— Может, ответишь? — бросил незнакомец сухо, с презрением глядя на то, как трепетно Алекс переживает за свою конечность.

Ермолов молча потянулся к лежащей на краю стола сумке: распухшей правой рукой решил лишний раз не рисковать, поэтому мобильник надрывался ещё несколько минут, пока его владелец неуклюже копался с застёжкой.

Незнакомец состроил недовольную гримасу, во внезапном порыве привстал и ловко вырвал сотовый из рук Алекса как раз в тот момент, когда тот уже нажал на кнопку соединения.

— Он занят, — рявкнул мужчина грубо и с размаху послал телефон через весь зал, после чего продолжил сидеть так, будто ничего не произошло.

Пролетев над головами мирно беседующих за столиками людей, сотовый с треском впечатался в стену.

— Не люблю, когда отвлекают, — спокойно пояснил незнакомец.

Несколько человек обернулись на звук удара, но быстро потеряли к его источнику всякий интерес, тут же продолжив прерванные разговоры.

— Да…Ты… — Алекс поднялся со стула, переполняясь праведным гневом. — Ты разбил мой телефон!

— Разве? — Незнакомец театрально поднял брови. — Ну что ж, можешь записать это на мой счёт.

Алексу ничего не оставалось, как закрыть рот и сесть обратно. Напускное спокойствие оппонента раздражало и обезоруживало одновременно. Ругательства, рвущиеся наружу, застряли в горле. Он с сожалением посмотрел в сторону улетевшего мобильника и, проглотив возмущение, перевёл взгляд на незнакомца.

— Ну хорошо, — Ермолов постарался говорить как можно более хладнокровным тоном. — Теперь, когда соблюдены все формальности, ты уже можешь приступить непосредственно к выполнению своей части договора?

— Могу. Можешь называть меня Фарвил, кстати. — На лице незнакомца отразилось нечто, отдалённо напоминающее скептическую усмешку. — А вот и обещанное.

Фарвил положил на стол длинный магнитный ключ и с довольным видом откинулся на спинку стула.

Алекс взял вещицу и покрутил в пальцах здоровой руки, разглядывая.

— И что же открывает сей золотой ключик?

— Ну что за народ пошёл! Всё вам надо разжевать и положить в рот! — пробурчал Фарвил, явно недовольный тем, что приходится общаться с таким недогадливым собеседником. Он подался вперёд, поднёс руку ко рту и прошептал, будто собираясь раскрыть одну из страшных тайн мадридского двора: — Тебе повезло, что я сегодня в хорошем настроении. Пошли.

С видом, словно делает величайшее одолжение, Фарвил поднялся и махнул рукой в направлении выхода. Алексу ничего не оставалось как кивнуть и постараться проглотить накапливающееся раздражение.

Словно извиняясь, он бросил: «Минуточку», добежал до места крушения сотового, подобрал его уже не работающие останки и поспешил за новым знакомым.

Несколько посетителей кафе заинтересованно повернули головы, но едва только их взгляды пересеклись с холодным взором Фарвила, люди тут же отвернулись, склонив головы над тарелками и стаканами.

— Далеко нам… вообще? — чуть запнувшись, поинтересовался неудачливый журналист, когда они вышли из кафе и направились вдоль по улице.

— От дальней дороги ноги ещё ни у кого не отваливались, — философски ответил Фарвил.

Дальнейший путь они проделали молча, хотя у Ермолова и крутились в голове вопросы в столь большом количестве, что удивительно было, как они не высыпались под давлением друг друга.

Спустя примерно полчаса спутники оказались на узкой улочке, застроенной вросшими в землю частными домами. День клонился к сумеркам. Пошёл косой мокрый снег.

— Проклятье! — прервал затянувшееся молчание Алекс, когда особо меткая капля попала прямо в глаз. — Долго ещё?

— Что, уже устал? — не оборачиваясь и не сбавляя шага, бросил Фарвил.

— Да к дьяволу усталость! — воскликнул Ермолов, выпуская накопленное раздражение. — Не ты ли говорил про препарат и два часа?!

— Ах да, совсем забыл… тогда действительно есть смысл поторопиться, — издевательским тоном ответил проводник. — Кстати, мы пришли.

Он махнул рукой на маленькое двухэтажное кирпичное здание в конце улицы.

— Что — Фарн там?

