– Я возьму патрульных и прочешу всю территорию от западных ворот.

Тамора удовлетворенно кивнула и махнула рукой, давая понять, что сын может действовать.

– Я иду с тобой.

Стоя под обжигающим взглядом Таморы, она вцепилась в рукав Кхиля.

– Если ты можешь летать ночью, пожалуйста. – Тамора скривилась и отвернулась. – Меньше крика и истерик – больше дела.

И ушла по коридору, скрывшись в своем кабинете.

– Я пойду с тобой, – с нажимом повторила она. – Даже то, что я не умею летать, не заставить меня остаться.

***

Мари никогда не видела Дохан ночью. И днем-то она успела увидеть его мельком, сидя на крупе коня одного из патрульных. Тогда он покорил ее изобилием цветов, деревьев, красивых дорожек. Теперь же, погрузившись в ночную тьму, город смотрел на нее другими глазами.  Отблески луны просачивались через кроны деревьев, прорезая защитный купол темноты, окружившей город.

Она не боялась. Только зудящее чувство подгоняло ее действовать, и это чувство она испытывала впервые. Разум в который раз отказывался подчиняться, отдавая бразды правления более сильной эмоции – страху.

– Патрульные встретят нас на окраине города.

Кхиль вышел из-за угла, ведя под уздцы двух лошадей. На нем были новые брюки, кожаные, черного цвета; на поясе висел меч, а за спиной был черный арбалет. Мари таких не видела, у патрульных были луки и стрелы. Это оружие наводило страх уже одним своим видом: черные железные прутья, скрепленные пружинами, колчан из прочной кожи, плотно прилегающей к спине. Все это вызывало страх даже у  нее, а мкруты или гробыри должны были бежать прочь, завидев это грозное оружие. По крайней мере,Мари казалось, что именно так и будет. Только завидев Кхиля, все враги должны были разбегаться в разные стороны.

– Мы не полетим?

– Мы? – Настроение Кхиля явно улучшилось, хотя он и прихрамывал на одну ногу. – Ты еще тот летун, как понимаю, к тому же врунья.

Мари вспыхнула.

– Просто ты ранен и не можешь лететь.

– Ну, и в этом есть малая толика правды. – Кхиль протянул поводья. – Хоть верхом ездить умеешь?

Молча взяв поводья, Мари вскочила на лошадь. Кхиль удовлетворенно хмыкнул и направил свою лошадь со двора, но уехать далеко не смог, как перед ним выскочил конюх, держа под уздцы вороного коня.

– Какого Темнейшего ты взял коня Верховной? – огрызнулся Кхиль и замахнулся на того стеком.

– Такого, что я еду с вами.

С парадной лестницы спускалась сама Тамора. На ней был темный костюм для верховой езды, на поясе привязаны кисеи с разными склянками.

– Мама! Ты-то куда?

– Я должна сама увидеть положение, в котором оказался Дохан. Если гробыри уже шляются по улицам, нужно знать, как защитить город.

Кхиль злился. Даже не смотря в его сторону, она чувствовала то раздражение, которое исходило от него. Только сейчас оно не было перемешано со злобой, а, скорее, с тревогой. Кхиль волновался за мать. Мари пересилила себя и подняла на него взгляд. Не смея перечить то ли силе Верховной, то ли уважению матери, он молчал, ожидая ответа.

Тамора легко запрыгнула в седло, для ее возраста даже слишком проворно. Но позади нее раздались шаги, и из собора вышли Ивль и Катюша.

– Прости, я не могла не рассказать. – Развела Катюша руками. Тамора осклабилась и зашипела.

– Только тебя, братец, еще не хватало.

– Не хватало, – не остался он в долгу. – И здесь я не из-за дурацкого цветка, летящего в подарок от полоумной феи. На Дохан надвигается большая опасность. И как будущий страж, я должен это остановить.

В этот момент лучше было всем молчать. У Таморы было такое лицо, что, не будь здесь посторонних, она бы растерзала брата на месте.

– И что происходит в Дохане, о чем я не знаю.

– Без понятия. – На лице Ивля играла улыбка, которая могла выбесить кого угодно. – Потому я и здесь. Так что будь осторожна, сестренка. Не в лучший час ты решила покинуть стены города.

