Такого рода путь проходила в свое время в конце средних веков и в начале нового времени и католическая церковь. Но она сумела, поняв свои проблемы, решиться на обновление своей идеологии и, соответственно, на модернизацию своей деятельности. Сегодня, видя призвание прежде всего в социальном служении, она, как и протестантская церковь, стала важной, более того, необходимой частью современного гражданского общества.

В современной деятельности и идеологии большинства священнослужителей РПЦ просматривается целый ряд противоречий:

• Во-первых, сами они стремятся к благополучной жизни, но свою паству упорно призывают пренебрегать материальными ценностями (конечно, за исключением богатых, которых они благодарно и не без энтузиазма окормляют);

• Во-вторых, осуждая индустриально развитые страны, они с энтузиазмом используют их технику и технологии;

• В-третьих, и это самое главное: они фактически не готовы (не умеют, не хотят) заниматься социальным служением — т. е. помочь тем сирым и нищим, со служения которым и началось христианство.

В чем же выход из этой печальной, более того, трагической для православия ситуации?

Мне кажется, есть только один единственный выход.

Если РПЦ не идет к гражданскому обществу, то гражданское общество (в лице православных) должно само пойти к РПЦ и призвать ее к социальному служению — пока еще не поздно.

Сегодня судьба и православия, и РПЦ зависит от тех священнослужителей и верующих, которые готовы если не посвятить себя социальному служению, то активно участвовать в лечении больного российского общества — с его алкоголизмом и наркоманией, преступностью и насилием в семье, в вооруженных силах, в милиции, наконец.

До сих пор в России развитие гражданского общества остается практически неразрешимой проблемой в силу как крайне низкой активности самих граждан, так и слабости и непрофессионализма большинства неправительственных организаций, которые предпочитают говорить и призывать, но не делать самим.

Но, может быть, социально ответственной части православных удастся наконец, если не решить, то хотя бы начать решать эту проблему.

Прежде всего, православным пастырям надо перейти от роли православных политработников к роли реальных пастырей социальной жизни своей общины. Это означает необходимость и для священнослужителей, и для воцерковленных спуститься с высоты своего благочестия до реальных потребностей своей общины.

Главной задачей и тех и других должно стать социальное служение общине. Тогда найдутся и помощники-волонтеры из числа верующих: как медработники и учителя, так и представители самых разных профессий. Роль волонтеров наверняка охотно сыграют и подростки — прежде всего из благополучных интеллигентных семей. А в обучении методам и техникам социального служения охотно помогут специалисты из других конфессий.

И тогда у РПЦ наконец начнет прибавляться социальный капитал, а в России будет развиваться гражданское общество.

Сейчас в России крайне остро стоят две проблемы:

• слабость гражданского общества,

• тяжелое социальное и материальное положение большинства россиян.

Развитие деятельности православных общин в направлении социального служения может стать одним из способов решения обеих проблем. Но пока в России (стране издревле тяготеющей к монархической форме правления) власти не объявят социальное служение РПЦ национальным проектом, серьезных позитивных изменений здесь не произойдет.

Самый острый политический вопрос России минувшей восьмилетки — означало ли назначение министра обороны Сергея Иванова вице-премьером, что президент Путин прочил его в преемники. С позиции здравого политического смысла это должно было говорить как раз об обратном. Известно, что президент внешне недоволен ходом реформы ВС даже после целого ряда изменений в их руководстве. Известно и то, что С. Иванов — переводчик по образованию и разведчик по профессии — не имеет ни специального образования, ни опыта работы в новой для него сфере деятельности. Поэтому можно предположить, что возникла острая необходимость учить господина Иванова решению проблем ВС. Но тут появилась неразрешимая, на первый взгляд, проблема. Очевидно, что кризис ВС означает и кризис военного обучения на всех уровнях. Об этом прямо говорит и руководство ВС[43]. А потому для нового министра ВС пройти обучение, например, в Академии Генштаба не только несолидно, но и бесполезно. В то же время, судя по высказываниям и политического руководства страны, и руководства Минобороны, главные проблемы ВС России находятся в сфере вооружения. Это означает, что для чекиста-переводчика Иванова наиболее проблемными оказались технологические и экономические вопросы реформы ВС. Железная логика президента подсказала ему выход из этого профессионального тупика. Ясно, что именно четверка в правительстве России — Кудрин, Греф, Жуков и Христенко — самые лучшие преподаватели для зимней школы, в которую Путин отправил Иванова учиться решению главных (на его взгляд) проблем ВС. А то, что на посту министра обороны появился человек, практически лишенный специального профессионализма, так это уже неизбежные издержки нашего великодержавного прошлого. Видимо, взяв пример с Калигулы с его конем, в России и в СССР во все времена наши цезари кого хотели, того и назначали на высшие посты в государстве. Перечислять эти назначения я не буду — они прекрасно известны любому образованному человеку.

