– Лорд Френсис, — Ванесса придержала кобылу и заставила его развернуться к себе, — я прошу вас, поговорим на другую тему. Шахматы навевают на меня скуку и тоску. Мне на самом деле неинтересно их обсуждать.

– Но как вы научились, не имея никакого интереса? — воскликнул он.

Ванесса рассмеялась.

– Мой учитель был тираном, лорд Френсис, — он отказывался танцевать со мной, если я отказывалась играть с ним.

– Ваш учитель кажется мне страшным человеком, — засмеялся лорд Френсис.

– Так и есть. Он тиран и хам. Так что давайте не будем обсуждать эту недостойную личность.

– Личность, которая играет в шахматы лучше вас? Он должен быть здесь, или мы разыщем его и приведём насильно!

– Я не раскрою вам его имени, — кокетливо улыбнулась она.

Вчера она смотрела на группы игроков и нигде не видела сэра Джона. Странно, что его не пригласили. Лорд Френсис, что учился с ним в одном колледже, должен был знать о его выдающихся способностях обучать юных дев древней игре. А также математике, истории, географии и чему там ещё? Физике? Всему, что он вдалбливал ей в голову, пока она не прервала их общение. Либо сэр Джон бросил играть, либо... либо она ещё его увидит.

Сердце её забилось быстрее. Ванесса наконец-то призналась самой себе, что соскучилась. Соскучилась по его улыбке, по тому Джону, который ещё не учился в Кембридже, который готов был целые дни проводить с ней в парке, удить рыбу или гонять мяч. И чёрт с ним, она готова была снова сидеть с ним за доской где-нибудь в парке прямо на траве, и слушать всё то, что он успел изучить со своим учителем, прочитать или придумать сам. Джону было скучно играть с плохим игроком, и он требовал от Ванессы, чтобы она слушала его, чтобы она повторяла его ходы, разбирала каждый из них, искала варианты. Чтобы она могла играть с ним почти на равных.

Три года она не прикасалась к фигурам. Три года она старалась выкинуть из головы сэра Джона и всё то, что напоминало бы о нём. Но оказалось, что он сам сидел занозой в её сердце, и знания, которые он вбивал в её голову, никуда не делись. Ей бы практику, и она легко победила бы мистера Быстрова.

«Мне кажется, или я поддалась общему сумасшествию, — прервала сама себя Ванесса, понукая лошадку. — Надо как можно скорее бежать из этого места! Обратно, в белый домик под кронами плодовых деревьев. Только бы снова не думать о сэре Джоне, только бы не стать жертвой новой психической болезни, передающейся через клетчатую доску!»

***

Вечером наконец-то был бал. Ванесса надела персиковое платье и танцевала все танцы подряд. Мужчины стояли в очередь, чтобы пригласить её на танец, и каждый раз она имела большой выбор. Лорд Лайнел, открывший бал с одной из своих кузин, в вальсе вёл никому неизвестную сиротку и бесприданницу, о которой ходили слухи, что она — одна из сильнейших на этом мероприятии. Каждый из танцующих просил Ванессу о партии, и всем подряд она отказала, сославшись на то, что не играет более одной партии в день.

Не сразу, но достаточно быстро открылась и шахматная гостиная, куда постепенно потянулись мужчины, оставляя дам в бальной зале. Ванесса была из тех, кто не оставался без кавалеров, но ближе к полуночи музыка смолкла, в столовой выставили столы с угощением, а в бальную залу тоже занесли шахматные столики. Все собрались перед сценой, которую покинули музыканты, и лорд Лайнел выступил с речью, где прославлял возможности древней игры, немного вдавался в подробности её происхождения, а потом пригласил всех занять места и выбрать партнёра.

– С завтрашнего дня мы начинаем наш турнир. Партии будут проходить с утра, играем на вылет. Победитель играет с победителем из-за соседнего стола. Все, кто желает играть, прошу подойти к моему секретарю и записаться. Прошу вас, не стесняйтесь. Запись продлится до самого окончания вечера.

Игроки расселись по своим местам, и снова начался стук фигур, гул голосов... Ванесса прошлась между столиков, вдруг поймав себя на мысли, что ей тоже хочется стоять и смотреть за партиями. «Всё это от лукавого», — решила она. Шахматная муза Каисса не муза, а какая-то демонесса, которая ловит в свои клетчатые сети неуверенные души и заставляет стучать фигурами дни и ночи напролёт.

