Псиэм Араха начал ритмично пульсировать в предбоевом режиме. Симбионт чувствовал "клиентов" и жаждал схватки. Она не исключалась, однако я понимал, что прежде всего — разведка.

— Сходил в стрип-клуб, называется… — тихо пробормотал я себе под нос, пытаясь определить, где можно перелезть через забор, не попав в поле зрения вездесущих камер.

Навскидку такого места не существовало. В доступных мне пределах обозрения, естественно. Подъездная дорога вела к центральным воротам, они, как и прилегающая часть забора, хорошо просматривались камерами наблюдения, видимыми мне. Не говоря уже о тех, которые я отсюда не видел, но не сомневался в их наличии. Фактически, я не мог высунуть носа из своего укрытия в густых тенях за углом соседнего технического ангара, иначе меня бы обнаружили. Количество и качество этих камер было, как по мне, чрезмерным для простой фермы.

Предстояло искать иной путь проникновения. Но я не был уверен, что сейчас это реальная задача. Угадываемый периметр забора экофермы был огромен. Что же, для начала стоило попробовать другой способ. Я прижался спиной к стене ангара, снимая напряжение с икроножных мышц, максимально расслабился и предельно обострил псиэм-восприятие. Потянулся так далеко, как только смог.

Вот — напряжение психоэмоциональных струн Клер и встретившего её инсектанта. Они быстро ушли к высокому главному строению комплекса фермы, видневшемуся поодаль. Сильное волнение, тревожные смыслы, следы адреналина, кортизола, ароматы страха… Оба за что-то переживали, спешили. А там, далее, в безликой громаде здания меня поджидало нечто весьма любопытное. Ощущалось необычное "шевеление" в псиэм-поле, подобного которому я, весьма опытный ликтор, припомнить не мог. Будто напряжённое жужжание множества перепончатых крыльев. Следы активности разумов людей и проторазумов насекомых, чувство улья, но с децентрализованной и дисбалансированной структурой. Стремление к чему-то, рост чего-то. Критическое натяжение поверхности псиэм-потока…

Я не мог понять всего, определить, кто или что это. Такой сбой псиэм-контроля тяготил и беспокоил меня. В который раз за последнее время пришла мысль о нарастании во мне какого-то кризиса, природу которого сам не мог толком определить. Ощутил беспокойство Араха, симбионт не находил себе места, когда чувствовал мою неуверенность и досаду. Я понял, что следует отступить и обрести внутреннюю гармонию. Место необычной деятельности инсектантов выявлено, и мы вернёмся сюда. Но позже, как следует подготовившись.

Выдохнул и успокоился. Осторожно, укрываясь в предутренних тенях, вернулся к машине и покатил обратно к городу. Начинал моросить унылый серый дождь со снегом, обычный для начала месяца квартуса в этих широтах.

— Sanctum praeceptor![16] — поприветствовали хором охранники на входе в резиденцию Фарминского отдела Конгрегации очищения.

Это обращение, сам толком не знаю почему, до сих пор вызывало во мне внутренний протест.

Баланс поощрения и наказания в виртуозном исполнении Главы Конгрегации Кастора Вартимуса. Пять месяцев назад, когда я раскрыл масштабный заговор инсектантов в столице, мне полагалось служебное продвижение. Но, ослушавшись приказа, я отпустил загадочную сверхсильную альсеиду, Вивьен Септимус, к которой вопреки здравому смыслу испытывал определённые чувства. За такое нарушение светило серьёзное наказание. Сложив плюс с минусом, Вартимус изъявил свою волю: Сиор Диль Варрус направляется для несения службы в провинцию Фармина на должность ликтора-наставника.

Столько, как в тот день, когда этот приказ появился в общем доступе Конгрегации, я не матерился никогда в жизни. Шутка была отменной!