— С утра был там, — лениво почёсывая подбородок, ответил Фарвил. — Замок сломан, работает только магнитный ключ. Охраны нет. Дерзай, юноша.

Фарвил хлопнул Ермолова по плечу и размашисто зашагал в обратном направлении.

— Стой! — изумился Алекс. — Ты куда? Мы же договорились…

— Что тебе опять не так?! — Фарвил резко развернулся, и в глазах его сверкнул огонь ярости, от которого по спине Алекса пробежали мурашки. — Я дал тебе ключ, довёл до дверей. Иди и возьми! Или ты думаешь, что я тебе на серебряном подносе должен Фарн вынести и ещё хлеба с солью в придачу?

— Н-нет… — Алекс начал заикаться.

— Тогда советую поторопиться, в конце концов, за тобой ещё долг, а с мёртвого тебя спросить его будет затруднительно. Но не невозможно.

Алекс сглотнул и обернулся посмотреть на здание. Ничего особо примечательного: входная дверь по центру, по два окна направо и налево. Наверху, соответственно, пять окон. Свет нигде не горит, кроме тусклой лампочки под козырьком.

— Послушай, а… — Алекс вновь повернулся к Фарвилу, но за те пять секунд, что он рассматривал дом, его проводник успел исчезнуть, словно его и не было.

Как сквозь землю провалился.

— Тьфу! — Алекс от души сплюнул, щедро присовокупив к этому несколько нецензурных слов.

Раздражение не унималось, но теперь к нему присоединились нетерпение и страх. Воровством Ермолов никогда не занимался. До сегодняшнего дня. Ведь врываться в чей-то дом, имея планы взять одну не принадлежащую тебе вещь — чем это ещё могло быть, как не кражей? Да ещё и со взломом.

— Интересно, — мрачно пробормотал он, делая неуверенные шаги вперёд, — на сколько за такое сажают, на пять лет, на десять?

Ответа ему дать никто не мог, да и вопрос был больше риторическим. На входной двери висела жестяная табличка-вывеска:

«Архивное хранилище районного музея г. Липецка

пн-вс: 10:00–19:00

Последний вторник месяца — санитарный день».

— Астрал, расхититель музеев, — пробормотал Ермолов и нервно усмехнулся, прикладывая магнитный ключ к зуммеру.

Резкое протяжное «пи-и-и» заставило Алекса вздрогнуть, но тут же он осознал, что никакая это не сигнализация, а всего лишь звук открывающегося замка.

Он осторожно потянул за ручку, и дверь подалась, тоскливо скрипнув петлями.

Стараясь сохранять спокойствие, Ермолов проскользнул в помещение.

Затхлость, сырость, темнота и абсолютная тишина — вот что ждало его внутри. Прислушавшись, Алекс различил шум ветра снаружи, лёгкое поскрипывание веток деревьев и капанье воды из крана в уборной, что находилась в конце коридора.

Чувствуя себя до омерзения не в своей тарелке, он решил обойти все комнаты архива, пока не найдёт искомое.

Первый этаж, за исключением туалета и небольшой каморки, где, по всей видимости, раньше находился пост охранника, был полностью отведён под архивные стеллажи с картотекой экспонатов. Бегло осмотрев всё, Ермолов понял, что описанные музейные ценности хранились в основном здании музея — не здесь. Он двинулся по лестнице наверх, осторожно перешагнув верёвку, на которой болталась надпись: «Проход закрыт». На втором этаже располагались кабинеты. Дверь, ведущая в обитель директора, показалась наиболее перспективной. Алекс толкнул её, к своей радости обнаружив, что она незаперта.

В комнате царила архаичная атмосфера начала девяностых. Рыжевато-жёлтые шторы с растительным узором, несколько полок с книгами, какие-то афиши на стенах, прикреплённый скотчем календарь за позапрошлый год, вылинявший ковёр на полу, громоздкий ламповый компьютер на столе с кружевной скатертью.

Алекс осмотрел книжные полки и перенёс внимание на притаившийся у двери шкаф. Там, за стеклом, лежали осколки глиняной посуды, какие-то железки, напоминающие наконечники от стрел, а на нижней полке…

Ермолов взволнованно наклонился, разглядывая тканевое полотно с золотой аппликацией. Да! Ошибки быть не могло. Увиденное Алексом выглядело именно так, как его описала Любовь Павловна — «большая птица с распахнутыми крыльями».