Другой (и наиболее приемлемый) вариант, когда профессионалов-управленцев поведут за собой в процессе политической борьбы оппозиционные лидеры. Но представим, что в России произошла «оранжевая революция». Кто бы мог сегодня возглавить ее, кто придал бы харизматичности общенациональному протесту? Вот еще одна цитата одного из бывших видных сотрудников администрации президента Бориса Ельцина: «У нас практически нет элиты. Потому что элита — это слой людей: а) на которых равняются и б) которые добиваются успеха не за счет использования административного ресурса или кресла, в котором сидят, а за счет своей нравственной позиции и своего веса в обществе. Пушкин — элита. Сахаров был — элита. Даже выдающиеся артисты — элита, потому что они добиваются успеха благодаря собственным талантам и достоинствам. А те, кто сидит у власти, — нет. Власть имущие — это всего-навсего получившие власть, а не властители дум».
Попытки модернизировать Русское государство проводились неоднократно. Способов такой модернизации мировая история знает всего два: реформы «сверху» и революция «снизу». Классические примеры — Великая французская революция и реформы Мэйдзи в Японии привели к вполне известным результатам. В России последствия попытки модернизировать страну «снизу» в 1917-м ощущаются до сих пор. Относительно удачными, хотя и не до конца, были реформы «сверху» — авторитарные петровские и довольно либеральные Александра II. Впрочем, ни те ни другие так и не решили проблему отставания России от ведущих мировых держав. Получается, что, возможно, единственным способом решить эту задачу будет модернизация «сбоку». Речь идет о схеме, по которой поверженная нацистская Германия (западная ее часть) денацифицировалась и была вынуждена провести реформы под контролем оккупационных властей союзников по антигитлеровской коалиции, что, в конечном итоге, пошло стране и ее народу только на благо. Катарсис избавления от иллюзий великодержавности в сочетании с грамотными и последовательными изменениями политической, экономической и социальной системы необходим и России, причем чем скорее, тем лучше.
Почему РПЦ не хочет (не может, не готова) приобрести социальный капитал
Большинство заявлений и действий лидеров РПЦ наводят на мысль, что их главное желание — обогнать католическую церковь в ее деяниях (вполне в национальной традиции «догонять и перегонять»).
Конечно, современная деятельность католической церкви заслуживает глубокого уважения, прежде всего за социальное служение, символом которого стали слова Иоанна XXIII: «Мы здесь на земле не сотрудники музея, но призваны культивировать сад, полный цветов и жизни. Он должен вырасти в чудесный сад». Поразительны масштабы социальной деятельности католической церкви (как и протестантской). Многие монахи, монахини, миряне стали профессиональными социальными работниками различных католических благотворительных организаций, нередко действующих совместно с аналогичными организациями других христианских церквей и с неправительственными организациями. Они посещают больных и заключенных, участвуют в реабилитации молодых преступников, работают с инвалидами, престарелыми и безработной молодежью, помогают беженцам и эмигрантам адаптироваться в стране пребывания. Широко распространены католические ночлежки, приюты, столовые, больницы, диспансеры, школы всех уровней, включая университеты и множество курсов начальной профессиональной подготовки, а также спортивные площадки.
Сегодня Католическая Церковь считает особенно важной работу среди бедных и безработных. Известно, что именно там находит питательную почву преступность — наркомания, проституция, торговля оружием, там больше всего нуждающихся в помощи жертв преступников. Иоанн Павел II выступал за привлечение общественного мнения к распространению в этой среде моральных ценностей и законности. Весной 1996 года он объявил о начале новой политики социальной солидарности, основанной на стимулировании инициативы и ответственности объектов помощи, на использовании субсидий для предоставления самым слабым возможности конкретного проявления своего потенциала на базе имеющихся ресурсов. Так, сегодня, если католические волонтеры-добровольцы строят школы, больницы, жилые дома, копают колодцы и проводят электричество, то они стараются как можно больше привлекать к этим работам местное население, попутно занимаясь его профессиональным обучением.
