ВАДИК

Есть женщины со стандартной красотой. Они все похожи друг на друга: одинаковая форма губ, разрез глаз и даже цвет волос. Есть женщины, которых природа щедро одарила каким-то одним ярким признаком: густыми волосами, сияющей кожей или экзотическими чертами лица.

А есть другая красота — она еле уловимая и тонкая. Ее могут увидеть и понять только истинные ценители.

Марго была из числа таких женщин. Прохожий мужчина даже не обратит на нее внимания, кто-то подумает «обычная», более невежественные люди скажут, что она серая и безликая.

Они все ошибаются.

Красота Марго спрятана глубоко внутри, и с правильным мужчиной она превратится в пламя, сжигающее все на своем пути.

Вот и сейчас в салоне автомобиля я чувствую эти искорки. Они вызывают покалывания на кончиках пальцев, они заставляют мою кровь бурлить и превращаться в кипяток, идущий по венам. Я хочу ее до безумия, хочу немедленно остановить машину, выгнать водителя и взять девушку прямо здесь, разорвать платье, схватить за волосы и заставить кричать от боли и ужаса.

Я не хочу ее нежно и сладко. Боль — хороший инструмент для перерождения человека. Потеря сестры уже положительно повлияла на Маргариту, а физическая боль завершит изменения.

Но пока нельзя.

Сначала Марго нужно отпустить прошлое. Она увидится с сестрой и получит то, что так отчаянно желала все эти дни. А после — я получу ее, всю, без остатка.

Седан плавно вез нас в сторону Пушкина. Для Царства арендовали целый Екатерининский дворец, где сегодня ночью пройдет бал-маскарад. Тема вечеринки в этом году — «Пир во время чумы». Что ж, неплохо. Мой любимый XVIII век, но с нотками современности.

На мне костюм той эпохи, на Марго — роскошное платье алого цвета с неприлично глубоким декольте. Моя любимая деталь ее образа — золотое колье, напоминающее ошейник, и сегодня в спальне она снимет все, кроме него.

— Я уже говорил, насколько потрясающе ты выглядишь в этом платье? — женщины любят слушать ушами. Пусть Марго меня презирает, но и она не может не реагировать на комплименты.

— Мне кажется, оно слишком пошлое для бала во дворце, — в ее голосе я отчетливо услышал задумчивость. И о чем она сейчас так активно думает? Неужели готовит план побега вместе с сестричкой?

Я незаметно усмехнулся, представляя, как девушки пытаются бежать с маскарада. Маргарита точно планирует нечто подобное. Только она не знает, что ни она, ни ее сестра дальше Екатерининского дворца не смогут уйти.

Забавно.

Новая волна возбуждения резко прошлась по моему телу, когда я представил расстроенное и растерянное лицо Марго из-за неудавшегося побега.

— Оно идеально подчеркивает твою красоту.

— Как скажешь.

Приятно, когда женщина покорна, когда она ломает характер, чтобы не перечить своему мужчине.

РИТА

— Как скажешь, — устало согласилась я.

Мерзкий, хитрый, смертельно опасный — именно так я могла бы описать Вадима Яковлева после суток, проведенных вместе под одной крышей.

Он держал дистанцию, был даже чересчур галантным и все время усыплял мою бдительность красивыми речами, но я чувствовала липкую, зловонную ауру вокруг него. От нее мне хотелось ежеминутно принимать душ, сдирая жесткой мочалкой слои кожи. Но я держалась, ради Алены держалась и почаще улыбалась мужчине.

Уснуть ночью в этом замке так и не получилось, поэтому утром Виолетта с укором смотрела на мои синяки под глазами. К ее счастью, стилист профессионально замазал следы бессонницы. Наверное, если бы я плохо выглядела, то Вадик обвинил бы во всем ее.

Когда в обед доставили платье и украшения, я даже не посмотрела, в какую куклу меня планировали наряжать на бал. Вечером же минут двадцать потратила на то, чтобы привыкнуть к себе в зеркале.

