Несси возвращалась домой грустная и разочарованная. Она понимала, что герцогиня, конечно же, и не подумает прислать ей приглашение на этот праздник, и что она зря смела думать о симпатии лорда Лайнела. Конечно же он не обратит своего внимания на девушку в соломенной шляпке и простом белом платье, когда вокруг него в Лондоне постоянно находятся такие красивые, убранные и хорошо одетые дамы. А если её и пригласят из большой милости, то идти ей всё равно не в чем. Миракл не французская модистка, она не способна создать даже из хорошего шёлка подобное чудо кройки и шитья...

Лорд Лайнел обратил на неё внимание только потому, что скучал в одиночестве. Лорд Френсис даже и не скрывал своих мотивов. Так и говорил: «Я рад, что вы здесь, иначе мне было бы скучно...»

Вслед за лондонцами появились иностранцы. Ванесса знала французский, поэтому поняла, что перед ней те самые «лягушатники» из кафе «Рижанс», с которыми предстоит сражение на шахматных досках. Они сами и их дамы были невероятно элегантны, и Ванесса старалась спрятаться, чтобы не попадаться им на глаза. Никогда ей не стать настолько хорошенькой, как эти женщины, в строгих амазонках из невероятных тканей, держащиеся в седле, как влитые, и одним своим появлением заставляющее всех оборачиваться вслед.

Этот вечер Несси провела в слезах. Ей было безумно обидно, что она совершенно теряется на фоне этих дам, что она никогда не станет одной из них, и что ей сильно повезет, если на ней женится какой-нибудь стряпчий. Конечно же, на платье, подобное платьям француженок, стряпчий зарабатывать будет всю жизнь.

А наутро пришёл посыльный от леди Нейфил. Та прислала письмо с просьбой принять несколько платьев, чтобы иметь возможность посетить большой турнир, который организует её старший сын.

Сначала Ванесса возмутилась. Её так и подмывало отправить посыльного обратно. Но тётушка Эмбер и Миракл убедили её хотя бы посмотреть, что же ей подарили. И, когда картонки были распакованы, Ванесса, гордость которой была уязвлена, не смогла отказаться от возможности примерить это кружевное белое чудо. Остальные картонки были буквально растерзаны, и весь день Миракл, вооружившись иглой, подгоняла Ванессе по фигуре эти прекрасные платья. Белое жемчужное, белое кружевное, кремовое из переливающегося шёлка, светло голубое с блёстками, розовое, вышитое золотыми узорами по корсажу... Ванесса сдалась. Она так хотела попасть на турнир и так хотела надеть эти платья, что сил сопротивляться просто не было.

***

Александр Быстров появился около белого домика в сумерках.

Ванесса открыла калитку по настоятельному стуку и смотрела на мужчину средних лет, восседающего на коне. У него были модные бакенбарды и волнистые светлые волосы, спадавшие на широкие плечи. «Вот кому не надо подкладывать ничего под одежду», — подумала вдруг Несси. Красивые холёные руки держали повод коня. При виде дамы он соскочил на землю изящным отработанным движением и поклонился, сняв шляпу.

– Миледи, простите за беспокойство, — он разглядывал её, и взгляд лучистых серых глаз казалось, нежно касается её кожи, как и мягкие нотки иностранного акцента в правильной английской речи, — я заблудился и не знаю, как проехать к Вандербридж-Холлу.

– Если вы поедете прямо до перекрёстка, а потом свернёте направо, то уже скоро увидите башни, — отозвалась она, а потом вдруг сама не ожидая от себя спросила: — Вы приехали на турнир?

Он улыбнулся.

– Да, миледи. Позвольте преставиться, Александр Быстров, подданный Российского императора.

Ванесса сделала книксен и назвала своё имя.

– Я уверена, что победа будет за вами, — сказала она с улыбкой, — ведь обидно проделать такой длинный путь и не победить.

Мистер Быстров рассмеялся, откинув голову.

– Мисс Ли, это самое остроумное замечание, что мне удалось услышать на островах за последние дни. Благодарю вас, вы сумели поднять мне настроение. Теперь, когда мне станет грустно, я всегда буду вспоминать прекрасную английскую девушку и её мудрые слова.

