворона, и указал на юг вдоль песчаной долины.

– Он избрал путь, который нам указал сокол, – промолвил Таита. – Мы еще не в безопасности.

Полки Трока сели по колесницам. С Иштаром, бегущим рядом с передовой колесницей Трока, колонна двинулась на юг по берегу петляющей реки смертоносной грязи. Проходя, воины выкрикивали угрозы и оскорбления в адрес жалкой кучки людей на противоположном берегу.

Когда пыль улеглась, беглецы увидели, что Трок оставил маленький отряд – пять колесниц, десять человек. Они разбили лагерь на дальнем берегу, чтобы держать врага под наблюдением. Вскоре последняя колесница колонны растворилась в знойном желтом мареве, свернув за поворот долины.

– Еще до захода солнца Трок обнаружит переправу на нашу сторону, – предрек Таита.

– Как нам быть? – спросил Нефер.

– Ты фараон. Ты повелитель десяти тысяч колесниц. Повелевайте, ваше величество.

Нефер обескураженно посмотрел на наставника, онемев от такой дерзости. Таита явно издевался над ним. Потом вгляделся в бледные древние глаза и не увидел в них никакой насмешки. К горлу у него подкатила ярость вместе с комом желчи.

Он собирался уже возразить, указать, что они потеряли все, все свои повозки и припасы, что перед ними выжженная пустыня, а рядом безжалостная армия преследователей, но Минтака коснулась его руки и остудила гнев. Юноша еще раз заглянул в глаза мага и обрел в них поддержку.

Он поведал остальным план и не успел еще закончить, как Хилтон уже заулыбался и закивал, а Мерен засмеялся и потер руки. Минтака стояла рядом, гордая и величавая.

Когда Нефер закончил отдавать приказания, Таита кивнул:

– Этот замысел достоин истинного фараона.

Голос мага звучал ровно, не выдавая эмоций, но во взгляде промелькнула искра одобрения. Он понял, что вскоре возложенная на него Лострой обязанность будет исполнена. Нефер почти уже готов взять свою судьбу в собственные руки.

Колесницы не проехали и нескольких лиг, когда Иштар указал вперед. Трок остановил колонну и всмотрелся в странный желтый свет и колеблющееся знойное марево. Долина зыбучих песков резко сужалась.

– Что такое?

Было похоже, как если бы жуткое чудовище переплывало песчаную реку: из желтой грязи торчало нечто вроде спинного плавника, треугольного и черного.