Тематика маскарада связана с XVIII веком, но платье немного не соответствовало той эпохе. Да, такое же пышное, с подъюбником, с нереально тугим корсетом, из-за которого я могла дышать лишь поверхностно. Однако лиф платья был с таким глубоким декольте, что ткань еле прикрывала соски. Руки и плечи оголены. Вместо пышных рукавов — широкие лямки с перьями в тон.

Вадик объяснил выбор моего наряда тем, что бал лишь отсылает к XVIII веку, вдохновляясь некоторыми элементами столетия. Но тема «Пир во время чумы» символизирует, что богатые люди на этом празднике слишком далеки от «простых смертных». Они считают себя богами и таковыми являются, по мнению Яковлева.

Они выше, сильнее, умнее обычных людей. Они живут в другом мире, и Вадик упорно считает себя частью всего этого безумия.

Я могла бы с ним поспорить, но молчу. Молчу, улыбаюсь и киваю, а про себя громко смеюсь. Он — обычный сутенер, а мнит себя повелителем мира.

Когда машина подъезжает к месту проведения маскарада, я забываю про никчемность Вадика и начинаю жадно рассматривать людей, которые спешат зайти в Екатерининский дворец.

Удивительно, что бал проводят в таком месте. А почему не в Эрмитаже? Кажется, эти люди могут арендовать и Петропавловскую крепость, чтобы устроить там очередную оргию.

Дамы одеты примерно, как я. Пышные юбки, расшитые камнями и перьями корсеты. Мужчины выглядят строже, большинство в классических современных смокингах. Лишь редкие позеры, как и Вадик, надели камзолы.

— Готова? — пока я была увлечена гостями бала, Вадик вышел из машины, открыл дверь с моей стороны и протянул руку.

Я мягко улыбнулась мужчине и вложила свою ладошку в его.

Несмотря на поздний октябрь и отсутствие какой-либо накидки на плечах, я не чувствовала холода. В крови бурлил адреналин, очищая мой разум от ненужных мыслей, холода и прочего дискомфорта.

Надо найти Алену и бежать из этого гадюшника.

— Алена уже здесь? — я аккуратно привстала на носочки и прошептала Вадику на ухо свой вопрос.

Слишком интимный жест, но я намеренно сделала его.

— Думаю, нет, — голос Яковлева мгновенно стал хриплым, — она приедет со своим спутником чуть позже. Потерпи.

Он ласково провел рукой по спине, а я едва сдержала гримасу неприязни на лице. Чтобы не задерживаться больше на улице и не терпеть очередные прикосновения, я скорее повела своего «спутника» внутрь.

Я помнила Екатерининский дворец другим. Мы были здесь с родителями на экскурсии, повсюду ходили за гидом и в толпе туристов практически не слышали ничего, о чем нам рассказывал сотрудник музея. Да мы особо и не пытались слушать. Тогда еще обе с сестрой учились в школе и интересовались другими вещами.

Теперь же дворец предстал в совершенно другом свете. Повсюду стояли свечи и цветы, нас встречали полуголые официанты, а где-то в залах звучала живая музыка.

Чуть позже я разглядела, что свечи искусственные, иначе от такого количества настоящего огня мы бы все сгорели за считанные минуты. А еще вблизи я поняла, что наряды у всех присутствующих девушек специфические.

Здесь практически не было дам в возрасте, только молодые и безупречно красивые гостьи. Все нарядились в самые откровенные образы, какие только смогли найти. Кто-то выбрал платье с полностью прозрачным лифом, кто-то не планировал даже прикрывать грудь, смело демонстрируя ее всем вокруг.

Уровень разврата зашкаливал, но так пошло выглядели только женщины и сотрудники мероприятия. Мужчины пришли в строгих костюмах, и теперь жадно рассматривали нашу наготу. Похоже, никто их них не взял на этот «праздник жизни» своих жен или настоящих возлюбленных.

Я поняла: и девушки, и официанты, и музыканты здесь были обслуживающим персоналом. Только вот официанты и музыканты отработают смену и поедут домой, а мы продолжим обслуживать дальше…

Вадик практически сразу куда-то ушел, я одиноко осталась стоять недалеко от скрипачей. Со мной пытались знакомиться, один старик засунул свою смятую и влажную визитку мне в декольте. Пришлось сделать вид, что этот похабный жест мне очень даже понравился.