Впервые за эти несколько недель Алекс ощутил себя в полной безопасности. Пропало щемящее чувство тревоги, проблемы отступили на второй план — стали незначительными и далёкими. Ощущение радости и лёгкости заполнило до краёв. Это были минуты счастья в чистом виде….

Не зря счастье сравнивают с птицей — его так легко спугнуть, нарушить неосторожным движением или взглядом, нелепой фразой или прикосновением. Счастье — это краткий миг в сравнении с вечностью, сколько бы времени этот «миг» не длился: секунду, час, месяц или год. Рано или поздно оно испарится — растает, застигнутое врасплох необходимостью погрузиться вновь в непрерывный поток жизни…

Алекс не сразу понял, что случилось: Марина вдруг вскрикнула и потянулась руками к золотому украшению на шее. Дотронулась и тут же — с визгом отбросила от него руки. Её тело стало неестественно горячим, лицо раскраснелось, в глазах — застыл животный ужас.

— Твой подарок… это кулон, так горит… жжёт, — бормотала она, корчась в новых и новых болевых приступах до тех пор, пока не обмякла в руках супруга и не потеряла сознание.

— Мой кулон? — ошарашенно произнёс Ермолов и устремил взгляд на злосчастное украшение.

Оно источало яркое холодное свечение, словно сияющая в небе звезда. Он осторожно уложил Марину на кровать и попытался снять украшение, но стоило ему дотронуться до него, как руку обожгло болью, а в нос тут же ударил запах палёной плоти.

— Твою ж мать! — ругнулся он в сердцах, глядя на пульсирующий ожог во всю ладонь, который на глазах начал покрываться гноящимися волдырями.

Кулон с бесформенным отверстием по центру, словно злорадствуя, разгорался ещё ярче. Алекс снова попытался сдёрнуть украшение, на этот раз — потянув за цепочку, но вновь ничего не вышло. Цепь треснула и осталась у него в руках, но квадратный кулон с камнями по центру словно бы врос в кожу Марины, так и остался впечатанным в тело.

Тогда Ермолов, не обращая внимания на обожжённую руку, метнулся на кухню за ножом. Схватил самый крепкий и узкий, вернулся в комнату и осторожно попытался поддеть им украшение, но кулон буквально на глазах утопал в теле, врастая, погружаясь в мягкие ткани. Тогда Алекс с ужасом понял, что его можно только вырезать — вместе с плотью, разбередив мышцы, кровеносные сосуды, нервные окончания и сухожилия.

Он занёс нож над Мариной и задумался, взвешивая «за» и «против». Выбор оказался крайне непростым. А что если ей будет хуже? А что, если она умрёт от этой операции? Но она может умереть и наоборот, если операцию не сделать… Рука Ермолова задрожала.

Кто знает, какое бы решение он принял, если бы не зазвонил лежащий здесь же на прикроватной тумбе телефон. Алекс бросил косой взгляд на экран и обомлел. Вместо имени контакта на экране высветилось: «Лучше возьми трубку». Ермолов был уверен, что никогда не вносил такой контакт в свой список. Секунду поколебавшись, он схватил телефон и нажал клавишу приёма вызова:

— Да?

— Здравствуй, дорогой, — раздался в телефоне приторный, источающий сладкий яд голос, — узнал меня?

— Лорин…

— Узнал, значит. — Алекс буквально кожей почувствовал, как у его невидимой собеседницы на лице заиграла злобная усмешка. — Скажи, тебе понравился мой подарок для твоей благоверной?

— Ты! — рявкнул Ермолов. — Что ты с ней сделала, су…

— Осторожней, сопляк! — оборвала поток его гнева Лорин, голос которой в одну секунду стал холодным, как льды Арктики. — Лучше следи за своими словами, а не то…

Марина выгнулась на кровати и пронзительно вскрикнула, так и не приходя в себя. Несколько секунд она корчилась от боли, а потом выпрямилась, обмякла и тяжело задышала.

— И не пытайся вырезать или как-то по-иному достать кулон. Это её убьёт! — властным тоном пояснила Лорин. — Ты меня понял, ничтожество?

— Да, — Ермолов отбросил нож и со злостью сжал кулак так сильно, что ногти впились в кожу.

— Чудненько. Значит, ты готов немедленно действовать и снести горы, если потребуется, ради своей жены, я правильно поняла?

— Да, — скрипнул зубами Алекс, не сводя взгляда с лица жены.

