Этот вывод на голом месте был настолько неожиданным, что мне даже стало смешно.— Почему расстаться? - заинтересовалась я.— Чтобы не тратить время и нервы на ссоры ради мужчины, который не особо важен для тебя.Наш разговор о моем гипотетическом молодом человеке принимал все более нелепый оборот, но я не удержалась и спросила, с трудом сдерживая улыбку:— С чего вы взяли? Насчёт того, что не важен.— Ты даже не возмутилась, когда я предложил расстаться с ним, - пояснил Цаверин. - А от людей, бесполезных в личном круге, лучше избавляться сразу.Я покачала головой и улыбнулась уже открыто. Правда, не без грусти.— Я так не считаю. Видите ли, потребительская философия в личной жизни плохо сказывается на психике. А счастья при таком раскладе и вовсе не видать.Цаверин пристально смотрел на меня... точнее, на мои губы, которые начал охватывать медленный магический жар от его внимания. Как тогда, в коридоре зарядного цеха.Почувствовав это, я быстро убрала улыбку с лица.— Тебя веселят мои слова... Светлана?— Да, немного. Просто, видите ли, у меня нет молодого человека. И я не понимаю, почему вы решили, что он есть.— Елена Гордева сказала об этом, когда я запрашивал в секретарском отделе твою личную характеристику.— Она соврала.— Я понял.Упоминание о моей заклятой врагине-однокурснице вызвало острый приступ любопытства. А тут ещё такой удобный случай выдался, чтобы прояснить недавний шокирующий инцидент...Поэтому я набралась храбрости и спросила:— Извините за вопрос, Илья Владимирович. Но мне очень хотелось бы узнать, что... что случилось с Гордевой сегодня?Цаверин окаменел. Мышцы шеи у него напряглись, губы плотно сжались, а серебряные глаза сузились. На виске забилась жилка. В целом он создавал впечатление человека, который попал в тиски и теперь пытается раздвинуть их.— Тебе очень хотелось бы узнать, что случилось с Гордевой... - медленно, с каким-то внутренним усилием повторил он. - Хорошо. Я скажу... С ней случилось то, чего ты хотела. Она прочувствовала на своей шкуре то, что когда-то сделала с тобой. Осталась без верхней одежды на глазах у посторонних людей. Удовлетворена?Я молчала.Чувство собственной вины и замешательство сплелись в диком клубке и сковали язык, мешая выдать на словах хоть какую-то реакцию.Илья Цаверин стремительно направился к двери, печатая шаги в полной тишине, но перед дверью остановился.— Светлана, ты уже подписала договор. И только что нарушила один из его пунктов. О коммуникации с президентом. На первый раз штрафовать не буду... но больше не делай этого. Договорились?— Да, - тихо ответила я.

Шумиха в общей приемной для обычных посетителей началась во время обеда.— Почему меня не пропускают? Я сама с ней поговорю!Обычно я не прислушивалась к редким репликам и шебуршанию из электромагического переговорника на столе. Он издавал слишком нудные звуки, от которых меня нередко клонило в сон. Шорох каких-то вещей, тихий бубнеж сотрудников, убаюкивающее гудение офисной техники...Но сегодня проигнорировать переговорник было сложно. Капризный женский голос казался таким пронзительным и назойливым, что ввинчивался в уши не хуже, чем дрель.— Свет... Света, - тихо позвал меня голос подруги.Я отложила планшет с президентским расписанием, тоскливо покосилась на опустевшую чашку из-под кофе и наклонилась к переговорнику.— Чего, Лель?— Тут девица какая-то явилась. Утверждает, что она близкая подруга Ильи Владимировича, и он будет ей рад. Я пыталась до него дозвониться, да без толку... Не отвечает. А ты вроде говорила, что сегодня он велел отменить все встречи... Ой, вы куда?! - воскликнула она так неожиданно и громко, что я вздрогнула, и тут же прозвучало виноватое: - Свет, она в лифт проскочила. К тебе на президентский уровень едет!Персональная приемная Цаверина для особо важных посетителей находилась в пентхаусе. И я сидела теперь именно там с того дня, как мы заключили персональный договор.Первое время мой новый непосредственный начальник сторонился меня, но я безукоризненно соблюдала все штрафные пункты его требований.В особенности - ни разу даже не заикнулась насчет своих «хочу» или «хотелось бы».И вообще... я до сих пор не могла поверить до конца, что по какой-то безумной случайности умудрилась воздействовать на Илью Цаверина дикой магией с таким опасным побочным эффектом. Если это действительно так... если президент Маг'прома теперь против собственной воли готов выполнять любые мои желания... то мне грозят огромные неприятности с законом. И с самим президентом, естественно.Впрочем, пока что Цаверин не спешил развязывать между нами боевые действия. Когда он удостоверился в моем повиновении, то мало-помалу стал вести себя, как обычно. И завалил меня данными по статистике преобразования магии из дикой в обработанно-полезную. Со всех филиалов Маг'прома... причем не только российских, а вообще со всей Евразии. А всё потому, что важный день для демонстрации процесса американской делегации из Тупэйна уже был на носу.Так что последнюю пару дней у меня уже рябило в глазах от цифр. Я была даже рада от них отвлечься.Створки лифта бесшумно разъехались, и на блестящий паркет пентхауса шагнула высокая стройная блондинка с ногами, как говорится, от ушей. В элегантном золотистом платье-футляре, на высоких каблуках. И очень привлекательная. Настоящая красавица.Президентская приемная по сути была тут стандартным рецепшеном со стойкой напротив лифта, без какого-то отдельного помещения. Поэтому взглядами мы с посетительницей встретились мгновенно.— Я к Илье, - высокомерно произнесла она.— Добрый день, - вежливо отреагировала я. - Илья Владимирович сегодня не принимает.— Меня он примет. Передайте ему, что пришла Рената.— Он сказал, чтобы его не тревожили.— Девушка, вы не понимаете! Я - особый случай. Мы с Ильёй... м-м... встречаемся.— Вот и позвоните ему тогда напрямую, - резонно посоветовала я.Блондинка по имени Рената раздражённо пожала плечами.— Я бы позвонила, но он вне зоны доступа!— Тогда подождите, когда Илья Владимирович появится в сети.Судя по исказившемуся личику красавицы, мой ответ окончательно вывел ее из себя.— Да вы понимаете, что я запросто могу сделать так, что вас...— Рената.Короткая реплика, произнесенная низким голосом президента, заставила блондинку резко замолчать. В одном-единственном слове было столько властного предостережения, что оно казалось кирпичом, упавшим на голову. Тяжёлым и травмоопасным.