Если до этого момента Тамору и мучили сомнения о необходимости покидать город, то сейчас они растворились. Она демонстративно фыркнула и дернула поводья, отправляя лошадь к воротам.

– Хотя бы присмотри за девицами и старейшинами. Что бы ни те ни другие дел не наворотили. Раз уж ты страж, – добила она последней фразой.

По темным улицам города они ехали молча. Мари то и дело поглядывала на Кхиля, но его лицо было каменным и безжизненным, а взгляд буравил спину матери.

– Патрульные приветствуют Верховную! – раздалось, как только солдаты увидели их приближение.

– Морк, Ром. – Кхиль кивнул уже знакомым патрульным. – Стена охраняется?

– Патруль завершил облет три минуты назад, – отрапортовал усатый Морк. – Докладываю Верховной: все спокойно.

– Ой, вот только не надо этого официоза. – Отмахнулась от него Тамора. – Докладывать будешь на параде. А сейчас марш в небо патрулировать весь наш маршрут. А то количество бескрылых сильно превышает количество крылатых.

Патрульные отдали честь (мало кто решится говорить с самой Верховной, без официальных обращений, даже по ее просьбе) и взлетели в небо. Ворота открылись, выпуская их. Город остался позади, как и спокойствие и защита. Кхиль мог защищаться мечом, у Таморы на поясе бутылочки были тоже неспроста. Но и у Мари было эффективное средство защиты, о котором никто из них не знал. Оставалось надеяться, что оно поможет ей и найти Эмилию, и спастись от гробытей, мкрутов или других тварей.

Эмилия слушала долго и не перебивала. Ей казалось, что это какой-то сон, только определить, кошмар или нет, она не могла. Весь мир снова переворачивался с ног на голову. Илларион (или это был Варфоломей? Эмилия так и не могла их различать) протянул ей кусок мяса. Она дернулась и тут же посмотрела в сторону столба, к которому были привязаны осел и козел. Оба были на месте.

– Мышь, – буднично ответила Роза. – Ешь, а то сил не будет. Тебе еще обратно лететь.

Насчет «лететь» Эмилия была не уверена, ведь столько дней она провела со сломанной рукой и раненой ногой. Но слова матери мкрутов внушали доверие.

– А почему вы не расскажите? Ведь все думают, что вы пришли убивать. Вас боятся, пугают вами детей и вносят в учебники как самых страшных противников тысячелетия.

Эмилия принюхалась к мясу, которое держала в руках, и откусила маленький кусочек. Мясо фениксы не употребляли, но здесь выхода не было. На вкус оказалось что-то среднее между нутом и вареной ботвой. То есть жевалось, насыщало, но вкуса не имело.

– Люди и так напуганы. – Роза руками оторвала огромный кусок мяса и засунула в рот. – А ты представь, что будет, если они узнают об опасности гробырей? Так хотя бы города под охраной, мышь не проскочит, люди под защитой.

– Ааа, эээмм. – Илларион (или все же Варфоломей?) протянул руку и ткнул жирным пальцем в Эмилию. Не сильно, но она еле удержалась, чтобы не упасть.

– Мальчик прав. – Роза отложила кусок мяса прямо на траву. – Тебя-то кто выпустил в таком виде из Дохана?

Ответить Эмилия не успела: над головой свистнуло, и в столб, к которому были привязаны осел и козел, вонзилась стрела. С диким воем, ржачем и всеми голосовыми возможностями, животные бросились наутек, унося с собой и столб, и стрелу.

– Патрульные!

Мкруты вскочили и послали несколько ответных стрел, пока Эмилия вертела головой и пыталась понять, с какой стороны их атакуют.

– Прости, девочка. – Роза наклонилась к ней и поцеловала в лоб. – Горгульи тебя защитят, а вот нам с ними лучше не сталкиваться. И, это, проверь, через какую дыру тебя отправили? Ее бы закрыть надо.

Эмилия так и не успела ничего понять, мкруты исчезли в одно мгновенье, будто их здесь и не было. Зато ее окружили уже знакомые патрульные, нахал горгуль, его мамаша и верещащая сестра. После красавчика Рома, Мари была первой, кого Эмилия была рада видеть.

– Слава Святейшему! – Мари обхватила ее и прижала к себе. – Я думала, с тобой что-то случилось! Мкруты или гробыри!