Он откланялся и ускакал, а Ванесса долго стояла у калитки и смотрела ему вслед в сгущающейся ночи.

Что ждёт её на этом грандиозном мероприятии? Вот он — её шанс. Теперь у неё есть платья, есть женихи, есть возможность фланировать в платье перед женихами. Но согласятся ли все эти люди, что будут восхищаться ей, узнав, что она сирота и бесприданница, осчастливить её и повести к алтарю?

Ванесса прислонилась к калитке и так стояла, любуясь звёздами, зажигающимися на небе.

И ещё один вопрос не давал ей расслабиться:

Будет ли на турнире сэр Джон Ласкастер?

... На следующий день, идя в городок, и напевая себе под нос песенку, Ванесса вдруг увидела мистера Быстрова. Он стоял под большим раскидистым дубом, перед ним был мольберт, в руках он держал кисть и задумчиво вглядывался в городок, раскинувшийся перед ним, как на ладони.

Обернувшись на шум, мистер Быстров махнул Ванессе рукой.

– Мисс Ли, не хотите ли оценить вместе со мной этот превосходный вид?

Ванесса свернула с дорожки и почти бегом подошла к нему, заинтересованно смотря на то, что было изображено на холсте.

Городок получился вполне реалистично. Она кивнула, выражая так своё одобрение.

– Вы не только шахматист, но и художник? — удивилась она, ставя корзину на землю.

– И, не поверите, профессор естествознания, — усмехнулся мистер Быстров.

– И как же в одном теле уживаются три таких таланта?

Мистер Быстров снова рассмеялся.

– Кто вас учил так органично льстить, мисс Ли? — спросил он.

Ванесса вспыхнула и взяла корзинку.

– Никто. Я просто выразила своё мнение, сэр.

– Не спешите, — мистер Быстров обернулся к ней, отрываясь от созерцания городка, — на моей картине чего-то не хватает. Вы не могли бы встать во-о-он там... — он указал, куда Ванессе встать.

Она встала так, как он сказал, ведь ещё никогда и никто не изображал её на холсте. Даже обида от его слов куда-то исчезла.

– Возьмите корзинку в руку. Вот так, — и художник взялся орудовать кистью.

Он смотрел то на Ванессу, то на холст, и вот уже, когда Ванесса устала стоять в одной позе, вдруг подозвал её к себе:

– Посмотрите, мисс Ли. Завтра я доработаю образ, если вы придёте сюда снова в этот час. Картина ещё не закончена, так что кроме вашего лица необходимо ещё кое-что дописать.

– Конечно же, я приду, — согласилась Ванесса.

Образ её на фоне городка получился очень уж хорош. Янтарные волосы красиво обрамляли лицо, а свежие цветы на шляпке были как живые. Но особенно мистер Быстров постарался выделить её глаза. Тёмные, загадочные, они, казалось, светились тем же мягким светом, что и его глаза.

Через два дня картина, оправленная в раму, украсила собой стену в доме миссис Сэндфул. Мистер Быстров был принят тётушкой и посажен за стол на веранде пить с нею чай. Ванесса смотрела на них, удивляясь, какая же хорошая из них получается пара. Тётушка, видимо, была его несколькими годами старше, но её рыжие волосы делали её моложе и свежее. «Жаль, что он не может жениться на тётушке Эмбер», — усмехнулась Ванесса. Ему нравилась она сама, и мистер Быстров проявлял явные признаки симпатии к юной девушке, а не к её пожилой тётке.

Профессор естествознания... Ванесса смотрела на него, изучая красивое, хоть и не молодое лицо, мягкие черты. Россия, снега, туманы, холода... Всё это было настолько далеко... А он вошёл в дом, и она почему-то постоянно думает об этом. Деревья в инее, холодная вода... Она совсем ничего не знает о России.

Если Ванесса думала, что мероприятие откроется по обычаю шикарным балом, то она глубоко заблуждалась. Они с тетушкой приехали в Вандербридж Холл вечером, и их сразу проводили в комнату, которую выделила им леди Нейфил. Комната была в третьем этаже и одна на двоих. Увидев ее, Несси поджала губы. Их, конечно же, поселили в комнату для прислуги, хотя обстановка в целом ей понравилась. Понравилось и то, что кроватей было две, и ей не придется делить кровать с тетушкой.