С точки зрения cursus honorum — карьерного пути ликтора, это было формальное повышение на одну ступень. Но, во-первых, будучи "боковым" и не обязательным в последовательности должностей, означало почти полное отстранение от реальной оперативной работы, а потому вовсе не котировалось среди азартных любителей живых контактов с "клиентами". Во-вторых, это была ссылка в дождливую туманную северную провинцию из Иггарды — столицы Romanus orbis[17]. Ну и в довершение всего Глава не счёл нужным пригласить меня к себе для личного оглашения приказа и постановки задач. Это означало кризис доверия к провинившемуся ликтору, исключение из штата Департамента особо важных процессов и перевод в полное подчинение начальнику Фарминского территориального отдела.

Даже мой коллега и друг Вэрм Квинтис, обычно острый на язык, пришёл ко мне в тот день с охреневшим выражением лица и молча поставил на стол бутылку односолодового виски пятнадцатилетней выдержки. Её мы прикончили почти в безмолвии. Вечером заглянула Арита, ликтор-секретарь Главы, с намёком, что не прочь бы попрощаться как следует, но я мягко и деликатно выпроводил её, поцеловав в щёчку. Надеюсь, не сильно обидел. Наутро, быстро собравшись, улетел в Фармину, не желая никого видеть и ничего слышать. С таким настроением и приступил к службе на новом месте.

Ликтор-наставник, подумать только. Возиться с молодняком — начинающими провинциальными коллегами, растолковывая азы нашего призвания. Мне, одному из самых эффективных и смертоносных ликторов столичной Конгрегации. Насмешка над способностями оперативника! Но Глава мог себе позволить такой щелчок по моему носу. Я же, со своей стороны, мог втихую послать его на хрен и вне служебного времени продолжать одиночную охоту. О, я уж зажёг так, что полусонная Фармина подобного, небось, не видывала! За прошедшие месяцы выследил и казнил полтора десятка сильных альсеид и инсектантов, вытянув статистику отдела на рекордный уровень.

А теперь, похоже, нащупал вместо упругой попки танцовщицы кое-что весьма мерзкое, неприглядное и потому интригующее.

Унылая пятиэтажка Фарминского отдела не могла похвастаться множеством лифтов, но я с удовольствием бегал по лестницам, периодически заглядывая на разные этажи к своим подопечным. Сейчас же, передумав подниматься к себе, отправился в крыло, отведённое псиэм-аналитикам. Кто-то должен был помочь мне разобраться в тех образах, что я уловил на странной ферме прошлой ночью.

Была здесь та, с кем стало интересно работать.

Направив псиэм-приветствие и ощутив весьма позитивный отклик, я открыл дверь в самом конце коридора и встретил взгляд слегка прищуренных зелёных глаз.

— Привет! Подожди чуть-чуть, пожалуйста, добиваю срочный отчёт.

— Конечно. Я же без предупреждения…

Присев на стоящий в углу диван, стал разглядывать хозяйку кабинета, чьи пальцы с зелёными ноготками с бешеной скоростью порхали над инфопанелью. Почти ровесница — двадцать девять лет — Кассия Литис, старший псиэм-аналитик, была всегда невероятно сосредоточена на работе. Эта собранность очень шла её правильным чертам лица в обрамлении вьющихся рыжих волос, которые — вот уж контраст — придавали ей озорной вид. И было загадкой, чего в ней больше — строгости или скрываемой от коллег ветрености. Впрочем, за последние месяцы нашего довольно частого общения от меня она стала скрывать меньше, а улыбаться и шутить всё чаще.

Завершив отчёт и отправив его в базу данных, Кассия расправила плечи и посмотрела на меня.

— Что-нибудь будешь? Сок, кофе?

— Или что покрепче… — продолжил я за неё.

— Вот прямо так, с утра? — она вскинула брови в деланом удивлении. — Тогда новоаркадского вина под настроение?

— Если под настроение, тогда сразу фарминской водки, — усмехнулся я.

— Вот как? С нелёгкими мыслями пришёл?

— С неоднозначными, — я пожал плечами. — Если серьёзно, от кофе не откажусь. Ночью почти не спал.

— Как обычно, — скривила губы девушка, наливая мне кофе. — Спать по ночам надо, а не…

Мысль она не закончила, псиэм выдал лёгкое возмущение, ретуширующее, судя по всему, ревность. Я невольно улыбнулся.