— Вот видишь, какой я нашла для тебя хороший мотиватор, — вновь ласковым голосом заговорила Лорин. — В общем, жди Илека. Он всё расскажет. Надеюсь, в этот раз ты меня не подведёшь, верно?

— Верно, — ответил Алекс, скрипнув зубами, но Лорин уже не слушала.

Она и без того знала, что выбора у него не было.

— Я с тобой ещё свяжусь, — прошелестела она и отключилась.

«Сука. Тварь. Я тебя убью, как только представится возможность», — мысленно пообещал сам себе Алекс, не рискуя говорить это вслух. Он не мог ручаться, что Лорин не в состоянии подслушать его мысли.

Он смотрел на супругу с отчаянием и сопереживанием.

— Марина, родная моя, — проговорил он, гладя её по щеке и с усилием сглатывая комок в горле.

С какой-то фатальной обречённостью он понимал, что ничем не может ей помочь.

— Эй? — услышал он вдруг чей-то жизнеутверждающий голос. — Есть тут кто-нибудь?

Алекс дёрнулся, как от удара.

— Эй! Дружище, ты тут? — голос, оказавшийся до боли знакомым и быстро приближался.

— Кто там? — выкрикнул Ермолов, ни на шаг не отходя от жены.

— Да я это, Влад.

Ещё секунда, и обладатель голоса появился в дверях.

— Слушай, а чего у тебя дверь входная нараспашку? — риторически спросил он, входя в комнату.

Открывшаяся его взору картина заставила его с удивлением застыть на месте. На кровати лежала обнажённая Марину, а Алекс в костюме Адама с потерянным видом суетился рядом.

— Чем это у тебя пахнет? Ты что, решил зажарить жену прямо на брачном ложе? — изумлённо спросил он, принюхиваясь.

— Влад! — воскликнул Алекс и бросился к другу. — Как хорошо, что ты пришёл!

Внезапно Ермолов почувствовал слабость: ноги подкосились, а комната перед глазами качнулась, и он судорожно схватился за плечо приятеля, опираясь на него, как на костыль.

— Что случилось-то? Ох, какой же ты тяжёлый. Ну-ка, — Влад подхватил друга, закинул его руку себе на спину и опустил Алекса на белую простынь рядом с лежащей супругой. — Ты можешь рассказать, что тут происходит? Или сто грамм сперва, а то ты сам на себя не похож.

— К дьяволу сто грамм, — прохрипел Алекс, нащупывая рукой руку жены. — Лорин… помнишь, я рассказывал?

— Ну конечно помню, — торопливо ответил Влад. — Только я думал, ты забыл эту сказку и глупость.

— Какая, мать твою, глупость?! — не выдержал Алекс. — Какая сказка? Видишь, у неё на груди «сказку»? Видишь её?! Она горит и её невозможно снять! Это по-твоему сказка?

— Эй, эй, дружище! — Влад неожиданно отошёл на шаг и поднял руки перед собой, словно защищаясь. — Не гони лошадей, расскажи всё по порядку. И не зыркай так на меня, как будто готов разорвать на части.

Алекс сглотнул и выдохнул, пытаясь успокоиться.

— Да, прости. Я… не должен был на тебя кричать. Извини.

— Проехали, — махнул рукой Влад и нахмурился.

Он посмотрел на кулон, что мерцал подобно звезде, и заговорил уже абсолютно серьёзным голосом:

— Рассказывай. Всё, начиная с того момента, когда мы виделись последний раз. И это… оденься всё же что ли.

— Рассказ будет долгим, — выдохнул Алекс и бросил полный боли взгляд на жену.

— Охренеть, — только и смог выговорить Влад, дослушав до конца. — И что, это всё действительно серьёзно?

Алекс молча развёл руками и повернулся в сторону Марины.

— Нет, блин… мне делать нечего, и я это всё придумал!

— Вижу, что серьёзно. Глупый вопрос, извини. Покажи ещё раз руку.

Алекс машинально протянул правую ладонь, которая ещё несколько минут назад горела и пульсировала, причиняя жгучую боль.

— Чего-то я не понимаю, — проговорил Влад удивлённо, вглядываясь в руку приятеля, — а ты точно обжигался?

— В смысле? — не понял Алекс и перевёл взгляд на собственную конечность.

На ладони осталась лишь лёгкая краснота, но волдырей уже не было. Да и боль тоже прошла. Как и недавняя слабость: Алекс чувствовал себя вполне бодрым и полным сил.