После разговора с Амандой в ее комнате, Доминик сообщил Фредерику, что никаких препятствий для его женитьбы на Анне де Шартезье нет. Анна рыдала, умоляя позволить ей ухаживать за Фредериком, чтобы загладить перед ним свою вину, и Доминик позволил ей оставаться в замке. Сейчас же они выглядели идеальной парой, улыбками встречая родственников и гостей.

Граф дю Плас и Элис милостиво приняли Анну, и даже пригласили ее на свою половину, где Маргарита играла на флейте и разливала чай в фарфоровые чашечки. Сегодня же Маргарита интересовалась, как здоровье кузена, и делала комплименты Анне, оценивая ее украшения, и шелка.

— Мадемуазель Анна, вам так идет розовый цвет. Я обязательно подарю вам свой розовый шарфик. Меня он бледнит, а вам будет в самый раз, — говорила она, когда Доминик и Мирабелла проходили мимо.

Доминик кивнул сестре, показывая, что доволен ее поведением. Маргарита ответила ему ослепительной улыбкой.

Открывая музыкальный вечер приветственным словом, Доминик оглядел всех присутствующих. Семья де Сен-Савиньон редко устраивала приемы после трагедии, поэтому отказов от приглашений не было. Зала была полна, гости переговаривались в ожидании его слова, наполняя большую залу мерным жужжанием, блеском бриллиантов запахом дорогих духов и табака.

Герцог нашел глазами членов своей семьи. Маргарита и Элис о чем-то шептались, Аманда стояла рядом с Кристианом де Шартезье, Анна поддерживала еле живого Фредерика. У герцога были сомнения, что тот сможет долго стоять на ногах, еще вчера Фредерик впервые поднялся с кровати, а теперь с учтивой улыбкой беседует с гостями. Граф дю Плас стоял рядом, видимо боялся, что сын все же потребует помощи, но лицо его так и лучилось улыбкой. Они не могут позволить кому-либо заподозрить, что забинтованная рука Фредерика — не перелом, полученный на охоте.

Честь семьи... Доминик горько усмехнулся. Когда-то эта семья так же сплотилась вокруг него, ненавидя его, но опекая, боясь, что он выдаст свою тайну и пострадает хваленая честь. Они спасли его и свою репутацию, репутацию рода, которая позволила им сейчас стоять в окружении представителей знатнейших людей Франции. Интересно, он обвел глазами собравшихся, у всех этих богатых и знатных людей есть такие же скелеты в шкафу? Наверняка скелетами в прямом и переносном смысле можно набить не один шкаф. Но красивые холеные лица хранят улыбки, красивые холеные руки унизаны перстнями, сияющими в свете новых богемских люстр, что несут электрические свечи и включаются кнопкой, задрапированной в обоях. Доминик сжал руку Мирабеллы, стоявшей рядом.

— Уважаемые дамы и господа, — произнес он, чувствуя, как она отвечает ему на пожатие, от чего сердце его радостно забилось, — я бесконечно счастлив представить вам герцогиню де Сен-Савиньон, урожденную мисс Мирабеллу Винсен. Только благодаря ее усилиям замок Перпинье обрел свой новый облик и новую жизнь.

…

— Анна? — Аманда услышала слабый крик о помощи и выйдя из дамской комнаты поспешила на звук.

Голос Анны раздавался с витой лестницы для слуг. Аманда не раздумывая подхватила юбки и устремилась вниз, на голос. Она спусилась по лестнице и замерла.

— Анна!

Внизу никого не было. Света не было тоже. Аманда медленно прошла вперед, держась рукой за стену. Вдруг впереди отворилась дверь, и в неярком свете уличных фонарей она увидела силуэт женщины, которую схватил за руки мужчина. Женщина сопротивлялась, но силы были не равны.

— Анна! — закричала Аманда, вспомнив, сколько девушка пережила по ее вине.

Бросившись вперед на свет, Аманда вскоре очутилась в старой части парка. Она вышла из двери, растерянно оглядываясь. Анны нигде не было. Мужчины тоже. Она побежала по дорожке, которая, знала она, шла куда-то к стене. Вдруг Анну похитили? Неужели ей снова придется пережить такой ужас? Анна поведала ей, как очнулась запертая в подвале, и в каком ужасе провела несколько часов.

Вдруг тень выступила позади Аманды. Ее схватили за руки, накинули мешок на голову, и потащили куда-то, несмотря на ее сопротивление. Аманда пыталась кричать, но вокруг не было ни души, а музыка, доносившаяся из окон замка, не позволяла тем, кто оставался внутри, слышать ее призыв о помощи.

…

— Доминик! — шепот за занавесом стал громче, — Доминик!

Доминик стоял с бокалом в руке рядом с дядей и мачехой и слушал рассуждения одного из гостей на политические темы. Шепот сначала казался ему обманом слуха, но теперь заставил его обернуться и посмотреть туда, откуда он шел. Занавес шевелился.

— Доминик, скорее!

Детская рука высунулась между занавесками и указала ему на дверь. Доминик при первой же возможности извинился и поспешил покинуть залу. В тени коридора его ждала Камилла, которой по возрасту еще не полагалось присутствовать на таких мероприятиях, а за ее спиной маячил Патрик.

— Почему вы не спите? — строго начал он, но Патрик так посмотрел на него, что слова застряли у него в горле. Он сдвинул брови, — что произошло?

— Доминик, — Патрик и Камилла переглянулись, — мы поймали привиденье.

…

В комнате Аманды его ждал светловолосый молодой человек, тот самый, кого не так давно он видел в ее шкафу. Молодой человек поднялся, поклонился Доминику.

— Я выследил их, Ваше Высочество, — сказал он, скидывая с себя белое одеяние, под которым оказался праздничный фрак, — Патрик помог мне сегодня отследить их путь. Они, конечно же, не успокоились. Потащили Аманду в церковь.

— В церковь? — Доминик поднял брови.

— Да, месье. Думаю, что нам с вами стоит поприсутствовать на этой необычной церемонии.

…

Когда Аманду поставили на ноги и сняли с ее головы мешок, она зажмурилась от ударившего в глаза света множества свечей. Первым делом она одернула измятое платье, потом осмотрелась.

Она оказалась на дорожке между рядами скамей в часовне. У алтаря беседовал со священником Кристиан де Шартезье, на дальней скамье сидела, опустив глаза, Анна, а рядом с Амандой стояли два крепких лакея. Увидев, что Аманда смотрит на него, Кристиан поклонился ей и подошел ближе.

— Дорогая моя мадемуазель Аманда, — сказал он, — прошу вас выслушать меня.

Аманда отступила, но уперлась в твердую руку лакея.

— Вы хотите жениться на мне? — спросила она, и лицо ее неожиданно приняло озорное выражение.

— Я мечтаю назвать вас своей женой! Как я могу жить без вас! — Кристиан схватил ее за плечи, а потом упал на колени, — Аманда, вы — мое наваждение! Я умоляю вас сжалиться над моими страданиями!

— Но..., — она вдруг рассмеялась, хотя, казалось, в сцене не было ничего смешного.