На общезаводской экономической конференции начальник производства Долинский произнес слова, меня, в общем, обрадовавшие. Он сказал, что на многих заводах уже существуют в конструкторских бюро так называемые перспективные группы. Задача этих групп разрабатывать и предлагать заказчику новые, более экономичные конструкции, следить, чтобы продукция предприятия держалась все время на уровне мировых стандартов. Если раньше заказчик мог довольствоваться тем, что ему предлагали, тем, что ему распределяли сверху, то теперь он хочет выбирать, хочет платить деньги за то, что более экономично, более надежно в эксплуатации. Явление отрадное, так как предполагает здоровую конкуренцию между фирмами, производящими одинаковые изделия. А конкуренция подразумевает отсутствие умственного застоя.

На ЛМЗ, говорил Долинский, сейчас такой перспективной группы нет, а создать ее необходимо, потому что теперь, когда предприятия научились считать, может статься, настанет время, что турбины, выпускаемые заводом, перестанут находить сбыт. А ведь с внедрением новой экономической реформы заводу мало просто выполнить план, надо еще продать изделие заказчику и получить деньги на расчетный счет. Наиболее освоены сейчас на заводе гидравлические и паровые турбины, а наиболее перспективными на сегодняшний день являются турбины газовые. Крупные гидравлические турбины в будущем вряд ли будут находить сбыт: установка их связана с затоплением больших участков плодородных земель, с нарушением водного режима рек и так далее, конструкции газовых турбин пока еще недостаточно разработаны, то, что завод может предложить, не в высокой степени удовлетворяет заказчика. Он говорил о необходимости высвободить в конструкторских бюро такую группу, которая имела бы возможность заглядывать в завтрашний день, предлагать заказчику новые остроумные решения. Сейчас же большая часть конструкторов в бюро занята повседневной текучкой, дергается на доделки, на исправление дефектов литья и прочие мелочи.

Главный инженер завода Чернышов рассказывал мне, что несколько лет назад он был в Америке на заводе, который по типу как бы повторяет ЛМЗ. Однако конструкторское бюро там вполовину меньше, следовательно, отдача каждого конструктора в два раза выше. Безусловно, дело в принципе оплаты конструкторов. На ЛМЗ, по словам Чернышова, в общем, царствует уравниловка. Ставка техника семьдесят пять рублей, но, поскольку ясно, что за эти деньги никакой конструктор работать не будет, то технику-конструктору платят сто двадцать рублей и инженеру-конструктору тоже платят сто двадцать рублей. Кроме того, одну и ту же зарплату платят тому, кто, что греха таить, большую часть дня перебирает бумажки, размышляя о вещах, с производством турбин не связанных, и тому, кто работает поистине в поте лица. Так какой же стимул, кроме профессиональной совести, у этого последнего прикладывать усилия к тому, чтобы лицо его потело?..

Конструкторское бюро — служба главного инженера. Главный инженер обязан знать, чем занимается и на что способен каждый его конструктор, но он же должен иметь возможность, в пределах отпущенного фонда зарплаты, определить, какой ставки заслуживает тот или этот конструктор, и разрыв между ставками должен быть ощутимым. Главный инженер должен иметь право избавиться от балласта: сократить столько работников, сколько он считает нужным. Об этом говорится и пишется давно, вопрос вроде бы ясен, возражения против такой разумной реформы весьма стереотипны: «могут быть злоупотребления». Могут быть. Но там, где они «могут быть», они уже есть в той или иной скрытой форме. Если же исходить не из принципа, что «все черненькие, все прыгают», а из того, что разумный главный инженер заботится о благе своего завода (из которого проистекают его личные блага) — и потому заинтересован иметь сильное конструкторское бюро, то возражения отпадают, как не имеющие под собой почвы. На мой взгляд, только такая радикальная мера может всколыхнуть сонное царство, установившееся в иных конструкторских и технологических бюро: там человек отсиживает часы, не дает никакой отдачи, себя не обрабатывает.

