Поток воздуха прекратился, и она смогла сдвинуть чепец на лоб, чтобы разглядеть незнакомца. Он точно не был патрульным, уж слишком накачанные мышцы, дорогая кожаная одежда и знак отличия. Она во все глаза смотрела на горгуля, стоящего перед ней. Знак рода Тэлай могли носить только сами Тэлаи. Это либо кто-то из тринадцати старших, либо…

– Кхиль, – представился горгуль, приняв привычный глазу человеческий облик. – Ты прислуживаешь в этом доме?

Он показал на родной дом Мари. Сердце ее замерло. Это точно будущий жених Эми. Что ему здесь нужно? Выслеживает? Шпионит за будущей невестой? Интересно, он за всеми кандидатками будет следить?

– Нет, – с вызовом ответила она, – просто решила погулять ночью, подсмотреть, как живут люди. У фениксов же не все, как у людей. А вы здесь тоже шпионите?

Мари явно смутила мужчину, чем была донельзя довольна. Один – ноль в пользу феникса.

– А ты острая на язычок. – Горгуль обхватил ее за талию своим длинным хвостом и крепко сжал. – Таких слуг долго не держат. Недавно работаешь на хозяев?

– Ровно столько, чтобы понять, что с незнакомыми ночью лучше не разговаривать.

Она ухватилась за хвост, который обвил ее талию, и выдернула несколько волосков из кончика. Горгуль взвыл, но все же отпустил. Это дало несколько секунд, за которые она успела отбежать. Спасительный сарай, в котором можно укрыться, находился метрах в ста. Но добежать до него она не успела. Снова щелчок, и хвост ударил ее по ногам. Она запнулась и кубарем покатилась по колосьям.

– Маленькая, глупая девчонка, – голос горгуля был спокоен и суров. Хоть он сам и возвышался над ней, она была уверена, что ничего он ей не сделает. – Мне нужно задать тебе всего пару вопросов. Это не больно, не страшно. Я даже дам тебе монету.

Он достал из кармана серебряную монету, блеснувшую при свете луны. Граль, используется только на территории горгульего царства.

– О, да. – Мари поднялась на ноги и посмотрела прямо в глаза горгулю. Прямо не получилось, потому что чепец постоянно слезал на лоб, закрывая ей обзор. – На эти деньги я смогу купить целый дом. В Дохане.

Горгуль повертел монету и убрал ее в карман.

– Откуда ты знаешь, как выглядят деньги горгулий?

– Пфф, – фыркнула Мари. – Ты – горгуль, с этим спорить сложно. Я живу в царстве фениксов. А здесь валюта другой страны не принимается. Я бы даже сказала, запрещена.

– Она из серебра, ты можешь попросить кузнеца переплавить ее, сделаешь кулон или продашь.

– Сделаю обручальные кольца.

– Есть жених? – улыбнулся горгуль. – Как же он терпит твой взрывной характер?

Мари это стало надоедать. Искать служанку не пойдут, а вот искать опаздывающую Мари отец отправит боевых фениксов. И увидь они горгулью на своей территории, будет плохо.

– Что ты хочешь? – Она протянула руку, чтобы получить обещанную монету. Ведь так должны сделать все бедные крестьянки, прислуживающие у хозяина?

– Умница. – Монета полетела ей в руку. – Ты знаешь Эмилию Рунн?

– Кто ее не знает. – Мари надвинула чепец на лоб. Если ищет Эми, может и ее узнать. – Я служу при ней.

– Какая она? Такая же наглая, как и все фениксы? Заносчивая и гордая?

Все перечисленное было сказано в точку. Эми была точно такой, как и положено всем фениксам. Но горгуль должен был это знать. Зачем тогда спрашивает?

– Она хорошая хозяйка, и платит вовремя.

– Прислугу волнует только оплата, верно?

Его рука коснулась Мари выше локтя, и та вспыхнула. Мужчины никогда не были так близко. Она вывернулась и со всего размаха дала пощечину. Испугаться успела дважды: от того, что страшный горгуль сделает после этого, и за свое разоблачение – все-таки крестьянки не настолько благочестивы.

– Мне нравится твой запал, – хохотнул горгуль и расправил крылья, собираясь улетать. – Жаль, что ты не феникс, но все равно буду рад видеть тебя в Дохане со своей хозяйкой.