Ванесса остановилась. Посреди зала собралась большая толпа, которая загораживала собой тех, кто сидел за столиком. Ей стало интересно, кто же пользуется такой популярностью. Она поднялась на цыпочки, но так и не смогла разглядеть. Тут вдруг кто-то заметил, что Ванесса стоит рядом, и галантность взяла верх над азартом. Мужчины раздвинулись, пропуская даму, тем более такую загадочную даму, и Несси наконец-то смогла подойти ближе.

За доской сидели двое. Французский игрок, которого Ванесса помнила ещё по своим походам в городок, и второй, чья светловолосая голова склонилась низко над фигурами таким знакомым движением. Она ахнула, хотела уйти, но было поздно. Он поднял голову, и Ванесса вспыхнула, ощутив на себе взгляд васильковых глаз. Он тоже вспыхнул. Ванесса стояла рядом, ни в силах пошевелиться, и сэр Джон, а это был он, смотрел только на неё.

– Сэр Джон, ваш ход, — услышала она как сквозь туман.

Джон отвлёкся от созерцания Ванессы, обернулся к доске, взял первую попавшуюся фигуру и переставил её. Толпа ахнула, и соперник тоже не сдержался.

– Сэр Джон, этого не может быть! — воскликнул француз. — Я не принимаю этот ход! Вы не могли так странно подставить ферзя!

– Я прошу отложить партию до утра, — сэр Джон резко встал. Он, казалось, потерял интерес к партии, к шахматам вообще, к людям, собравшимся вокруг — ко всему, кроме девушки, которая так и стояла рядом, ни в силах сдвинуться с места. — Мисс Ли, вы не могли бы составить мне компанию и прогуляться со мной по парку?

Услышав его слова, обращенные к ней, Ванесса будто очнулась. Она отступила на шаг.

– Благодарю вас, сэр, — сказала она тихо, — но сегодня я предпочитаю играть в шахматы. И обещала партию... — она окинула взглядом стоящих вокруг и упёрлась в знакомые синие глаза, — обещала партию лорду Френсису.

– Как пожелаете, — ответил сэр Джон, и щёки его пылали. Он поклонился и быстро вышел из зала.

Партия мисс Ванессы Ли и лорда Френсиса, маркиза Деверли, проходила при огромном стечении народу. Они оказались в окружении толпы, люди стояли на стульях, чтобы видеть ходы, а тем, кому не повезло, передавали их, громко выкрикивая, те, кому повезло больше. От такого повышенного внимания Ванесса терялась. Она и так была выбита из колеи, а тут еще эта жужжащая толпа, обсуждающая каждый ее ход, то аплодирующая, то осуждающая. Сэр Джон ушел, и теперь она раскаивалась, что не ушла с ним. Лучше тиран и хам, чем такой кошмар. Она теребила сумочку, которая висела у нее на запястье, и в конце концов оторвала от нее все бусины. Сэр Френсис играл очень хорошо, и Ванесса после длительной борьбы все же проиграла ему, тем не менее оставшись героиней этого вечера. Она улыбалась, принимая поздравления, она улыбалась, пытаясь сбежать с организованного в ее честь маленького праздника.

Ад в ее душе разверзся, как только она переступила порог своей комнаты.

Тетушки еще не было. Ванесса бросила сумочку на кровать, сняла тяжелые жемчужные бусы и кинула следом. Потом села на стул перед туалетным столиком, и неожиданно для себя разрыдалась в голос.

Она искренне ненавидела Джона Ласкастера, она искренне ненавидела шахматы и все, что было с ним связано. Ей не хотелось носить титул шахматной королевы, о котором сегодня говорил лорд Лайнел во время банкета. Больше всего на свете ей хотелось как можно скорее оказаться в своем маленьком белом домике вместе с сестрами, обнять всех троих и держать крепко, не отпуская от себя. Все эти мужчины, которые окружали ее, восхищались ею, целовали ее руку или подносили бокал шампанского, были совершенно чужими. И лорд Лайнел, который стоял рядом, тоже был чужим.