Он безжалостно убил моего спасителя и скоро точно также расправиться со мной. Это конец?

Как оказалась в машине, как мы доехали до особняка Вадима — я не помнила. Сознание вернулось ко мне только в спальне.

Вокруг меня кружила та самая Виолетта и еще какие-то девушки в униформе. Они что-то доставали из гардеробной, бегали постоянно в ванную и приносили мне какие-то вещи.

— Маргарита, вам нужно раздеться…

— Маргарита, возьмите полотенце…

— Маргарита, в ванной вас ждут…

Настойчивее всех была Виолетта. В какой-то момент она взяла меня за плечи и начала трясти.

— Марго, поживее! Через час вы должны быть в спальне Вадима.

— Все кончено? — зачем-то спросила у нее я.

— Что? Что значит «все кончено»? У вас все только начинается, — ее как будто даже повеселил мой вопрос. Меня же ее ироничность в голосе привела в чувство.

Я молча встала, скинула в себя пальто Вадика, которое он надел на меня еще в номере, чтобы прикрыть голое тело, и уже более уверенно пошла в ванную.

Я соберусь, накрашусь заново, через час я буду выглядеть так, что Вадик окажется в моей власти.

Через час я приду к нему в спальню в самом красивом виде и убью.

ВАДИК

Марго…

Ты стала еще более желанной для меня, когда сбежала. И сейчас, когда последняя преграда устранена, ты полностью в моей власти.

Еще двадцать минут.

Внешне я был расслаблен, сидел в своем любимом кресле у камина и пил бурбон. Внутри меня разгоралась буря. И жажда, которую я сдерживал в себе последние сутки, готова была в любой момент заставить меня пойти к ней в спальню и овладеть.

Но нет.

Я хочу красиво, хочу здесь, на своей кровати. Хочу, чтобы она просила, извинялась за то, что планировала уйти от меня. Хочу, чтобы Маргарита избавилась от последних иллюзий, что сможет освободиться.

— Вадим, Маргарита ожидает вас за дверью, — деликатно сообщил мне охранник.

Уже? Я быстро взглянул на часы и обнаружил, что двадцать минут прошли слишком незаметно. Это все она, заставляет забыться в мечтах о ее теле.

РИТА

Меня мыли, мазали какими-то маслами, сушили волосы и делали прическу. На место одних горничных пришли другие девушки в той же строгой униформе. Они принялись красить меня, одевать и готовить к ночи.

Все это выглядело до безумия смешно.

Насмотревшись турецких сериалов о султанах и гареме, я чувствовала себя наложницей, которую начищают до блеска перед встречей с падишахом.

— Маргарита, и помните, что Вадим любит абсолютную покорность, любит, когда им восхищаются. Смотрите ему в глаза, улыбайтесь, но молчите. Он не терпит болтливость, — в очередной раз наставляла меня Виолетта. Она буквально рассказывала, как мне надо раздвигать ноги и насколько громко стонать, пока Вадик будет меня трахать.

— Что еще любит делать Вадик? Он предпочитает брать женщин в миссионерской позе или мне сразу встать не четвереньки? — теперь уже я веселилась от души. В последний раз можно.

— Прекратите! — а вот Виолетте не нравилось, когда над ней шутят.

— Хорошо-хорошо, не сердитесь.

Я была спокойна, слушалась во всем и торопилась. Торопилась попасть в покои своего повелителя и зарезать его. В арсенале у меня была острая шпилька для волос, которую я незаметно стащила из косметички одной из горничных, пока она была занята моими волосами.

— Не задавайте вопросы, не медлите, делайте все сразу. Вадим не любит ждать, — продолжала перечислять правила поведения моя надзирательница, — Не проявляйте инициативу сами, не касайтесь Вадима без его просьбы. Как только вам скажут, сразу уходите из покоев. Ночевать вы там не останетесь.

— Уже почти три утра. То есть все пройдет быстро?

— Не думаю, — Виолетта даже нахмурилась, подсчитывая что-то в голове.

С приготовления покончено, с инструкциями тоже. Меня нарядили в дорогое белье кроваво-красного оттенка, прикрыв тело шелковым халатом в тон.

Укладка, стойкий макияж, лосьон со сладким ароматом — я выглядела красиво и в любое другое время полюбовалась бы своим образом.

