– Бак-кер! – вскричал он, когда сокол завершил ритуал, «раскинув мантию»: распростер над убитым голубем крылья, накрыв его и тем самым провозгласив добычу своей.

Описав несколько кругов, самка грациозно спустилась и села на скалу рядом с супругом. Тот сложил крылья, делясь с ней добычей, и они сообща растерзали тушку. Они рвали ее острыми как бритва клювами. После каждого удара птицы поднимали голову и смотрели на Нефера яростными желтыми глазами, тем временем глотая куски окровавленной плоти вместе с костями и перьями. Соколы прекрасно осознавали присутствие людей и лошадей, но мирились с ним, пока те держались на расстоянии.

Позже, когда от голубя осталось только кровавое пятно на камне да несколько порхающих перышек, а не слишком объемистые желудки хищников наполнились пищей, они снова взлетели. Могучие крылья подняли их к вершине утеса.

– За ними! – Подобрав юбку, Таита ринулся вверх по покрытому осыпью склону. – Не потеряй их!

Нефер был быстрее и проворнее; не упуская птиц из виду, он карабкался по отрогу, над которым парили хищники. Чуть пониже вершины гора расщеплялась на две иглы, два массивных пика из темного камня, ужасающих даже при виде снизу. Преследователи смотрели, как соколы поднимаются именно к этому природному монументу, и тут царевич сообразил: именно туда им и нужно. В месте, где нависала скала, на полпути вверх по восточной башне, имелась треугольная расселина, а в ней виднелась площадка из сухих ветвей и сучков.

– Гнездо! – вскричал мальчик. – Там гнездо!

Задрав головы, охотники смотрели, как соколы один за другим опустились на край гнезда и стали отрыгивать из зоба куски голубиного мяса. Овевающий фасад утеса ветер донес до Нефера и другой звук: то хором гомонили возмущенные птенцы, требующие корма. Рассмотреть их с такого угла не получалось, и царевич заерзал.

– Если мы взберемся по западному пику, вон там, – сказал он, махнув рукой, – то сможем заглянуть в гнездо.

– Сначала помоги мне с лошадьми, – приказал Таита.

Они стреножили коней и оставили их пастись на скудной горной траве, подпитываемой влагой, которую приносил ветер от далекого Красного моря.

Подъем на западный пик занял все утро. Хотя Таита сверхъестественным чутьем нашел самый легкий путь вокруг дальней стены отрога, им доводилось преодолевать такие места, где Нефер затаивал дыхание и старался не смотреть вниз. Наконец они добрались до узкого уступа прямо под вершиной. С минуту стояли, вжавшись в стену, переводили дух, а тем временем любовались величественным видом земли и далекого моря. Казалось, весь сотворенный богами мир распростерся перед ними. Вокруг выл ветер, развевая юбку Нефера и шевеля его кудри.

– Где гнездо? – спросил мальчик.

Даже в этом неуютном и опасном месте, высоко над землей, он был способен думать только об одном.

– Идем! – Таита поднялся и стал бочком продвигаться дальше по уступу, такому узкому, что носки его сандалий висели в воздухе.

Они миновали угол, и постепенно глазам их открылся восточный пик. До вертикальной стены утеса было не более сотни локтей, но разделяла их такая пропасть, что при взгляде вниз у Нефера закружилась голова.

Теперь они находились несколько выше гнезда и могли заглянуть в него. Самка примостилась на краю, загораживая вид. Она повернула голову и пристально следила за тем, как люди огибают пик. Перья на ее спине распушились – так поднимается грива у рассерженного льва. Затем соколица издала резкий крик и взмыла в воздух. Она реяла над утесом, почти без усилий паря на ветру, и наблюдала за чужаками. До нее было так близко, что не составляло труда разглядеть каждое перышко.

Улетев, самка позволила людям рассмотреть расселину и содержимое гнезда. В чаше из сплетенных веток, утепленных пухом и шерстью горного козла, сидели, прижавшись друг к другу, два птенца. Оба почти оперились и были ростом едва ли не с мать. Пока Нефер любовался ими через расселину, один приподнялся, раскинул крылья и яростно забил ими.