***

Мари с ужасом смотрела, как сестра несется по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, хотя должна была лежать в кровати.

– Ну, как? Тебя не узнали?

– Как видишь. – Мари скинула деревянные туфли, которые изрядно натерли ей ноги и с блаженством опустилась в кресло у камина, вытягивая ноги к огню. – А ты, если будешь бегать по лестницам, еще и ногу сломаешь.

– По крайней мере моему самолюбию это не грозит, – отмахнулась Эми, – все со мной будет нормально. Мы же фениксы. Лучше расскажи, что у тебя произошло? Почему так поздно?

Сердце в груди Мари ухнуло вниз при воспоминании о встрече с женихом Эми, но она быстро собралась. В конце концов, это сестре замуж выходить, а не ей. О замужестве она и не думает. А вот получить право учиться в академию она может получить только после того, как старшая сестра будет пристроена либо в академию, либо замуж. О том, что Эми посвятит себя наукам, можно было и не мечтать, поэтому шанс выдать сестру за горгуля давал Мари призрачную надежду, что ее отпустят учиться.

И это чувство грызло ее с тех пор, как они получили приглашение в Дохан. Мари хотела получить свободу, но и переживала за сестру. Уж больно страшные ходили истории о женах горгулей, которых даже на улицу днем не выпускали. А для феникса заточение пусть даже в золотой, но клетке, было подобно смерти.

– Ты так смотришь на свои чулки, будто думаешь, оставить мне их в завещании или нет, – хихикнула рядом Эми, выводя Мари из задумчивости. – То, что ты все продала, даже не сомневаюсь: видела у тебя на столе книжку «Экономика торговли фруктами». А парни там были? Сильда говорит, от них прохода нет на торговой площади.

– Да. – Мари снова вспомнила высокого мускулистого горгуля, который никак не вязался с мальчишками, крутившимися около нее весь торговый день. – Местные парни, которые пытались шутками заманить меня за уголок и … ну, ты сама понимаешь.

Эми рассмеялась. Так звонко и бойко, что Мари снова позавидовала. От природы фениксам не дан чистый голос, любое пение выходит, как хрюканье или свист. Тоже и со смехом. А он у Эми был такой чистый, что многие заслушивались и таяли, желая снова и снова смешить ее.

– Представляю, как каждому ты прочитала нотацию о правильном поведении с девушками. – Мари покраснела, сестра слишком хорошо ее знала. – Хотела бы я посмотреть, когда ты влепишь какому-нибудь наглецу пощечину. Но, боюсь, я не доживу до этого момента.

 Мари покраснела еще больше и пододвинулась ближе к огню, чтобы ее смущение не было видно.

– Почему это? – обиделась Мари. – Неужели так сложно кого-то ударить по лицу? Пусть это и неприлично, и неприятно. И, наверное, больно.

Она посмотрела на свою правую руку, которая еще горела огнем.

– Потому, дорогая моя сестричка. – Эми подсела ближе и обняла сестру за плечи. – Потому что дать пощечину – это эмоция. Сильное чувство, которое в момент удара не подчиняется мозгу. А у тебя мозг не выключается никогда. И, если я все-таки увижу, что ты кому-то врежешь, он должен будет на тебе жениться.

В этом раз смех Эми совсем не понравился. Это что значит, что в момент встречи с горгулем у Мари отказал мозг? Это случилось впервые, и вызвало неприятные ощущения. Ничего такого Мари не чувствовала, все с ней было по-прежнему. Может, просто испугалась? Как говорят люди «душа уходит в пятки», наверное, с мозгом случается тоже самое – все бегут в убежище. Да! Она просто испугалась, от этого и дала волю рукам. И никто ни на ком жениться не должен.

Ей стало спокойнее, и она повернулась к сестре.

– С этими деревянными туфлями нужно что-то делать. Например, выстлать теплым мехом.

– Потом положить туда дохлую мышь, закрыть крышкой и прочитать молитву. Только для этого они и годятся. Нет, Мари, я этот ужас не надену.

– Зачем же ты заставила меня в них ходить?

– Хотела посмотреть, как ты с этим справишься. Говорят, в Дохане очень строго в плане одежды.

– Нахалка! – Мари кинула в сестру подушку. Та ответила тем же, и скоро по всей поверхности пола медленно кружились перья.