Но сейчас я лишь стиснула зубы и последовала за Виолеттой. «Покои» Вадика находились в другом крыле, поэтому нам пришлось преодолеть приличное расстояние. Пока шли, я раз за разом возвращалась к Алене и нашему разговору в туалете дворца, к Сереже и любви в его глазах, к родителям, которые нас ждут в Твери, к Свете, Роме, своей привычной жизни…

Все это позади и как раньше уже не будет никогда.

Алена справится и поможет родителям пережить потерю меня. Если этот Герман разрешает созваниваться с ними, то и увидеться разрешит.

Света… Она поплачет и продолжит жить дальше. Надеюсь, подруга встретит порядочного человека и не обожжется, как я.

А мы с Сережей будем закопаны где-то на пустыре в Ленобласти.

Когда мы наконец подошли к спальне Вадика, я в последний раз взглянула на Виолетту, покрепче сжала свое холодное оружие в рукаве халата и скрылась за дверью.

Много свечей с живым огнем, камин, темнота и Вадик в центре комнаты.

— Подойди, — короткий приказ, и я тут же иду его исполнять. Никакой медлительности — как наказывала Виолетта.

Яковлев быстро оценил мой внешний вид, довольно кивнул и рукой показал сесть к нему на колени.

Мужчина остался в классических брюках и белой рубашке, полностью расстегнутой. Торс не такой спортивный как у Сергея, даже в темноте разглядывается небольшой животик. Но, думаю, ему все равно на свою форму. Женщины в любом случае будут сидеть у него на коленях. Хотят они этого или нет.

Вадик так смотрит на меня, не прижимается, не лапает. Просто смотрит. На губы, грудь и ноги. Губы особенно его завораживают.

Сейчас или никогда.

Чтобы усыпить его осторожность, я нарушаю одно из важных правил, которое внушала мне Виолетта.

— Поцелуй меня, — произношу практически в приказном тоне, заставляя мужчину на секунду растеряться.

Но только на секунду, потому что в следующую на мой рот обрушиваются его губы. Влажные, со вкусом крепкого алкоголя и табака.

Мне не противно и не хорошо. У этого поцелуя нет чувств, я не возбуждаюсь и не хочу продолжения. Я полностью сосредоточена на шпильке в моей руке.

Куда нужно бить — не знаю. Но удар хоть куда-нибудь в область шеи точно принесет ему нестерпимую боль и кровопотерю. А дальше остается только добить.

Аккуратно приподнимая руку, я притворяюсь, что хочу обнять мужчину. Острая часть шпильки оказывается в миллиметре от шеи Вадика.

Надо только вложить всю силу и ударить.

Черт.

Вдруг на столике рядом оживает смартфон. Вадик, полностью поглощенный нашим поцелуем, ругается и нехотя отрывается. Прочитав на экране имя контакта «Юрий», он и вовсе скидывает меня на пол и отходит к окну.

— Юрий Иванович, рад вас слышать, — сладкий голосок тут же заполняет комнату.

Я неуклюже встаю и возвращаю шпильку в рукав. Ничего, подожду. Разговор закончится, и у меня еще будет шанс.

Что говорит этот Юрий, мне практически не слышно. Но вот Вадик резко становится потерянным и даже злым.

— Но она… да, да, я вас понял. Хорошо. Да, Юрий Иванович, собираемся. До свид… СУКААААА!

От такой ярости в голосе я подпрыгиваю на месте, но все же спрашиваю:

— Что случилось? — любопытство перевешивает страх перед гневом.

Вадик со всей силы бьет кулаком по мраморному подоконнику и поворачивается ко мне.

— Вон в свою комнату. Чтобы через полчаса стояла на улице у парадного входа, — от прежней галантности не остается и следа.

— Зачем? — не унимаюсь.

— Воооон!

Я больше не рискую и выбегают из комнаты.

Через полчаса у входа нас ждет машины. Вадик собран, но молчалив. Как будто у него отобрали игрушку. Меня.

— Куда мы едем? — первая нарушаю тишину в салоне.

— В аэропорт.

Что происходит?

Пока мы ехали в аэропорт, я даже жалела, что все так получилось. Теперь добраться до Вадика еще сложнее, если вообще возможно.