Но чтобы не быть голословным, проиллюстрирую уровень профессионализма Сергея Иванова его собственными высказываниями. Начнем с прогнозов. В сентябре 2000 года С. Иванов на посту секретаря Совета безопасности РФ, считая победу президента Слободана Милошевича на выборах в Югославии предрешенной, советовал президенту направить в Средиземное море российскую эскадру, чтобы предотвратить вмешательство Запада на стороне югославской оппозиции[44]. Вот его прогноз войны США с Ираком 31 марта 2003 года: «…исход далеко не ясен. У Ирака довольно серьезная армия…»[45]. А вот его, можно сказать, эпохальное высказывание об изменении российского военного менталитета «Наконец, изменения в менталитете, о которых вы говорите. Они происходят. Могу это ответственно заявить, поскольку в этом году я принимал участие в нескольких учениях, в том числе крупнейших в новейшей истории России. Так вот: все командиры полков, батальонов прекрасно понимают, что слаженные действия взвода, роты, например, ночью на поле — это самое главное»[46]. Казалось бы, разведчик Иванов должен знать, что приборы ночного видения и переносные рации существуют уже несколько десятков лет. И маловероятно, что до назначения чекиста Иванова министром обороны РФ все армии мира (в том числе и российская) ориентировались исключительно на неслаженные действия ночью. Но это, конечно, упрек не С. Иванову, а его учителям из Института Андропова.

Министр обороны прямо подтвердил справедливость вынесенного в эпиграф высказывания блестящего специалиста в сфере военного строительства Виталия Шлыкова. Сегодняшние речи С. Иванова о состоянии ВС все более напоминают официальные декларации его советских предшественников. Так, 26 августа 2005 года С. Иванов сообщил, что «по величине военного бюджета мы находимся на уровне стран НАТО»[47]. Его советский коллега, министр обороны СССР генерал армии Д. Т. Язов, 27.07.1987 в газете «Правда» сообщил о наличии паритета стран НАТО и стран Варшавского договора^[48]. Это сверхоптимистическое утверждение можно во многом объяснить тем, что в условиях неконвертируемости рубля его официальный курс к доллару был фикцией, а секретность у обеих сторон холодной войны дошла до маразма. Не случайно крайне далеко от реальности было большинство выводов о советском вооружении не только у советского ГРУ, но и у ЦРУ США[49]. Но сегодня, когда рубль стал де-факто конвертируемым, а большинство сведений о военных расходах ведущих мировых держав есть и в Интернете, и в общедоступных публикациях, практически 100 % слов С. Иванова рассчитаны, видимо, лишь на тех патриотов, которые верят во все выступления официоза в mass media — например, в то, что Интернет контролирует ЦРУ. Замечу, что здесь мною приведена только небольшая часть из многочисленных, более чем странных утверждений С. Иванова. Господин Иванов упорно пытается «протолкнуть» старый советский миф о военном паритете России и Запада. На самом деле по размеру военного бюджета Россия уступает большинству странам НАТО — США, Великобритании, Франции, Германии и Италии. Но зато Россия превосходит их всех по следующим параметрам: военный бюджет в процентах к ВНП и к доходам бюджета страны. В несколько раз больше и размер российских ВС по отношению к населению. А сообщать о том, что мы значительно уступаем этим странам и по ВНП на душу населения, и по доходам бюджета на душу населения, — просто банально. Большая часть нашей политической элиты, несмотря на свою сверхвооруженность дипломами вузов, степенями и званиями, не умеет считать в рамках четырех правил арифметики. Иначе почему никто из них не удосужился проверить утверждение С. Иванова о паритете со странами НАТО по величине военного бюджета? А говорить о наличии стратегического мышления у нашей политической элиты и вовсе неприлично — с чего бы вдруг ей нарушать национальную традицию, согласно которой главный политический капитал российской (и советской) элиты — правильная идеология (а фактически демагогия). Не случайно чуть ли не единственным человеком в России, способным к последовательной системной и конструктивной критике политики руководства ВС РФ, оказался скромный семидесятилетний кандидат экономических наук, полковник ГРУ в отставке Виталий Шлыков. Даже с позиций элементарного здравого смысла как будто бы очевидно, что все претензии топ-менеджмента ВС и ОПК (оборонно-промышленного комплекса) — и поддерживать размер ВС, и бороться с отсрочками, и развивать ОПК, а главное — сохранять бесконтрольность своей деятельности — направлены на реализацию не национальной безопасности, а своей личной, на развитие своего персонального благополучия. Маршала Язова демонстрировать несуществующую мощь советских ВС заставляло впавшее в глубокую паранойю престарелое Политбюро ЦК КПСС. Но сегодня никто не заставляет министра обороны якобы демократической России непрерывно выдавать цифры, в которые не верят даже истово преданные сторонники власти, вроде коллеги г-на Иванова по КГБ Геннадия Гудкова. Сказалась школа С. Иванова в «выездной комиссии» Ленинградского университета, когда любое отклонение от официальной дезинформации было государственным преступлением. А если учесть, что и после университета профессионализму он учился лишь за стальными заборами спецслужб, то известны и источники его проблем с реальностью.