-Доминик, — голос ее звучал очень тихо, — приданое твоей жены с трудом покроет все долги и ремонт замка. А твой наследник должен получить процветающее имение, красивый замок, Рембрандта и хороший счет в банке. Постарайся.

-Мой наследник станет герцогом в ближайшее время, — так же тихо ответил он, — я, пожалуй, не успею выполнить все твои желания.

Она молчала. Было слышно, как потрескивает огонь в камине, блики от которого ложились яркими всполохами на его лицо. Она снова залюбовалась им. Потом ее рука сжала его плечо, стараясь причинить боль.

-Нет, Доминик, не выйдет. Твоей сестре всего тринадцать лет. Подумай о ее судьбе, если всем миру станет известно...

Он резко обернулся. Глаза его вспыхнули.

-Не смей трогать Камиллу!

-Я и не буду ее трогать. Она останется бесприданницей с испорченной репутацией, и вряд ли ей и твоей мачехе найдется место в замке. Ее счастье можешь создать только ты, восстановив то, что сам же и разрушил.

На губах ее была улыбка. Улыбка победителя.

Доминик снова отвернулся. Он долго молчал, глядя в огонь. Мадам опустила руку и отошла к столу, взяла за тонкую ножку его бокал, поднесла ему, сделав книксен.

-Доминик, не расстраивайся. Ты просто восстановишь то, что было. И можешь спокойно порадовать наследника своим безвременным уходом. Ты ведь этого хочешь?

Он снова не ответил, но бокал взял.

-Спокойной ночи, Доминик.

Она ушла, тихо прикрыв за собою дверь.

Доминик некоторое время смотрел ей в след, а потом размахнулся и кинул бокал в огонь.

...

Жизнь Мирабеллы, герцогини де Сен-Савиньон, вскоре вошла в привычное русло. Только теперь она, ее отец и ее сестра были зваными гостями в доме миссис Гарнер, а так же в доме мэра и многих других сливок местного общества, что раньше предпочитали не замечать ее. Аманда блистала на балах и музыкальных вечерах, а Мирабелла отправлялась в салоны, где мужчины за бокалом вина заключали самые выгодные сделки. Мирабеллу приняли в мужском кругу, как свою, и она даже пристрастилась к курению, чтобы казаться мужчинам ближе по духу. Состояние ее росло, и Мирабелла могла бы назвать себя вполне счастливой, если бы не доставала каждый вечер вырезки из газет с портретами красивого молодого человека. Фотографию же, где они вышагивали босиком по улице Нью-Йорка, она повесила у себя в спальне.

Вскоре после его отъезда пришло письмо. Доминик писал о своем путешествии на борту лайнера, о том, что погода все время была хорошая, и что доплыли она даже быстрее, чем планировали. Далее он осведомлялся о здоровье Мирабеллы и ее отца, отдельно спрашивал, не болит ли у нее спина после падения с качели, и как поживает милая Аманда. Мирабелла отложила письмо. Позже она ответит так же. Расскажет о здоровье отца, о том, что спина ее давно не болит, и что Аманда имеет успех в свете. И будет ждать ответного письма еще долгие дни и месяцы. Доминик де Сен-Савиньон предпочел забыть о своей заокеанской супруге, той самой, что спасла ему жизнь, выскочив из окна в одной ночной сорочке и с пистолетом в руке.

Успех Аманды в свете был ошеломляющим. Молодые люди будто впервые увидели ее, и теперь ее бальная карточка была заполнена задолго до начала бала, и за право танцевать с ней молодые люди готовы были биться ни на жизнь, а на смерть. Мирабелла не скупилась на наряды для сестры, и платья Аманды были так же восхитительны, как и она сама. Вскоре в особняк Винсенов потянулись ухажеры. Они присылали Аманде цветы, отправляли к ней с визитом маменек и сестер, приходили сами с коробками конфет. Они пили с Мирабеллой и Амандой чай, беседовали о погоде и скачках, катали ее в открытом автомобиле, или приглашали в парк. Мирабелла не уставала поздравлять себя с правильным решением.

Вскоре ухажеры осмелели и теперь они следовали в кабинет отца, где говорили с ним несколько минут, и выходили грустные и печальные. Отец, ожидая поездки дочери в Париж, отказывал всем женихам. Аманда не возражала, только пожимала плечами и победно улыбалась. И только один раз она попыталась перечить отцу.

В этот день они пили чай с мистером Артуром Уйэном, сыном владельца башмачной фабрики. Юноша был миловиден и учтив, но Мирабелла всегда имела против него предубеждение. Светловолосый, высокий и худой, с вьющимися волосами и большими голубыми глазами, он нравился женщинам, и Мирабелла видела его в обществе то одной, то другой красавицы. Уэйнов не принимали за их плебейское происхождение, а сам Арутур вел весьма распущенный образ жизни. До Мирабеллы доходили слухи о его гулянках, проигрышах и дебошах, а в последнее время он постоянно попадал в переделки. То газеты писали о погоне за его автомобилем каких-то людей, то о драках в кабаке, то мистер Уйэн-младший ввязывался в сомнительные предприятия.

К удивлению Мирабеллы Артур шепнул что-то Аманде и отправился в кабинет отца.

— Неужели он тоже хочет попытать счастья? — удивилась Мирабелла, — неужели это ничтожество может думать, что отец отдаст ему тебя и твое приданое, чтобы он проиграл его в вист?

Аманда вспыхнула.

— Артур не ничтожество! — воскликнула она, — и почему бы ему не спросить отца, ведь он ничем не хуже остальных.

Мирабелла поджала губы.

— Надеюсь, у нашего отца есть голова на плечах. Я бы ни за что не позволила ему крутиться вокруг тебя. Тем более, не отдала бы тебя за него замуж.

— Но ты всегда говорила, что я могу выбирать мужа себе по сердцу, ведь ты теперь герцогиня, и я могу составить свое счастье, — парировала Аманда, и Мирабелла удивилась ее пылу, — и если бы я вдруг влюбилась в Уэйна или подобного ему, неужели ты не позволила бы мне стать его женой?

Вопрос застал Мирабеллу врасплох. Она заметалась, не зная, что ответить, и оглянулась на дверь, за которой отец и Артур Уэйн вели беседу о судьбе Аманды.

— Мы поедем во Францию, и там ты сможешь сделать выбор по сердцу, — сказала она, — но это будет выбор из герцогов и банкиров, а не из сыновей мелочной миссис Гарнер или жалких башмачников.

Аманда отвернулась, потом встала и подошла к окну. Тут дверь кабинета отца растворилась, мистер Уэйн показался на пороге, и поискал глазами Аманду. Лицо его было бледно, и Мирабелла даже пожалела его. Аманда обернулась, взгляды их встретились, потом он низко поклонился сестрам и быстро вышел из комнаты. Следом за ним показался отец с ухмылкой на губах.

— Аманда, дочка, — он смотрел на нее и ухмылялся в усы, — вот же занесло женишка. И знаешь, что он предложил мне за тебя?

Аманда пожала плечами.

— Конечно же нет, папенька.

— Он предложил продолжить мое дело. Вот первый, кто догадался. Предложил стать преемником, учиться и помогать мне. И все это молокосос Уэйн, который из кабаков нос высовывает только для того, чтобы отправиться на скачки.

— Возможно, он на самом деле готов исправиться, — сказала Аманда, и щеки ее вспыхнули на бледном лице, — а вы даже шанса не дали ему. Приняли бы на работу и посмотрели, на что он способен.