Металлический завод первым среди промышленных предприятий Союза приобрел в 1959 году электронную вычислительную машину «Урал-1», с помощью которой были механизированы расчеты по проектированию турбин. Расчеты эти раньше производила вручную армия расчетчиков. Красноярские и Братские турбины были обсчитаны уже на машине. Кроме высвобождения значительной части служащих завод выиграл в точности и надежности расчетов, в повышении КПД выпускаемых турбин. Машина делала двести — триста вариантов расчетов, сама оценивала и отбирала наилучший. «Урал-1» была ламповой, возможности ее скоро исчерпались, в 1967 году завод приобрел «Минск-22» и «Наири», в 1968 году они были установлены и введены в эксплуатацию. За год экономии от применения этих машин было получено 179,5 тысячи рублей, тогда как затраты на приобретение и монтаж составили 180 тысяч рублей — короче говоря, эти машины окупили себя в первый же год.

На заводе ведутся работы по переводу производства на машинное управление. Дело это в условиях производства мелкосерийного довольно сложное: слишком большой объем оперативной информации по разным изделиям, выпускаемым заводом, нужно зашифровать, перенести на перфокарты и магнитные ленты, составить справочники и т. д. Работы рассчитаны приблизительно на три года, однако эффект ожидается большой.

Дело не только в условном высвобождении какого-то количества людей, да и наивно полагать, что эти люди (плановики, экономисты, бухгалтера) останутся после внедрения ЭВМ без дела. Задача ЭВМ — сокращение темпов роста управленческого аппарата. Сейчас в стране число управленческих работников растет в два-три раза быстрее, чем число производственных рабочих. При старых методах обработки все возрастающей оперативной информации численность аппарата грозит значительно превысить число непосредственно занятых в производстве рабочих, а значит, и сильно удорожить выпускаемую продукцию, снизить рентабельность производства.

Уже сейчас на ЭВМ обсчитываются заявки на нормы расхода материалов по новым видам изделий — на машине расчеты занимают несколько часов, техотдел же считал обычно полгода. С помощью ЭВМ будет быстро и точно рассчитано, какой предельно допустимый запас инструмента, материалов и «метизов» должен быть на складах цехов: покуда еще цеха себя дилетантски подстраховывают, поэтому некоторых материалов скапливается слишком много, других же не хватает. Будет подсчитана трудоемкость и календарная длительность обработки каждого узла серийных машин, значит, будет точно определен день запуска в производство наиболее трудоемких деталей, день поступления узла на сборку и т. д. Следовательно, будут расставлены какие-то опорные вехи, руководствуясь которыми можно будет повести научную борьбу с авралами, штурмовщиной, неразберихой в производстве. С помощью ЭВМ будет вестись учет труда и зарплаты, учет работы транспорта и учет незавершенного производства; финансово-расчетные операции и учет основных средств, учет готовой продукции… Без кропотливого труда сотен людей, которые могут ошибаться как сознательно, так и бессознательно, будет дана точнейшая картина жизни завода, ее можно будет ежедневно корректировать, каждый руководитель в любой момент будет иметь ее перед глазами. И тогда уместно будет вспомнить, что самая современная ЭВМ — только инструмент в руках людей. Этот инструмент может что-то выявить, объяснить, подсказать, но он не может приказать, он не может за руководителя принять решение и скрупулезно провести его в жизнь.

Бороться со всем тем мелким и вроде бы незначительным, не принимавшимся когда-то во внимание в свете грандиозности ежедневно свершаемого, — со всем, что всплыло и всплывает на поверхность при переводе предприятий на новую систему планирования, дело людей, ЭВМ тут бессильна.

— Как практически в вашем цехе выразился эффект от внедрения новой системы планирования? — спрашиваю я заместителя начальника ПРБ цеха паровых турбин Короленко.