В 1972 году советские патриоты-политработники из Политбюро ЦК КПСС вместо того, чтобы ввести в ВС профессиональных сержантов как основу военного обучения, утвердили звание прапорщика, а в 1981 году добавили звание старшего прапорщика. До сих пор невозможно понять, зачем они это сделали и чем реально занимается прапорщик. Вместо института профессиональных сержантов они создали систему подготовки сержантов из призывников, которая фактически стала одним из главных базисов дедовщины. Подготовленный кое-как и кое-где сержант не может ничему научить солдат. Единственное, в чем он достигает совершенства, — это в утверждении собственной власти, т. е. фактически в дедовщине. Таким образом, мы имеем ВС, в которых, как пишет В. Шлыков, нет принятого во всех современных ВС хребта для развития профессионализма солдат[78], но зато есть институциональные предпосылки «неуставного» воспитания.

Как логическое завершение все той же системы формирования небоеготовности российских ВС приведем оценку расходов РФ на обеспечение ее боеготовности. «Зарубежные специалисты по военным финансам считают самым надежным измерителем боевых возможностей армии именно расходы на обеспечение ее готовности. По этому критерию Российская армия находится на одном из последних мест среди современных армий мира. В 2006 году США планируют потратить на боевую подготовку 147,8 млрд долл. (треть военного бюджета), то есть в полтора раза больше, чем на содержание личного состава (108 млрд долл.), и столько же, сколько на закупки и НИОКР (147,4 млрд долл.). У нас же расходы на боевую подготовку, по словам главного военного финансиста Л. Куделиной, составили в 2004 году 7 % военного бюджета, то есть менее 28 млрд руб. (1 млрд долл.). Таким образом, если мы уступаем США по военным расходам в 30 раз, то по расходам на боевую подготовку — в 150 раз»[79].

Для сравнения — средства, которые потеряли ВС от внезаконной деятельности 150 генералов и адмиралов (из 1380 служащих в ВС), привлеченных к суду и освобожденных от ответственности, составляют 43 млрд рублей[80], т. е. в полтора раза больше средств на боевую подготовку. В этой же публикации идет речь и нескольких десятках «генеральских и адмиральских дач в Подмосковье (стоимостью от $ 300 тысяч до $ 1,5 млн), которые были построены на сомнительные денежные и материальные средства». Уже и самый «честный и беспристрастный» в мире Генеральный прокурор РФ Владимир Устинов констатировал рост преступности в ВС и сообщил, что в 2005 году в армии «наворовали столько, что можно было бы купить три десятка современных танков». Еще несколько лет назад «Комсомольская правда» сообщила, что «за последние десять лет военные разворовали имущества на 350 миллиардов рублей»[81]. К этим потерям добавим еще десятки миллиардов долларов потерь от погашенных долгов за продажу вооружения уже Россией. И прямые убытки от совместной деятельности ВС и ОПК, которая стала постоянным предметом работы Счетной палаты, тоже исчисляются миллиардами долларов. В частности, то, что целый ряд лет процветала продажа вооружения в долг, во многом привело к разрушению предприятий ОПК. И вот напрашивается очевидный ответ на вопрос: кто же виноват в том, что у ВС нет современного вооружения и техники; для учений у летчиков нет керосина и тренажеров, у танкистов — солярки и опять же тренажеров; у ВМФ нет спасательной техники, а у страны нет средств на подготовку и содержание контрактников?