Мы обе замерли, глянули в сторону президентского кабинета. На пороге, привалившись плечом к дверному косяку в своей излюбленной позе, стоял Илья Цаверин. Он смотрел с мрачной задумчивостью... только отнюдь не на свою подружку, а на меня.— Илья, - очнулась блондинка. Голос ее кардинально переменился, стал ласковым и журчащим, словно весенний ручеек. - Мы так давно с тобой не виделись... Я соскучилась, дорогой.Ее слова не произвели на Цаверина никакого впечатления. Он перевел на нее холодный взгляд и кивком указал на свой кабинет. Рената победно оглянулась на меня и неторопливой походкой, соблазнительно покачивая бедрами, вошла внутрь.Я думала, что они там застрянут надолго, и развернула на экране магбука отчёт со статистикой, над которым работала последние два дня. Но, к моему большому удивлению, дверь кабинета открылась снова уже через пять минут.Президент сразу же направился к лифту, а за ним уже не продефилировала, а скорее просеменила, как побитая собачонка, его шикарная подружка Рената. На меня она старалась не смотреть.— Илья Владимирович! - окликнула я его.Он обернулся с недобро сощуренными глазами. В его позе читалась настороженность и недвусмысленный посыл: мол, только попробуй ляпнуть что-то из запрещённого договором списка, девочка.— Вы надолго? - вежливо поинтересовалась я. - А то у вас по графику вечером встреча с представителями «Тупэйн». И ещё скоро будет готов для вас отчёт по статистике. Мне совсем немного осталось...— Ты обедала? - прервал меня Цаверин.— Нет.— Тогда поехали.Я послушно встала и, не задавая лишних вопросов, вошла в лифт вместе с президентом и его подружкой.— Илья, - капризно начала Рената, с презрительным недовольством покосившись на меня. - А мы не можем пообедать... только вдвоем?К концу фразы настойчивая требовательность в ее голосе под ледяным взглядом Цаверина чудесным образом перешла в неуверенную просьбу.— Нет, - коротко ответил он. - И в следующий раз думай мозгом, а не мозжечком, прежде чем решишь явиться без предупреждения.Рената надула губы, но ничего на это не сказала. Просто молча проглотила то, что ее чуть ли не прямым текстом назвали дурой.М-да... я бы такое стерпеть не смогла. Интересно, Цаверин со всеми своими подружками так обращается?То ли я слишком громко думала, то ли взгляд у меня был слишком выразительным... но когда мы вышли из здания и уже садились в фирменный электромагбиль, президент Маг'прома вдруг придержал передо мной дверцу и прошептал мне на ухо:— Подружка президента - это не обязательно его девушка, Светлана. И она не угроза для твоей должности...Его дыхание обожгло мою щеку, как огнем. Пульс споткнулся и понёсся вскачь по всем моим жилкам, словно взбесившаяся лошадь. Я чуть повернула голову и просто потерялась в серебряно-серых глазах. Не могла даже шелохнуться, только стояла, почти не дыша, и смотрела на него. Как и он - на меня.— Может, поторопимся? - донёсся откуда-то издалека ревнивый голосок Ренаты. - Ты вроде бы говорил, что проголодался, Илья!Цаверин отступил, и я снова смогла дышать.В салоне президентского электромагбиля было четырехместное заднее сиденье - по два напротив друг друга. Водитель сидел впереди за перегородкой, как в элитном такси, чтобы не мешать вип-пассажирам.— Куда едем, Илья Владимирович? - спросил он, приоткрыв крошечное окошко.— Как обычно. В ресторан на телебашне, - приказал тот, и у меня отвисла челюсть.Нормальненько так президенты обедают. Как обычно, да. В одном из самых пафосных ресторанов Москвы, где стакан жалкой газировки стоит как праздничный банкет на два десятка персон.Я юркнула в салон и устроилась на сиденье со стороны багажника, потому что Рената уже заняла место напротив, а сидеть возле неё мне не хотелось. А ещё было очень интересно - по причинам, о которых я предпочитала не думать, - какое сиденье выберет Цаверин.