В результате такого развития католической церкви ее деятельность стала важным инструментом организации работы местных общин (community) для социализации и профессионализации социально слабой части населения, т. е. компонентом развития гражданского общества.
А потому в подражании католической церкви со стороны РПЦ не было бы ничего плохого, если объектом этого подражания было современное социальное служение последней, а не взятые фактически из средних веков образцы ее идеологии и деятельности.
Идеология РПЦ
Главный идеологический базис РПЦ сегодня — идея единственной, даже главной правильности православия, которое должно стать фундаментом национального возрождения, развития и т. д. и т. п. Поскольку сегодня развитием и пропагандой этой идеологии из российских патриотов не занимается разве лишь очень ленивый, то приведу только одну, но поразительную цитату.
Председатель Московского Общества православных врачей, профессор, д.м.н. Недоступ А. В. в своем докладе на Рождественских чтениях 1998 г.: «Состояние медицины в России сегодняшнего дня с точки зрения православного врача» сказал следующее:
Для нас, православных людей, истинное понимание сути всего происходящего с Россией в XX веке заложено в осознании религиозного его смысла. Этот смысл — лютая ярость, схватка на уничтожение, борьба всех сил мирового зла с Россией как последним могучим оплотом Православия на Земле… Мистический смысл происходящего один — разрушение России как Божьего престола на земле перед приходом антихриста, предтечей которого явится мировое правительство, возникшее на основе транснациональных финансово-экономических корпораций. С этих позиций и следует рассматривать положение дел в любой сфере русской жизни, в том числе и в современной русской медицине. …Сегодня Россия — последний бастион Православия в океане мирового зла, силы которого огромны. Но я не могу не привести слов одного из духовных светочей современной России, которой, будучи спрошен: «А стоит ли при таком раскладе сил пытаться активно бороться с врагом?», ответил: «А как же! Иначе мы своими руками станем открывать ворота антихристу!» Это и должно определять нашу жизнь сегодня. Образно говоря, мы в окружении, но приказа на отход не было, и мы должны сражаться до последнего вздоха. В этом сегодня наша цель и наше послушание[1].
Такого рода выступление легко представить в средние века в устах главы испанской инквизиции, но отнюдь не в наше время у представителя самой гуманной в мире профессии.
И строго в соответствии с этой и другими подобными ей идеями главной задачей РПЦ объявляется возвращение к национальной культуре и вере, которые, по определению, были и остаются самыми лучшими. Время и место этой культуры и веры каждый православный идеолог определяет, можно сказать, в меру своих знаний. Но всегда остается главная идея фикс: мы лучше всех, потому что в главном мы всех превосходим — согласно мнению абсолютного большинства православных идеологов. А все остальное, в чем мы не лучше, а, может быть, даже хуже других, не играет роли — согласно мнению этих же идеологов. И большая часть паствы послушно принимает эту отнюдь не христианскую позицию. Поскольку любая установка на превосходство осуждается христианством как грех гордыни, то оказывается, что в современной России большая часть и паствы, и пастырей гордится грехом.
И вот что интересно. У абсолютного большинства российских ура-патриотов объекты национальной гордости и субъекты личного вожделения строго разведены. Объекты национальной гордости: идеология, культура, история, имперские завоевания России и военные победы; экспорт зерна и природных ресурсов; и, наконец, российское оружие (главным образом, давно устаревшее) — автомат Калашникова, танки (которые, опять же в национальной традиции, отличаются низкой надежностью), атомная бомба, преимущественно бывшие космические достижения и, наконец, лучшие в мире самолеты (которые почему-то все время бьются, а покупаются только странами третьего мира). В то же время субъектами вожделения оказываются почему-то всякие разные иностранные штучки-дрючки — от накрученных мобильников до шикарных автомобилей. И, конечно, верх вожделения большинства российских патриотов — путешествия, причем преимущественно не по русской глубинке, а по европейским и азиатским курортам.