Современные ВС развитых стран — это высокотехнологичное оружие в руках высокопрофессиональных военных. Сегодня перевес в количестве участников может сыграть роль разве только в уличном бою — и то если обе стороны равно вооружены и обучены. Но наш генералитет вместе с патриотами упорно стоит на своей уникальной концепции реформы ВС. Они намерены не только сохранить, но и увеличить размер ВС независимо от того, как, когда и кем они будут вооружены и обучены. Последние пять лет военачальники упорно твердят: завтра, послезавтра и далее мы будем проводить реформу; но сегодня жизненно важно сохранить масштабы ВС. В переводе на российский менталитет это означает, что планы руководства Минобороны необходимо разделить на две части — ирреальное завтра и реальное сегодня. Завтра, т. е. через 5–10–15–20 лет (это цифры из планов Минобороны РФ), за результаты реформы ВС будут отвечать уже другие генералы — и перед другим президентом и другим Федеральным собранием. А сегодня — не нам, а им, генералам, просто очень нужно — фактически без всякого стратегического и экономического обоснования — сделать два первых шага к реформе. Один шаг традиционен — срочно увеличить финансирование. И главный текст, и контекст этого увеличения, который позитивно принимает большинство населения, очевиден, существует такая народная мудрость: «Если сегодня не кормить свою армию, то завтра будешь кормить чужую». Но, не возражая против этого принципа в общем, полезно взглянуть на то, какую и чью армию мы сегодня кормим. И уже вполне конкретно понять, наконец, кому хорошо и кому плохо от того, что мы содержим такую армию. Второй шаг генералов к реформе — это их попытка перещеголять по принципам призыва даже Советский Союз, для которого ВС были «альфа и омега» его великодержавности. Генералы благодаря отмене отсрочек намерены забрать отцов у детей, единственных кормильцев у инвалидов и стариков, извлечь из вузов большинство студентов. Если это им удастся, то военные смогут увеличить на двести тысяч число молодых людей, которые благодаря призыву с пользой проведут время на складе военного утильсырья (периодически отдыхая на офицерских дачах или на стройках купивших их бизнесменов). А уже отменив еще ряд отсрочек и сократив срок призыва — но отнюдь не размер, «реформа» даст возможность еще более увеличить число молодых людей, которые пройдут через ВС. Зачем это так необходимо, понятно. Если обойтись без данных мер, то каким образом удастся сохранить на службе весь высший и средний командный состав — также и прапорщиков, функции которых совершенно невнятны? И тем более представить, куда после увольнения можно пристроить все эти десятки тысяч генералов и адмиралов, полковников, подполковников и майоров. И где смогут работать сотни тысяч гражданской обслуги ВС. В большей части российских ВС уровень техники и дисциплины настолько низок, что «гражданская» судьба большинства профессиональных военных после отставки проблематична.

Невозможно предположить, каким образом сохранение размера ВС и даже — в случае реализации планов генералов по борьбе с отсрочками — его увеличение сможет помочь развитию безопасности страны. Даже по оптимистическим утверждениям руководства Минобороны сегодня в ВС доля современных образцов вооружения и военной техники составляет 20–30 %, и только к 2010 году дойдет до 35 %, а обеспечить все ВС современным вооружением и техникой удастся только к 2020–2025 году. Но стоимость современного вооружения — даже в российских условиях — настолько велика, что невозможно поверить в то, что РФ сможет за 20 лет вооружить на уровне стран НАТО ВС, размер которых уступает странам НАТО примерно в 3 раза. Элементарная арифметика показывает, что сохранение таких гигантских ВС РФ означает и неизбежное уже не только сохранение, но и развитие их принципиального отставания в вооружении и техническом обеспечении. А потому ВС и ОПК России, несмотря на их гигантскую и все более нарастающую нагрузку на экономику, явно не способны обеспечить обороноспособность страны. Колоссальная (по меньшей мере, втрое больше необходимого) избыточность в ВС и военнослужащих (около 1,2 млн человек), и гражданского персонала (около 1 млн человек) приносит России невозвратный политический, экономический и социальный ущерб. За осуществляющейся сегодня реформой ВС стоит задача не сохранения и развития их обороноспособности, а что-то другое. Понять, что это, можно, только увидев две стороны вопроса — кто и что утрачивает или приобретает от этой реформы. Начнем с анализа потерь.