– Он прекрасен, – с восторгом прошептал царевич. – Я такой красоты в жизни не видел.

– Он учится летать, – негромко сообщил ему Таита. – Посмотри, каким сильным вымахал. Через несколько дней ему придет время покидать гнездо.

– Я полезу за ними сегодня же, – заявил Нефер и попятился было назад по уступу.

Но Таита остановил его, положив на плечо руку:

– Это не то дело, которое можно взять с наскока. Давай потратим немного драгоценного времени и хорошенько все обдумаем. Присядь-ка.

Когда царевич устроился рядом, старик обратил его внимания на свойства расположенной напротив скалы.

– Ниже гнезда камень гладкий как стекло. На добрых пятьдесят локтей нет ни единого выступа, за который можно было бы уцепиться рукой или куда поставить ногу.

Нефер оторвал взгляд от юного сокола и посмотрел вниз. Сердце екнуло, но правду пришлось признать. Таита был прав: даже пушистый даман, этот похожий на кролика ловкий зверек, обитающий в горах, и то не смог бы вскарабкаться по такой отвесной стене.

– Как нам добраться до гнезда, Тата? Мне так нужны эти птенцы! Я должен заполучить их!

– Глянь повыше гнезда. – Таита вытянул руку. – Туда, где расселина уходит вверх, почти до самой макушки утеса.

Нефер только кивнул – глядя на указанную ему Таитой опасную тропу, он лишился дара речи.

– Мы найдем способ добраться до вершины над гнездом, – продолжил старик. – Захватим с собой веревки. На них я спущу тебя с макушки в расселину. Если будешь цепляться за стену, обретешь какую-то опору, а я буду удерживать тебя на веревке.

Язык все еще отказывался повиноваться Неферу. От предложения Таиты у него засосало под ложечкой. Да разве способен человек забраться туда и выжить? Воспитатель понимал чувства ученика и не торопил с ответом.

– Мне кажется… – нерешительно стал отпираться царевич, но потом замолчал и посмотрел на пару юных соколов в гнезде.

Нефер знал: это его судьба. Одному из этих птенцов предназначено стать его богоптицей, а для него это единственный способ достичь короны предков. Струсить сейчас значит отречься от пути, который предначертали для него боги. Он обязан идти.

Таита угадал миг, когда сидящий рядом с ним мальчик принял свой долг и стал мужчиной. И возрадовался в сердце, потому как решилась и его судьба.

– Я попытаюсь, – только и сказал Нефер, вставая. – Давай спустимся и приготовимся.

Утром охотники еще до зари покинули свой немудреный лагерь и начали восхождение. Таите каким-то образом удавалось отыскивать дорогу по приметам, которых даже молодые глаза Нефера не могли разглядеть. Каждый тащил тяжелый моток веревки, сплетенной из льняных нитей и конского волоса, какую использовали для спутывания лошадей. Несли также по небольшому меху с водой – старик предупредил, что, когда солнце поднимется над горизонтом, на утесе станет очень жарко.

Пока они добирались до дальней стороны восточного пика, уже рассвело и гору стало хорошо видно. Таита потратил час, изучая маршрут подъема, и наконец остался доволен.

– Во имя Гора, великого и всемогущего, приступим, – изрек он и сотворил знак раненого ока бога.

Затем подвел мальчика к месту, которое выбрал для начала восхождения.

– Я пойду впереди, – сказал маг, обвязывая царевича концом веревки. – По мере того как я буду удаляться, разматывай веревку. Следи за мной и, когда позову, выбирай веревку и иди за мной. Если оступишься, я тебя удержу.

Поначалу Нефер шел с опаской, строго за Таитой; на лице у него читалась сосредоточенность, а фаланги пальцев побелели – с такой силой он цеплялся за веревку. Старик подбадривал его сверху, и с каждым шагом уверенность мальчика росла. Вскоре он нагнал Таиту.

– Это было просто, – царевич широко улыбнулся.

– Дальше будет труднее, – сухо заверил его Таита и повел к следующему отрогу скалы.

Теперь Нефер скакал у него за спиной, как обезьянка, и без умолку болтал от возбуждения. Они остановились чуть ниже расселины в скале, заострявшейся ближе к вершине до узкой трещины.